Дракон и Джинн

– Выкладывай все как есть, Геронда, – сказал Джим.

– Ты иногда странно выражаешь свои мысли, Джеймс, – сказала Геронда. – Но пусть будет по-твоему. Я действительно была готова выложить все как есть, собираясь к вам. Вы с Энджи знаете чуть ли не с начала нашего знакомства, что мы с Брайеном обручены.

– Конечно, – подтвердил Джим. – О твоем расположении к нему он сообщил мне при первой же встрече.

Глаза Геронды слегка затуманились:

– С него станется. Таким уж он уродился. Но когда два рыцаря встречаются впервые, между ними зачастую возникают разногласия. Между вами ничего такого не было?

– Разногласий не было. Наоборот, нами владели одни и те же эмоции. Я рассказал Брайену о своей любви к Энджи, а он признался, что любит тебя, Геронда, и предложил сразиться во имя наших прекрасных дам.

– Он признался, что любит меня! – воскликнула Геронда. – Но вы так и не сразились?

– Нет, – ответил Джим. – Тогда это было несуразно. Я пребывал в обличье дракона и не мог обернуться человеком, а когда мы встретились с Брайеном во второй раз, то оказались в одном лагере и сражаться между собой было по меньшей мере глупо. Как видишь, я достаточно хорошо осведомлен о том, что вы с Брайеном давно симпатизируете друг другу.

– Давно! Гораздо дольше, чем ты думаешь, – сказала Геронда. – Даже дольше, чем мы с Брайеном себя помним.

– Так ты знаешь Брайена с самого детства? – спросила Энджи.

– Мне кажется, мы знаем друг друга всю жизнь, – ответила Геронда. – Мать Брайена умерла почти сразу после его рождения. Наши семьи были соседями, а отцы – закадычными друзьями, сделанными к тому же из одного теста. Так что мы с Брайеном росли вместе. Я, правда, редко бывала в замке Смит, зато Брайен проводил у нас почти все свое время.

Энджи с любопытством взглянула на Геронду.

– Странно, правда? – продолжала хозяйка Малверна. – Но все катилось само собой. Отец Брайена поддерживал отношения со своими родственниками, Невиллами из Рейби, и, насколько я понимаю, надеялся, выполняя их поручения, поправить свое благосостояние. Невиллы имели обширные деловые связи, и он беспрестанно разъезжал, отправляясь в основном на континент, чаще всего во Францию или Италию. Когда его отец уезжал, Брайен оставался в Малверне.

– Твой отец, наверное, был Брайену ближе, чем его собственный? – спросила Энджи.

– Нет, – ответила Геронда, – мой отец тоже не засиживался дома. Выручала хорошо вышколенная прислуга. После того как умерла моя мать, а мне тогда было семь лет, за нами ходили местные женщины. Все было пристойно. Замок Смит и в те времена выглядел не лучше, чем в нынешние. Вы его видели. Малверн оказался для Брайена просто находкой. Других подходящих поместий в округе не имелось, а обосновавшиеся тогда в Маленконтри сэр Эдмар Клейв и его родственники были не теми людьми, на попечение которых можно оставить ребенка. Брайена оставляли с нами, и мы росли вместе.

– И с какого возраста? – спросила Энджи.

– Брайену было семь, а мне – пять. Возможно, нам случалось бывать вместе и раньше. Но я помню себя с пяти лет. Каждый год мы проводили с Брайеном какое-то время, жили как брат с сестрой, и менее всего можно было ожидать, что мы влюбимся друг в друга.

– Так уж случилось. – В голосе Энджи прозвучала поощрительная нотка.

Джим посмотрел в окно. В небе проплывали облака, над деревьями кружил ястреб, выслеживая добычу. Жар от камина и вино – а Джим имел глупость выпить полкубка – сделали свое дело. Глаза слипались, а разговор при попустительстве Энджи, похоже, мог скатиться к фразам: «А не жил ли ваш дядюшка там-то и там-то?», «А не был ли он знаком с моими тамошними родственниками?» Джим предпринимал героические усилия, чтобы не заснуть.

Геронда кивнула Энджи в знак согласия.

– Сначала мы и не подозревали о нашей любви. Просто чувствовали, что нам не хватает друг друга, когда жили порознь. И были просто счастливы, оказавшись вновь под одной крышей. Конечно, между нами случались и драки, да еще какие. И все-таки однажды мы поняли, что любим друг друга. Позже, став старше, в один из немногих дней, когда отец был дома, я сказала ему, что выйду замуж только за Брайена.

