Нарушители равновесия

х чурок. Войча вспомнил. как Покотило лупил рукой по дереву, и покачал головой. В довершение всего рядом с погасшим костром лежали несколько тяжелых камней, аккуратно расколотых пополам.

Проснувшийся Ужик долго умывался, а на осторожные расспросы Войчи только махнул рукой, присовокупив, что вчера все они несколько перебрали. Войчемир еще раз поглядел на разбитое бревно, на расколотые камни и решил воздержаться от вопросов, тем более, самое время было заняться подарком — лохматым коньком. Его даже не привязали, только стреножили, но конек и не собирался убегать. Он поглядел на Войчу круглыми желтоватыми глазами и негромко заржал, словно приветствуя нового хозяина.

Конек пришелся Бойче по душе. Конечно, на таком особо не поездишь, мал больно. Зато для груза в самый раз, да и вообще, с гривастым веселее. Поскольку в родичах у их нового приятеля явно числились тарпаны, Войча, не мудрствуя, назвал конька Тарпанышем. Тот не возражал, и вскоре все трое — Войча. Ужик и Тарпаныш — направились прямо на полдень, через белое моря ковыля.

Нечего и говорить, настроение у Войчи заметно улучшилось. Все неприятности позади, до Акелона осталось совсем немного, а вокруг была степь

— раздольная, бескрайняя, до самого горизонта. Теперь она уже не казалась опасной. Для встречных бродников вполне достаточно назвать имя Покотило, а огры в этом году, по уверениям усатых бродяг, через Денор не переправлялись. Итак, можно просто идти между белых метелок ковыля, вдыхать свежий степной воздух и любоваться окрестностями. А осмотреть было что. Только на первый взгляд степь казалась однообразной и пустой. Из ковыльного простора то и дело выныривали небольшие табуны тарпанов, несколько раз вдалеке показывались могучие туры, в белесом летнем небе парили орлы, а о сусликах и прочей бегающей мелочи и говорит!, не приходилось. А потом Войчу заинтересовали курганы. Чем дальше на полдень, тем они попадались чаще. Обычно они были небольшие — просто холмики, поросшие травой. Однако порой на горизонте возникали целые горы — рукотворные горы, окруженные остатками каменной крепиды. Кое-где на вершинах стояли странные идолы — усатые, приземистые, с кривыми мечами в кривых коротких руках. Иногда курганы были обезображены глубокими ямами — кто-то в давние годы пытался нарушить покой спавших под желтой травой.

Один из таких идолов особенно заинтересовал Войчемира. Каменный лик кривился надменной улыбкой, короткие руки с тонкими браслетами сжимали большой рог, а голову украшала высокая диадема. Войча решил, что это не простой воин и даже не вождь. Оставалось обратиться за разъяснениями к Ужику. тем более и время было — возле этого кургана они расположились на ночлег и только что закончили ужин.

Ужик. лениво дремавший в высокой траве, неохотно открыл один глаз, поглядел на идола и коротко бросил: «Сай!». Войча долго думал, что может означать это странное слово, и, наконец, не выдержал:

— Ужик! А чего это такое? Недомерок поднял голову, разлепил глаза и вздохнул:

— Это вроде