Черная река (СИ)

- Ссстать умным? – ящер качнулся с лапы на лапу и рванулся вперёд, но отпрянул, напоровшись на копья. Кесса открыла рот, но шум крыльев и резкий ветер в спину прервал её мысли. Ошмётки тлеющего мха и ещё не остывшие угли дождём осыпали болотных жителей. Крылатая гиена, сбросив путы, взлетела и без единого звука исчезла в ветвях папоротников. Куайма, опрокинутая на спину, яростно шипела, жабы барахтались и булькали во весь голос, белесый дым затянул прибрежные заросли. Кесса бросилась к кустам – по счастью, лодка была не привязана.

- Ал-лииши! – Речница прыгнула внутрь, подхватывая весло. «А у меня-то крыльев нет!» - подумала она, пригибаясь и ныряя вместе с лодкой под низко склонённые ветви. Колдовское течение набирало скорость и подбрасывало странницу на гребнях волн, за спиной рокотали и шипели, - и оглядываться Кесса не стала.

…Лодка чуть продвинулась вперёд – и легла на плоские камни, мутная водица Карны – точнее, обмелевшего ручья, уже недостойного имени реки – лениво плескалась о её борта. Кесса шагнула в воду, окунувшись по щиколотки, и осмотрелась.

- Вот и истоки, - прошептала она, глядя на сеть ручейков, раскинувшуюся среди кустов зелёного холга, низкорослых папоротников и подушек изумрудного мха. Дальше плыть было некуда.

- Прощай, - сказала она, выталкивая лёгкую лодку на стремнину – туда, где вода ещё доходила до колена. – Возвращайся в Меланнат – и передай мою благодарность княгине Миннэн!

Почти невесомая лодочка закачалась на волнах в полушаге от мели, и Кесса шагнула к ней, чтобы дотолкать до глубокой воды – но судёнышко проскользнуло мимо камней, заблестело на солнце, одеваясь серебряной чешуёй, плавники вытянулись из боков, корма обернулась хвостом. Ещё мгновение – и сверкающая рыба, темнея и покрываясь мхом, опустилась на дно и помчалась вниз по течению, вспенивая за собой воду.

Кесса шла вверх по течению ручья – он не спешил исчезнуть во мху, и слоистый камень, размытый горькой водой, похрустывал под ногами. Там, где он раскалывался, проступали гладкие бока яркой гальки. Она была повсюду – в корнях водяных трав, в ползучих мхах, на дне ручья, но странница, утомлённая дорогой, уже не смотрела на камешки. Моховые подушки проседали, чёрная жижа чавкала, облепляя сапоги, и стоило задеть прибрежное деревце, как сверху шмякалась медуза или гроздь её икры. А там, где земля – по крайней мере, на вид – была твёрже, сплетались ветвями гигантские мхи. Кесса знала, как сцепляются их ветки, и как их разъединить, не пытаясь обрубить упругие отростки, но тянула до последнего – ей совсем не хотелось забираться в холги.

«Земля тут ровная,» - странница остановилась, высмотрев поваленное дерево – на нём можно было отдохнуть, почти не намокнув. «Значит, вся вода течёт вниз, к Бездне. А я иду вверх… Интересно, далеко до границы?»

Многоголосый рёв, переходящий в вой, раздался в десятке шагов от неё. Мимо, ломая кусты и вздымая фонтаны грязи, брели алайги, одна другой больше. Вожак, ступив в воду, остановился и заревел, вскидывая голову, увенчанную алым гребнем – свёрнутой раковиной. Ему ответили. Существа, тяжело переминаясь с лапы на лапу, склонились над ручьём. Кесса досадливо вздохнула и съёжилась на поваленном дереве. Ей казалось, что она тонет в горячем вязком иле, - полдень давно миновал, но на вечернюю прохладу не стоило и надеяться. «Напьются – уйдут,» - думала Кесса, лениво щурясь на стадо ящеров. Существа не замечали её – как не заметила её и чёрная харайга, выглянувшая из-за дерева. Зубастая пасть приоткрылась, ящер тихонько скрипнул и качнул ярким хохолком. Сородич из кустов ответил ему. Третье яркое пятно мелькнуло в зарослях по ту сторону ручья. Кесса подобрала камешек, прицелилась в ближайшего хищника – и опустила руку.

Где-то вдалеке тоскливо и протяжно завыл Войкс. Его голос Речница узнала и здесь – ни один зверь холгов не кричал так. Кесса поднялась, подобрала дорожную суму и двинулась к кустам, обходя стадо алайг по широкой дуге. Войкс не умолкал – он учуял поживу, и теперь ничто не могло сбить его со следа…

День миновал, и солнце упало за папоротники, но темнота не остудила перегретый вязкий воздух. Выбрав сухую кочку, Кесса уложила на неё груду веток, а сверху – кокон, но, когда легла, всё равно оказалась в воде. Каждое волоконце мха истекало влагой. «Вайнег с ней,» - подумала странница – не было сил открыть глаза. «Не холодно.»