– Он был против? – спросила Анджела.

– Как я уже говорила, он все время разъезжал. Надеялся заработать кучу золота. Но у него ничего не получалось. Они с отцом Брайена гонялись за богатством, как за призраком. Когда отец услышал о моем намерении, он пришел в ярость и заорал, что никогда не даст согласия на мой брак с Брайеном, что меня, мол, ждет принц или, по меньшей мере, герцог. Нажить богатство и удачно выдать меня замуж – ни о чем другом отец и не помышлял. Он и знать не хотел, что Брайен мне дороже любого принца.

Геронда повернулась к Джиму. Джим встрепенулся и постарался как можно шире открыть глаза.

– Поэтому я и собиралась в Маленконтри, чтобы поговорить с вами обоими, Джеймс. Брайен рассказал мне, что ты добиваешься милости короля в деле об опеке над Робертом Фалоном и что тебе, возможно, самому придется предстать перед его величеством. Потому ты и не можешь уехать из Англии. Я это хорошо понимаю, да и Брайен тоже.

– Спасибо... – Джим чувствовал себя неуютно. Не вызывало сомнения, что Брайен был обескуражен отказом Джима отправиться вместе с ним на поиски отца Геронды, Правда, по средневековым понятиям, Джим и не мог поступить иначе, даже принимая во внимание дружбу с Брайеном. Земля и деньги превыше всего.

Конечно же, Брайен не осудил Джима. Но они были товарищами по оружию, им случалось вместе проливать кровь. Настоящий рыцарь, на которого старался походить Брайен, пренебрег бы деньгами и собственностью Фалона, чтобы помочь товарищу, Геронда явно придерживается таких же взглядов.

– Спасибо... – невнятно повторил Джим.

– Джеймс, не подумай, что я не одобряю твоих действий, – серьезным тоном продолжала Геронда. – В жизни приходится принимать трудные решения. Я знаю, при мысли о путешествии в Святую Землю твое сердце забилось так же сильно, как и сердце Брайена. Представляю, как нелегко было подавить естественное желание помочь собрату по оружию. Сейчас ты обеспокоен судьбой поместья Фалона и, по-видимому, ни о чем другом и не думаешь. И все-таки я собиралась ехать в Маленконтри и молить вас принять важное для меня решение несмотря ни на что.

– Дело в том, Геронда... – начал Джим, но хозяйка Малверна вновь прервала его:

– Подожди. Выслушай меня до конца, прошу тебя, Джеймс.

– Хорошо. – Джим еще никогда не чувствовал себя так неловко.

– Я хочу кое-что сказать вам. Может быть, напрасно. Но я так же откровенна, как и Брайен. – Геронда посмотрела на Энджи:

– До тебя, Анджела, у меня не было близкой подруги. Я ни с кем не могла сойтись. Все женщины, за исключением немногих, которые уже в годах, болтливы, бесхарактерны, заносчивы. Считают, что всегда и во всем правы. Доведись мне иметь такую наперсницу, я бы постоянно ругалась с ней. Но ты не такая, Анджела.

– Геронда... – попыталась вставить слово Энджи, явно смущенная признанием подруги, как не без ехидства отметил Джим, не так давно переживший те же ощущения.

– Главное – иметь общие взгляды, – сказала Геронда. Она снова переключилась на Джима:

– А почему Брайен уехал один, Джеймс? У него тоже никогда не было друзей, близких ему по духу и положению. С теми, кого он знает, Брайен постоянно сражается на турнирах. Хорошо еще, что он искуснее многих. Уважением Брайена пользуются всего несколько человек, а полным доверием – лишь один из них, сэр Джон Чендос, который намного старше Брайена и так искушен в вопросах войны и мира, что Брайену до него далеко. С остальными Брайен сражается. Вы помните его поединок с сэром Гаримором на турнире у графа? Когда-нибудь Брайен убьет Гарри, если только не случится обратное. А пока Брайен воздает сэру Гаримору должное за умение владеть оружием, но и только. Нельзя сказать, что Брайен ни к кому не расположен. Ему нравится лучник Дэффид ап Хайвел, потому что тот простолюдин. Конечно, ни о каком соперничестве между ними не может быть и речи, и Брайен не стесняется говорить, что Дэффид превосходит своим искусством не только других, но и его самого. – Геронда снова повернулась к Энджи: