Нарушители равновесия

я. Пришлось найти какую-то деревяшку и ножом замечать на ней то, что довелось узнать. Войча нацарапал нечто вроде приблизительного плана города и вырезал на нем черточки — побольше и поменьше.

На это ушел почти весь день. Только один раз Войча забежал на холм, где он оставил Ужика, чтобы перекусить. Заморыш даже не поинтересовался его успехами. Теперь он уже не лежал, а сидел, вертя в руках какую-то палочку — тонкую, похожую на лозу. Когда часа через два Войча мельком оглянулся, то заметил странную картину — заморыш бродит по мертвому городу, держа эту самую палочку в вытянутых руках. Войчемир решил не удивляться — с Ужика станется!

Вернулся Войча уже в сумерках, усталый, но довольный. На холме горел костер, на котором пеклись две большие рыбины. Ужик сидел рядом и о чем-то размышлял, подперев голову своими худыми длинными руками.

Войчемиру не терпелось приступить к рассказу, но он решил, что ужин им честно заработан, а посему отдал должное рыбе. Это подняло настроение. и он не без ехидства поглядел на заморыша. И чего это он надумал со своей палочкой?

Когда с рыбой было покончено, Ужик встал и поманил Войчу куда-то в сторону. Тот. недоумевая. подчинился. Шли они недалеко — буквально в десяти шагах Войча заметил несколько четырехугольных плит. между которыми росла трава. На одной из плит лежало что-то, показавшееся Вонче грудой свежей земли.

Он подошел поближе, присмотелся — и ахнул. Аи да Ужик! Заморыш догадался сделать то же, что и он — план города, но его Акслон был не вырезан на деревяшке, а сделан из земли. Маленькие камешки обозначали вежи, все холмы были воспроизведены с удивительной точностью, а аккуратная полоска песка указывала место, где город обтекали воды Донора.

— Здорово! — честно признал Войчемир. — Это ты правильно придумал. А я вот…

Он достал свою дощечку, сразу же показавшуюся жалкой и примитивной. Ужик вопросительно взглянул на него. и Войча заторопился:

— Полуночник! Он разное показывает! Вот! Он набрал горсть серой земли и обозначил тот самый холм. Травинка сошла за куст.

— Тут полночь — если за стенами смотреть. А в городе иголка не туда показывет! То вправо, то влево. И каждый раз на различную величину!

Вышло не очень понятно, и Войча поспешил нарисовать прямо на земле то, что пришлось наблюдать весь день: направление на полночь — куст на холме, и шкодливую иголку, которая указывала то вправо, то влево. Ужик слушал, не перебивая. но и не показывая ни малейшего интереса. Войча почувствовал обиду

— он же старался!

— Ну, уклоняется, стало быть, — повторил он и вздохнул. — У стен и на берегу немного, а ближе к центру, где камснюки лежат, так совсем невесть куда показывает. То налево, то направо…

Ужик кивнул — дескать, слышу, и Войча обиженно засопел:

— А еще я одно место нашел. Совсем непонятное. Холмик такой, с одной стороны иголка влево идет, с другой — вправо. И отклоняется — больше, чем где-нибудь…

— Где? — Ужик вскочил, от его апатии не осталось и следа. — Покажи!

Все еще не