Где-то рядом был ключ, и вода еле слышно бурлила. Кесса слышала тихий плеск, шорох ночных зверьков, перекличку невидимых созданий в тёмном лесу, - и ей чудилось, что она лежит в тростниках на берегу Реки, а над обрывом стрекочут кузнечики.

Пролетающая пушинка села на лицо, Кесса отмахнулась – и растерянно замигала, глядя на светлеющее небо и резные кроны папоротников. Чешуйчатые ветви упирались в облака, и солнцу было не пробиться в лесные дебри, но рассвет уже забрезжил. Кесса приподняла накрывший её тёмный полог – он шевельнулся под рукой, и Речница вздрогнула и ошеломлённо мигнула. Над ней лежало широкое перепончатое крыло. Его покрывал короткий пух, сквозь пронизанную тёмными жилами кожу просвечивали длинные тонкие кости. Кесса, отпустив крыло, перевернулась на другой бок и упёрлась взглядом в могучее плечо, заросшее рыжеватым мехом. Странница, мигнув, поднесла к нему руку, попыталась обхватить мохнатую лапу пальцами – но тут и двух рук было мало. Горячий воздух коснулся её затылка, что-то засопело над ухом, Кесса привстала – и встретилась взглядом с огромной крылатой гиеной.

- Ал… - выдохнула Кесса, но существо вскинуло лапу, оттолкнув её на мокрый мох, и бросилось вперёд. Что-то яростно зашипело, во все стороны полетели брызги болотной жижи, Речница вскочила, растерянно глядя на Куайму. Пасть ящера сомкнулась там, где недавно лежала нога Кессы, - но не захватила ничего, кроме мха. Алгана, придавив пришельца к земле, впился зубами в его загривок, рванул на себя, и ящер задёргался, разбрызгивая кровь. Его шея была перекушена, и хеск, вырвав из тела Куаймы кусок мяса вместе с осколками хребта, жадно проглотил его и снова склонился над тушей. Хвост болотной ящерицы ещё бил по грязи, но её голова уже не соединялась с телом.

Кесса посмотрела туда, где только что спала, потом – на прикрытую плавающим полотнищем мха яму, из которой выползла Куайма. Под рваным зелёным покрывалом колыхалась чёрная бездна. Речница судорожно сглотнула и запоздало потянулась к ножу.

- Водяные окна, - сказал, проследив за её взглядом, Алгана. – Опасно спать у воды, детёныш. Весь этот лес – западня…

Он с хрустом вгрызся в добычу, оторвал ящеру лапу и перекусил её пополам, чтобы лучше помещалась в пасти. Кесса вздрогнула и отвела взгляд. «Уходить отсюда надо,» - пронеслось в голове. «Да поскорее!»

Хеск снова склонился над убитым, и к ногам Кессы упало что-то мокрое и холодное. Она невольно взглянула – и отшатнулась. Это был откушенный хвост Куаймы.

- Ешь, - сказал хеск, лапами раздирая шкуру на спине ящера. Розовая жижа брызнула Кессе на ноги, и она отступила ещё на шаг. Земля тревожно заколыхалась под ногами – Речница встала на ненадёжную кочку.

- Чего ты? – мигнул Алгана, подобрал хвост и впился в него зубами, вспарывая толстую шкуру. – Ешь.

Истёрзанный хвост закачался перед лицом Кессы, она замотала головой. Хеск посмотрел на хвост и в недоумении пожал плечами.

- Хочешь другой кусок? – он шагнул в сторону, уступая Речнице место у туши.

Кесса мигнула ещё раз, с трудом перевела взгляд с растёрзанной Куаймы на её пожирателя. Морда и лапы Алгана были перемазаны кровью, но злобы в янтарных глазах не было – он даже казался дружелюбным…

- С-спасибо, я ела вечером, - покачала головой Речница. – Ешь ты!

Алгана фыркнул, смерил её недоверчивым взглядом и снова склонился над тушей.

- Надо есть, детёныш. Иначе зубы так и не вырастут.

- Я не детёныш! – обиделась странница. – Я – Кесса, Чёрная Речница. А кто ты, и откуда тут взялся?

- Ты идёшь вдоль реки, тебя легко найти, - ответил Алгана, слизнув кровь с опухшего носа. – Ещё и спишь у воды. Я – Нингорс. Ты из авларинов? Я видел лодку.