Разбойничья дорога

– Так, чуть-чуть пальцами артерии придавил, – прошептал он. – Судя по запаху, он все равно пьян. Голова поболит, конечно, но того, что я до него дотрагивался, даже не вспомнит.

Нет, право же, для мастера по изготовлению пирожных-корзиночек мой компаньон обладал прямо-таки удивительными способностями. Он мотнул головой в сторону ворот:

– Иди. Я сейчас.

– Подожди!

Нашей жертвой оказался крупного сложения молодой человек с достойной восхищения прямой черной бородой. Его повязка представляла собой замысловатое изделие из светлого шелка, закрывавшее его ноги до колен, а булавка, ее скреплявшая, была размером с ладонь и вся украшена самоцветами. Он явно не относился к прислуге, и я удивился, почему он разгуливал без сопровождения, да еще и вошел с черного хода. Час был поздний, и в городе царила тишина.

Я подобрал связку ключей, которая вывалилась из его руки. Их было около дюжины. Выбрав самый маленький, я склонился над своим компаньоном. Слишком мал… зато следующий радостно щелкнул. Разумеется, это было чистое совпадение, но я привык не верить в совпадения.

Замочных дел мастера не уступают в лени любому другому, поэтому не особо разнообразят механизм.

Я с облегчением расстегнул и свой ошейник.

– Ну? – усмехнулся Ториан.

– Нет. – Я бегом бросился через двор к дому. Мне понадобилось несколько секунд – за которые я успел взмокнуть как мышь, – чтобы найти подходящий ключ. Дверные петли болезненно заскрипели. Я побежал обратно, прикрыл калитку и, опустившись на колени, сунул связку в складки повязки спящего. Широкие плечи Ториана тряслись от беззвучного смеха.

А еще через пару секунд мы были в доме.

Свет звезд, проникавший через забранное прутьями окно, открывал нам три пути: лестницу вниз, лестницу вверх и дверь. Я выбрал дверь и обнаружил за ней кладовку, полную метел, тазов и ящиков, провонявшую воском и щелоком. Вдвоем мы еле в нее влезли; мне пришлось стоять одной ногой в ведре. Зато одним глазом я прижался ко вполне сносного размера замочной скважине.

Спустя несколько секунд наша жертва с грохотом привалилась ко входной двери, вслед за чем где-то в подвале зазвенел колокольчик. Судя по всему, ответная реакция на звонок запаздывала, поскольку человек за дверью начал лязгать ключами.

Пока он возился с замком, с половины слуг показался свет. На лестницу медленно проковылял старик с фонарем в руках. Поднявшись к двери, он приподнял фонарь, осветив ключ на гвозде у косяка.

Ситуация заметно осложнилась. Но человек внутри и человек снаружи одновременно пытались отпереть дверь, не понимая, что в этом нет нужды. Замок несколько раз щелкнул в обе стороны, однако в конце концов петли скрипнули еще раз, и вновь прибывший ввалился внутрь, на свет.

– Господин! – вскричал слуга, придерживая его свободной рукой. – Что-то случилось?

– Нем… немного вина п-поганого, Х-Хасмар… – пробормотал молодой человек. – Б-башкой стукнулся. – И он сам, и его повязка перепачкались грязью. – Из… извини, что заставил тебя п-под… подниматься…

– Хозяин спрашивал о вас, господин.

Вместо ответа послышалось неразборчивое ругательство.

– Может, вам лучше опереться на мое плечо, господин? – Сторож был, похоже, из рабов, поскольку я не увидел у него никакого оружия. Повязка едва доставала до колен. Щуплый, седой, сутулый, он вряд ли бы выдержал на плечах своего господина.

– Вытнетноб… неб… – Молодой хозяин выпрямился и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. – В… этом… нет… необходимости. Нет, ты держи свет. Я сам. – Осторожно переставляя ноги, он поднялся по ступенькам и исчез. Пожав плечами, раб закрыл и запер дверь, повесил ключ на место, потом вернулся в свою конуру в подвале.

Я вытащил ногу из ведра и вышел из кладовки. Ториан шагнул за мной. Следом за молодым человеком мы поднялись по ступенькам и вскоре увидели впереди его силуэт.

Большой дом был построен по тому же плану, что и все дома в Пряных Землях. Открытый прямоугольник с внутренним двориком – атриумом. Атриум был украшен деревьями и цветами, посреди него возвышался алтарь, посвященный богам, охранявшим дом. По стенам горели факелы, наполняя воздух запахом смолы. Лестница у одной из стен вела на галерею второго этажа. Размеры и убранство двора говорили о значительном богатстве владельца дома.

