Тень мечты

При этом история не знает НИ ОДНОГО случая, когда подобная практика не повлекла бы за собой катастрофических последствий для социума, которые реализуются в различных формах — от системного экономико-политического кризиса до организованного терроризма и гражданской войны.

В нашем случае мы УЖЕ дошли на этом пути до фанатизма и изуверства и УЖЕ получили первые ростки организованного терроризма.

Уже пройдена та стадия, когда можно сказать: "давайте все забудем", поскольку УЖЕ появились человеческие жертвы с ОБЕИХ сторон.

Но еще можно успеть заключить мир, пока жертвы не начали называть "боевыми потерями" и ОКРУГЛЯТЬ их число до нескольких значащих цифр.

Пока институты власти еще способны обеспечить необходимые правовые гарантии, а экономическое положение позволяет выплатить согласованные компенсации, необходимо сделать и первое и второе.

В противном случае, общество очень быстро может оказаться захвачено простой логикой войны, которая оперирует терминами «победа» и «поражение», а право заменяет силой."

Документ был определен, как "ответственное публичное заявление для общественной пользы". Иначе говоря, с этого момента текст считался доступным неограниченному кругу лиц с правом его свободного копирования и тиражирования. Одну из копий Дин немедленно вручил слегка обалдевшему Айсхопфу.

Никто, даже сам Дин, в тот момент не предполагал, что слова "катастрофические последствия" и "очень быстро" окажутся исключительно точными. Тогда этот документ получит название "троянский меморандум" и станет частичкой истории.

14. Интермедия (вечер 25 — вечер 26 апреля)

К вечеру побережье будто вымерло. Задолго до заката, все любители морских процедур, свернув свои шезлонги, надувные матрацы, коврики и прочее оборудование, погрузились в машины и разъехались кто куда.

Все, кроме двоих. Дин Снорри и Айша Нкона лежали абсолютно голые на прогретой солнцем гладкой скале и с некоторым любопытством наблюдали процесс, напоминавший бегство перед лицом надвигающегося стихийного бедствия.

— До чего же иррациональная штука страх, — заметил Дин, проважая глазами последний отъезжающий автомобиль, — еще вчера ночные гуляния были здесь таким же обычным делом, как утренний кофе, а сегодня у среднего обывателя не хватает смелости встретить темноту под открытым небом.

— Человеку вообще свойственно опасаться темноты, — сказала Айша, потягиваясь как сытая кошка, — темнота тысячелетиями была символом опасности, ее населяли хищники, злодеи и инфернальные создания.

— А, может быть, человек тоже в некотором роде инфернальное создание, — предположил Дин, — как ты думаешь?

— Тогда я — инфернальное создание, которое хочет поплавать, — заявила Айша, вскакивая на ноги, — между прочим, кто-то обещал показать мне солнечный грот.

— Хорошо. Тогда поплыли вон к тому острову, — он обнял ее за плечи и прицелился указательным пальцем в черную скалу, выступающую из воды примерно в тысяче футов от берега и похожую на спину доисторического чудовища.

Был штиль и по поверхности моря лениво катились пологие волны, на которых плясали то тусклые, то ослепительно вспыхивающие солнечные зайчики. Дин плыл чуть позади Айши, любуясь тем, как легко скользит в прозрачной воде ее стройное тело. В какой-то момент ему даже показалось, что все это — пустынное море, игра света, удивительно-красивая женщина и сказочный остров впереди — происходит не в реальности, а в одном из иллюзорных миров, которые создаются тейлменами и в которых они обитают большую часть жизни. Тем более, что остров действительно был немножко сказочный. Обогнув его со стороны открытого моря, они оказались около глубокого грота, частично залитого водой, внутрь которого вел узкий канал глубиной чуть выше колена рослого человека. Солнце висело почти точно напротив входа и его лучи отражались от поверхности маленького и мелкого внутреннего озера, создавая внутри грота мягкое и какое-то зыбкое освещение.

— Там случайно не обитает какой-нибудь дракон? — спросила Айша, осторожно продвигаясь вглубь полусферического зала.

