Черная река (СИ)

- Зверь Волны! – крикнул Яймэнс. – Мы поймали его!

- Мерррзкая тварррь! Содрррать с него шкуррру! – взмахнул копьём один из демонов-жаб. Существа схватили пленника и перевернули его спиной вверх.

- Рррежьте крррылья!

- А ну, лапы прочь! – прикрикнул на жаб Яймэнс, поставив ногу на плечо связанного хеска. – Найдите жуков!

- Жуки, жуки, жуки тут, - подскочил к нему один из демонов, протягивая свёрнутый лист. Брюхо жабы снова запунцовело, она сердито забулькала, глядя на связанного.

- Он привесссти Волна, - один из ящеров клацнул зубами у ноги Алгана. – Он сссъесссть нашшш ум. Он теперь ссстать едой.

- Зубы! – Яймэнс едва не отвесил ящерице пинка, но она с неожиданным проворством увернулась. – Эта летучая гиена – преступник. Его надо судить. Несите шесты! Надо отнести его в город и разобраться по закону!

- Да, по закону, по закону, - приникли к земле жабы. Взгляды ящериц не обещали им ничего хорошего, но Яймэнсы выглядели ещё более грозно.

- В день Сссемпаль он ссстать хорошшшая еда, - заметил ящер, ощупывая мускулистую лапу пленника. – Много мяссса.

Алгана дёрнулся, запахло жжёной паутиной, но Яймэнс, усевшийся на спину хеска и проколовший когтями его шкуру, даже глазом не моргнул. Он вытряхнул что-то из свёрнутого листа в свежие ранки и поднялся на ноги, оставив крылатую гиену хрипеть от злости.

- Вкусное мясо! Полежит в солёных ключах, станет ещё вкуснее! – жабы сгрудились вокруг хеска, привязывая его за лапы к коротким, но толстым палкам. – Будет славный Семпаль!

- Закройте рты! – рявкнул Яймэнс. – С ним поступят по закону.

Кесса молча сидела на кочке, растерянно ощупывала правую руку – она ещё не верила, что её предплечье цело, а не перекушено пополам. На рукаве рыжей куртки не осталось и царапины. Подобрав нож, Речница встала. Хески даже не взглянули в её сторону – они, возбуждённо булькая, волокли пленника в заросли – вдоль реки, вниз по течению.

«Что они делают?! Он уже не был в Волне!» - она кинулась было за ними, но тут же остановилась. «Всё-таки… всё-таки он навредил им. Его отнесут в город, будут судить…» Она встряхнула головой, провела рукой по лицу – на пальцах осталась тёмная кровь.

На поляне уже никого не было – только растёрзанные тела жабы и ящера. Кесса судорожно сглотнула и отвернулась. «А зверь Волны не убивал никого,» - мелькнула непрошенная мысль. «Даже когда был в Волне…»

Она вышла на берег. Голоса хесков ещё были слышны издалека, но напуганные шонхоры уже забыли страх и снова мелькали над водой, гоняясь за фамсами. Лодка стояла в кустах, и на её бортах повисли медузы.

«И всё-таки…» - Кесса вспомнила, как жабы истекали слюной, столпившись вокруг пленника, и вздрогнула. «Всё-таки надо проследить за ними. Убедиться, что… что никого не съели.» Ей вспомнилась разинутая пасть ящерицы – три ряда мелких, но острых зубов и нити липкой слюны – и она вздрогнула ещё раз. Маленькая эльфийская лодка выплыла на середину реки.

Запах гари слышен был издалека, речной ветер разносил его вдоль русла, и в ветвях тревожно перекликались шонхоры. Насторожилась и Кесса, но никакого пожара не было – только маленький костерок на сухой кочке. Его тщательно завалили мокрым мхом и гнилыми ветками, и он чадил, угасая. На почтительном расстоянии от него огромная жаба синевато-зелёной окраски вертела в лапах самодельное копьё. Вторая, раздув порозовевшее брюхо и привстав, с копьём наперевес следила за плоскохвостым ящером. Тот, роняя слюну из приоткрытой зубастой пасти, бродил вокруг связанного пленника, сопел и недобро косился на жаб-соседей. Они сверкали на него глазами и угрожающе помахивали копьями. Из-за деревьев, отделяющих «опасное» кострище от лагеря болотных жителей, доносились клокочущие и булькающие вопли, слов Кесса не понимала, но голоса были на редкость неприятные. Речница даже потянулась за ножом, но решила, что заклятия летают дальше и попадают метче.

