Дракон и Джинн

Едва Джим захлопнул рот, как появился сундук. Он был закрыт.

– Виноват, виноват, – засуетился пес. Крышка сундука откинулась. Внутри лежали драгоценные камни. Правда, необработанные – искусство огранки еще не было известно.

– Прекрасно, – Джим царственно взмахнул рукой. – Убери сундук. Эти побрякушки меня не интересуют.

Сундук исчез. Джим почувствовал легкие угрызения совести. Но он был просто обязан проверить способности джинна. К тому же умение творить чудеса имело сейчас первостепенное значение.

– Теперь расскажи мне свою историю, а уж там я решу, как с тобой поступить, – сказал Джим псу.

– Меня зовут Келб, – начал пес. – За тысячи лет я не совершил ни одного дурного поступка и никому не принес вреда. Но однажды меня захватил в рабство другой могущественный и очень злой волшебник по имени Сахр аль-Джинн. Несколько веков он принуждал меня творить зло. Наконец, устав от черных дел, я попытался бежать.

– Я не верю ему, – прошептал Гоб на ухо Джиму.

– Но меня схватил великан по имени Шарахийя, один из стражей сада моего повелителя, – продолжал Келб. – В наказание Сахр аль-Джинн бросил меня в огненное озеро. Я промучился в этом озере шестьсот пятьдесят два года три месяца две недели три дня девять часов сорок семь минут и десять секунд, после чего вновь обрел свободу.

Джим напряг память. Имена Сахр аль-Джинн и Шарахийя были ему знакомы. Кажется, они встречались в «Тысяча и одной ночи» Ричарда Бертена. Хотя нет, в книге упоминался только Сахр аль-Джинн. Вроде бы Джим читал о нем где-то еще. Может быть, в сочинениях царя Соломона. Между тем Келб замолчал. Он ждал реакции Джима.

– И что же дальше? – нарочито живо спросил Джим, стараясь выказать заинтересованность в судьбе своего собеседника. – Почему Сахр аль-Джинн освободил тебя?

– Я был освобожден не им. Меня выручил великий царь Соломон, сын Давида, который заточил Сахр аль-Джинна, а с ним и еще нескольких джиннов и маридов в медные кувшины. Каждый кувшин залили свинцом и опечатали кольцом царя Соломона. Кувшин с Сахр аль-Джинном бросили в Тиберийское озеро, где этот злодей должен был покоиться вечно, не причиняя никому зла. Как только Сахр аль-Джинн был заточен в кувшин, его власть надо мной кончилась и я стал свободен.

– В таком случае твоим бедам пришел конец. Я не вижу причины, которая заставила тебя обратиться ко мне, – сказал Джим.

– В том-то и дело, что несчастья продолжают преследовать меня, – снова заговорил Келб. – Пять дней назад какой-то безмозглый подводный великан нашел кувшин с Сахр аль-Джинном и из любопытства распечатал сосуд. И теперь злодей на свободе. Он вне себя от гнева и разыскивает всех своих бывших слуг, а меня – в первую очередь. Он не может смириться с тем, что я избег наказания, которое он на меня наложил. Сахр аль-Джинн сильнее меня, и мне с ним не справиться. Помоги мне, о повелитель!

Джим чувствовал, что услышанная им история притянута за уши. С другой стороны, перед ним выходец из волшебного мира, а в этом мире всякое случается. Может быть, Келб лишь слегка приукрасил свой рассказ.

– Что за великан выпустил на волю Сахр аль-Джинна? – спросил Джим.

– Не знаю, – ответил Келб. – Мне об этом рассказали такие же несчастные, как и я, сумевшие избавиться от Сахр аль-Джинна.

Маловероятно, что Сахр аль-Джинна выпустил на свободу Рррнлф, подумал Джим. В двадцатом веке океан занимал сто сорок два миллиона квадратных миль земной поверхности. Вряд ли его площадь в четырнадцатом веке намного отличается от известной Джиму. Океан слишком велик, и в нем достаточно места для многих морских гигантов, даже самых экстраординарных.

Но если допустить, что именно Рррнлф освободил обидчика Келба, вероятность того, что морской дьявол пострадал от встречи с Сахр аль-Джинном, все-таки слишком мала.

Джим потратил немало времени в ожидании Рррнлфа, а теперь, похоже, этот Келб в состоянии совершить многое из того, что, по расчетам Джима, мог сделать для него морской дьявол.