Мы остались в тени. Припозднившийся жилец пересек атриум и поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Из темноты за ним возникла еще одна фигура.

– Добрый вечер, Джаксиан.

Я проглотил невысказанное проклятие. Осторожно опершись на перила, молодой человек обернулся.

– Д-д-добрый вечер, отец.

– Разве не сказал тебе Хасмар, что я хотел видеть тебя сразу, как ты вернешься? – Говоривший был средних лет и крупного сложения, хотя состоял, казалось, скорее из твердых хрящей, чем из мышц или жира. Сильно выдающийся нос напоминал клюв. По обычаю Пряных Земель он наглядно демонстрировал свое высокое положение дорогими одеждами: пестрой мантией (алой с бирюзовыми и синими узорами и отделкой) и шестью или семью золотыми цепями, поблескивавшими у него на груди в неверном свете факелов. Его редкие волосы начинали седеть, борода с белыми прядями была сравнительно короткой.

– Я-х-хотел п-под… подняться, умыться сначала, – объяснил Джаксиан. Голос его звучал заметно трезвее, чем раньше. Конечно, отцы – неплохое средство для протрезвления, но и Джаксиан казался достаточно взрослым для того, чтобы реагировать так, – на вид ему было около тридцати, он, к моему удивлению, оказался довольно высоким – почти как Ториан. Похоже, в этом занадонском похождении мне самою судьбой суждено находиться в окружении великанов. Впрочем, рост – неплохой показатель богатства. Бедняки слишком плохо питаются, чтобы вырасти такими.

Приглядевшись к нему, отец возмущенно фыркнул:

– Тьфу! Пьянчуга!

Младший был заметно больше его, но съежился, как провинившийся ребенок.

– Т-так, с друзьями зашли после в-в-воинских учений. Вино несвежее, я п-п-полагаю.

– Надеюсь, с друзьями мужского пола?

Джаксиан икнул.

– Аг-га. – Он поднялся на пару ступенек, и на лицо его упал свет (до тех пор он стоял в тени пальмы). Я увидел такой же хищный нос, как у отца. Но отцу нос-клюв лишь придавал высокомерия. У застенчивого сына он казался не на месте.

– Я скорее готов простить бордель, чем кабак! – рявкнул отец.

– М-мне не за что п-просить прощения, отец. – Молодой здоровяк низко опустил голову, но не смог скрыть румянца.

– Я хотел поговорить с тобой про хлеб. Вчера вечером мы договорились поднять цену еще на две миты за буханку, не так ли?

– Ну, т-ты… т-ты… – Слова застряли у него в горле.

– Да. Я выслушал твои аргументы, внимательно выслушал, но в конце концов мы договорились, не так ли? Еще на две миты. И я обнаружил днем, что ты даже не отдал распоряжения!

– Но другие не повышали! П-поманьюк и д-другие пк… пекарни…

– Болван! Они ждут нас! Они сразу же последуют нашему примеру!

– Но н-народ…

– К черту народ! – взревел старший. – Пусть ищут деньги или подыхают с голоду – нам-то какое дело. Ты хоть представляешь себе, как взлетят цены, когда начнется осада? Не представляешь? Недоумок! Вот ты каков – готов даром отдавать наш драгоценный хлеб! Ну ладно, завтра хлеб подорожает на четыре миты! Так уж и быть, я сделал за тебя работу и сам отдал распоряжения. Ты понял?

Я еле расслышал ответ.

– Д-да, отец.

– Сомневаюсь, что понял. Если остальные не последуют за нами, они могут истощать свои запасы по любой угодной им цене. Нам же больше останется на потом. Ясно?

– Да, отец.

– Марш спать, пьяный болван!

– Да, отец.

Милая семейная сцена подошла к концу. Отправленный в кровать как маленький, Джаксиан поплелся вверх по лестнице. Седьмая и двенадцатая ступени скрипнули. Отец остался на месте, глядя ему вслед.

Поднявшись наверх, молодой здоровяк повернул было налево, но, глянув вниз, увидел, что за ним продолжают наблюдать. Похоже, это заставило его изменить решение – он пошатнулся и двинулся направо, исчезнув за третьей от лестницы дверью. Она закрылась с громким стуком.