«Они снова поссорились,» - тихо вздохнула Кесса, пряча лодку в зарослях. Тихо, стараясь не наступить на ломкую ветку или чересчур сочный лист, она подошла к кострищу. Ни жабы, ни ящерица не видели её, и тем более пришелицу не заметил пленник. Он то бился в путах, пытаясь порвать паутину, то опрокидывался навзничь и замирал. Шесты, к которым он был привязан, воткнули в землю, и тело неловко вывернулось, лежать хеску было неудобно – и он, отдышавшись, снова начинал рвать верёвки. Паутину с него счистили, оставили только на лапах, крыльях и морде. Прилипшие клочья белели в грязной шерсти.

- Еда, - ящерица ткнулась мордой в бок Алгана, перемазав его слюной. – Есссть!

- Пошёл, пошёл вон! – засуетились жабы, наставив на неё копья. – Не есть!

- Это на Семпаль, голова твоя – полено! – одна из них раздулась и целиком порозовела от злости. – Пошёл!

- Ждать долго, - развернулся к ней ящер, и жаба, хоть и была вооружена, испуганно булькнула и попятилась. – Хотеть потроха, мясссо оссставить. Потроха вкусссные.

Он примерился, как всадить зубы в брюхо пленника, но его огрели копьём по макушке, и он сердито зашипел и подался назад.

- Ты не есть! – жабы, переглядываясь и подталкивая друг друга, надвинулись на него. Ящер привстал на четырёх лапах.

- Мы есссть, - шевельнул он раздвоенным языком. – Вкусссные потроха. Я делитьссся!

Хески снова переглянулись.

- Врёшь!

- Не врать, - махнул хвостом ящер. – Делитьссся чессстно! Мы – трое - есссть!

Одна из жаб подозрительно огляделась по сторонам и очень медленно отвела копьё от ящеричьей пасти.

- Нет ножа – как есть? – недовольно забулькала другая.

- Шшшш, - ящер, привстав, посмотрел на заросли, за которыми скрылся лагерь, и тихо зашипел. – Шшшкура? Я прокусссить. Дальшшше – мягкое. Ссстоять тут, отсссюда не видно!

Жабы пошлёпали к кустам, хвостатый хеск засопел и потянулся к мохнатому боку пленника, чтобы проверить шкуру на прочность. Связанный хрипло взвыл, дёрнулся, и ящер зашипел, получив по носу. Алгана был огромен – вдвое выше ростом, чем Кесса, и вчетверо шире в плечах, и, даже скрученный по рукам и ногам, он оставался очень сильным.

- Хаэй! – крикнула странница, перешагнув через кострище. Трое охранников подпрыгнули на месте и развернулись к ней, судорожно втягивая воздух и раздувая горловые мешки.

- Не вздумайте его есть! Это существо – моя добыча, - сказала Кесса так громко и уверенно, как только могла. – Я его ранила, и я вернула вам разум! Мне нужна моя доля.

- Шшшто?! – вскинулся ящер. Его хвост ударил по кустам, ломая ветки.

- Ранила? – озадаченно переглянулись жабы. – Да, да, да! Она ранила его в нос, пустила ему кровь! Она ранила зверя Волны! Надо делить по-честному.

- Молчать! Нашшша еда! Еда Куайма! – ящер переполз через пленника и угрожающе разинул пасть. Жабы забулькали.

- Это ты молчи! – одна из них огрела его копьём по лапам. – Это не твоя еда! Существо говорит правильно!

«Куайма,» - Кесса, вспомнив рассказы эльфов, запоздало похолодела. «А это – Куай! А меня предупреждали с ними не болтать…»

- Быть сссмелым, - махнула хвостом Куайма, надвигаясь на жаб. Те выставили вперёд копья. Кесса растерянно огляделась – и наткнулась взглядом на Алгана. Тот не корчился и не выл, и глаз из-под заляпанного паутиной века смотрел осмысленно. Вытянувшись во всю длину, хеск поднёс к пасти связанные лапы. Его выступающий из-под губы клык коснулся липких пут.

- Я хочу говорить с вашим вождём! – сказала Кесса, шагнув к охранникам. – Где он?

Ящер, прижавший жаб к кустам, шарахнулся назад, Куай, приободрившись, погрозили ему копьями.

- Да, вождь, - один из них махнул палкой в сторону лагеря. – Наш вождь, вождь Куай! Ты найдёшь его…

- Шшшшш! – хлестнула хвостом Куайма. – Вашшш?! Вашшш не быть вождём! Никогда! Вашшш – еда, быть еда, быть болотная грязь! Нашшш, Куайма, нашшш вождь быть там! Говорить с Куайма!

- Куаймы – дикие и глупые! – жаба надулась и побагровела, её копьё свистнуло над мордой ящера, зацепив его гребень. – Как с вами говорить, если вы говорить не умеете?