– Есть какое-нибудь безопасное место, где ты можешь спрятаться, пока я не призову тебя? – спросил Джим.

– Найдется, о повелитель, – ответил Келб.

– Так ступай туда и спрячься, – сказал Джим. – Я призову тебя, как только кое-что обдумаю. И запомни, я не обещаю тебе защиты. Я не покровительствую каждому.

– Не сомневаюсь, мой повелитель, – смиренно произнес Келб.

– Тогда ступай. Как только буду готов, я призову тебя. – Джим поднялся. – Мы потратили слишком много времени, – сказал он гоблину. – Возвращаемся в Пафос, к сэру Уильяму Братнору.

Джим зашагал по берегу, обходя мыс, за которым лежал Пафос – полудеревня-полугород, населенный в основном местными греками. Население Пафоса было разбавлено потомками крестоносцев, которые, не добравшись до Святой Земли, раз за разом оседали на Кипре. Пришельцы процветали, понастроив домов по европейскому образцу. Не замки, конечно, но вполне благоустроенные жилища. В одном из таких домов Джим нашел временное пристанище. Владелец дома, сэр Уильям Братнор, как истинный представитель высших слоев европейского общества, предоставил кров и стол Джиму, признав в нем человека своего круга.

– Может быть, ты хочешь, чтобы и я называл тебя повелителем, милорд? – робко подал голос Гоб из потайного кармана плаща Джима.

– Ну что ты. Ни в коем случае, – ответил Джим.

– Ты не дашь меня в обиду? Я для тебя не каждый?

– Конечно, нет. Ты – мой Гоб из Маленконтри.

– Конечно, – довольно повторил Гоб. Он обхватил Джима за шею и гордо выпрямился.

Глава 7

– Вот ты где, сэр Джеймс! – воскликнул сэр Уильям Братнор. Хлопая полами восточного шелкового халата по голеням, он вошел в комнату Джима. – А я тебя везде ищу.

– Я прогуливался по берегу моря. Зашел за мыс. Сегодня прекрасный день.

– Становится жарковато. Какая уж там прогулка! Но ты опоздал к обеду. Надеюсь, ты распорядился, чтобы тебе чего-нибудь принесли?

– Да нет. Как-то не пришло в голову.

– Ничего страшного. Ничего страшного, – заторопился сэр Уильям.

Он был широк в плечах и невысок ростом. Но не грузен, несмотря на возможный излишек веса. На загорелом и сморщенном от солнца квадратном лице выделялись седые усы и начинающие седеть брови. Хотя он и выглядел лет на сорок, стремительности ему было не занимать.

– Я забираю тебя с собой в кофейный домик, – продолжил сэр Уильям. – Он у нас под одной крышей с баней. Для добрых христиан сыщется отменная еда и приличное вино. Кроме проезжих, в домике обычно никого не бывает. Да кстати, мы нашли твоего приятеля. Сэра Бруно.

– Ты имеешь в виду сэра Брайена? – спросил Джим.

– Этого рыцаря я и имею в виду, – ответил сэр Уильям. – Невилл-Смита. Я запомнил его больше как Невилла. Ведь ты говорил, он из тех Невиллов, что живут в Рейби?

– Да-да, – заспешил Джим. – И где же он?

– Где? В рыбацкой деревушке на берегу моря, чуть дальше епископства. В замке сэра Мортимора Брейгеля. У того есть пара галер, и он время от времени промышляет пиратством. Больших доходов это не приносит, но на жизнь хватает. Да сэру Мортимору много и не нужно. Ему бы только сидеть в своем зале, играть в кости и потягивать вино. Однако мы заговорились. Пойдем...

Сэр Уильям неожиданно осекся. Он увидел собаку у ног Джима.

– Господин, – заговорила собака, не обращая внимания на сэра Уильяма, – если мне будет дозволено сказать...

– Сейчас же убирайся, – отрезал Джим. Он узнал Келба. – Я займусь тобой позже.

– Да это джинн! – вскричал сэр Уильям. – Сэр Джеймс, я оказал тебе посильное гостеприимство и никоим образом не стеснял тебя. Но джинн! Как тебе пришло в голову привести его в мой дом? Может быть, ты знаешь, как от него теперь отделаться? Обычный священник тут не поможет. Здесь нужен мусульманин, а когда отыщешь какого-нибудь мусульманина, окажется, что он недостаточно свят, и начинай все сначала. Нет уж, лучше иметь дело с обыкновенным привидением или гоблином. С ними, по крайней мере, не попадешь впросак.