— Только если очень необщительный. Говорят, когда-то это место использовали пираты, а потом алкогольные контрабандисты, но сейчас это просто малоизвестная достопримечательность и место встречи влюбленных парочек.

— То есть, мы относимся к последней категории?

— Если только мы не пираты и не контрабандисты, — уточнил Дин.

— И тебе приходилось заниматься здесь любовью?

— Когда я был студентом, мы небольшой компанией ездили сюда на выходные.

— Понятно, — лукаво улыбнулась Айша, — и как же здесь принято заниматься любовью?

… Они покинули грот, когда солнце опустилось за горизонт и в небе начали разгораться первые звезды, а на берег выбрались в полной темноте. Было уже прохладно и они, не одеваясь, залезли в машину.

В свете фар закружились маленькие ночные мотыльки. Дин медленно вывел машину на шоссе.

— Когда у тебя самолет? — спросил он.

— В десять тридцать по местному.

— Я тебя провожу. До самого трапа.

— Не надо сейчас об этом, — попросила она, — Мне грустно уезжать отсюда. Вернее не отсюда, а от тебя.

— Ты сваришь кофе? — спросил он.

— Сварю, — она улыбнулась, — целое ведро, если ты хочешь.

— Наверное, — откликнулся он.

Шоссе было абсолютно пустым — страх темной охоты распугал всех.

Лишь пару раз мимо них мелькали стоящие на обочине армейские вездеходы, рядом с которыми маялись от безделья вооруженные люди в камуфляже. Последний, третий блок-пост они проехали у поворота к Мышиной скале и через несколько минут остановились рядом с коттеджем, который снимала Айша.

Когда Дин вышел из машины, Айша уже стояла на песчаной дорожке — точеная черная фигурка, облитая призрачным светом звезд.

— Альтаир, альфа Орла — сказала она, показывая рукой на яркую точку чуть выше горизонта, — одна из самых ярких звезд. А мутное пятнышко чуть выше — наша комета.

— А эти симпатичные звездочки слева?

— Дельфин.

— По-моему, не похож, — заметил Дин.

— По-моему тоже, — согласилась Айша, — может быть, у древних астрономов было побольше фантазии. Они же не знали, что звезды — это просто комки горячего варева. Великие помойки вселенной… Пошли в дом. Я, кажется, обещала тебе ведро кофе.

… В эту ночь они не спали. Пили кофе. Занимались любовью.

Просто лежали рядом и разговаривали. Дин курил свои сигары. На исходе ночи прошел короткий ливень и они стояли на лужайке перед домом, наслаждаясь хлещущими по телу водяными стрелами. Потом небо очистилось и на нем снова вспыхнули звезды.

— Все-таки они красивые, — заметил Дин.

Айша кивнула и потерлась мокрой щекой о его плечо. Он обнял ее и шепотом спросил:

— О чем ты думаешь?

— Не знаю. Наверное, о том, что у нас с тобой было всего три дня.

Через несколько часов мы расстанемся. Очень может быть, что я больше никогда-никогда тебя не увижу. Никогда не почуствую твою ладонь у себя на бедре. Ты больше никогда не будешь рассказывать мне свои странные сказки. Скупая штука — жизнь.

— Почему ты думаешь, что никогда? — спросил он.

— Только, пожалуйста, не говори, что мы обязательно встретимся, что все будет хорошо и … Вообще, не говори того, что принято говорить в таких случаях. Ты же знаешь, как это бывает. У тебя будут другие женщины, у меня — другие мужчины, а от нас двоих вместе остануться только воспоминания, чудесные воспоминания, которые будут тускнеть и растворяться во времени, как сахар в стакане воды.

— Может быть, — сказал он, — а может быть, и нет. Мы живем в мире, который стал очень маленьким — шесть часов из конца в конец.

Может быть, очень скоро, или не очень, ты окажешься здесь, или я в твоем Найроби, или мы встретимся в каком-нибудь месте, о котором мы сейчас даже не знаем, что оно существует и ты скажешь…

— Я скажу: Дин, я страшно рада тебя видеть.

— А я скажу: Айша, чудесная моя, ты помнишь, что мы еще не допили наше ведро кофе?