Чужая корона (Чужое тело-2)

-…хватает барон копье, дает коню шпоры и несется прямо на строй… — Рассказывал барон Шорк. Какая‑то очередная история его, про войны, которые вели меж собой Срединные страны и в которых водоворотом засасывало наемников и просто хороших воинов со всего света. — Да только вот не учел он, что хоть там и крестьяне стояли, за рогатками, да были они злы и было их много. Десяток смял, а остальные отбили его цепами и на вилы подняли, как хороший стог сена. Вот тут‑то баронет и развернулся. Затрубил в рог, мы вокруг него собрались, клинки наголо, и двинулись на мятежников… Те и побежали, только пятки сверкают.

Виктор слушал внимательно, а Лана жадно, стараясь побороть сон и не упустить ни единого слова. Я слушал больше равнодушно, у меня в голове лениво крутились схемы сравнительно честного налогообложения. Как ни крути, а деньги собирать придется. Не в этом году, так в следующем.

Потом мысли лениво перепрыгнули на тот мир, который не этот. Золота я перетаскиваю уж достаточно. А хлама разного, тот же генератор, в квартире уже до и больше. Рано или поздно, но спросят меня родители, что это я такое делаю и почему вся кровать в машинном масле? Ну и что я им отвечу?

Надо отселяться. Для начала квартиру снять, у Вербицкого были какие‑то знакомые, а потом, в перспективе, и купить. Если Матвиенко будет так и дальше золото скупать, то можно уже ни о чем не беспокоиться, на мой век денег хватит.

Также надо вовлекать в дела свои помощников. Самому светиться уже опасно становиться. А так пусть пара человек за процент работает, и им хорошо, и мне неплохо… Вот только бы где найти народ, который меня кинуть не захочет сам? Ближайших друзей? Дело будет сложное, надо будет проверять каждого, потому что ошибки я себе не могу позволить куда как более там, чем здесь. Здесь‑то есть определенный запас прочности конструкции, а там одно неосторожное слово может выйти боком. Убивали и за меньшее.

Надо что‑то делать с Альтзорой, супругой моей дражайшей. Не нравится мне сложившаяся с ней ситуация, просто не нравиться вот и все! Конечно, понятно, что я ей на фиг не сдался, как — будем справедливы — и она мне тоже, но правила‑то приличия соблюдать надо? Не нравиться — так разводись и гуляй с кем хочешь. Хоть с рыцарем Алором, хоть с другим Ален Де Лоном. Мне всё равно…

— Вер, ты что? — Спросила вдруг Лана.

Я поглядел в сторону. Вера крутила в руке одну ветку из кучи хворосту, натащенного нами для костра. Удивился, что же это мы, так много натаскали‑то?

— Кто уж это поломал? — Она показала излом ветки.

— Да не ломали, мы только собирали… — Ответил я. — А что не так? Большие очень? Так порубим, я где‑то топор видел…

Вера ещё раз поглядела на ветку, очень внимательно. Сидела она спиной к костру почему‑то, мне не было видно, что же она там рассматривает так внимательно. Но что‑то ей не нравилось, нашей охотнице. И чем дальше, тем больше. Фактически, я никогда не видел ее такой неспокойной, как теперь.

— Ваше Величество, мне кажется, что надо отсюда срочно… — Вера запнулась, на что‑то поглядела в зарослях. Послышалось ли мне, или там и в самом деле что‑то такое страшно хрустнуло? А вот промелькнувшая тень, которая могла оказаться как веткой, так и… И… И… Чем? Да ветер просто, вот как в кронах шумит…

В воздухе сгустилось напряжение. Сразу вспомнилось и про Черную Статую, рассказы о которой уже не казались мне столь нестрашными, как тогда, в охраняемом замке.

— Седдик? Что это у тебя? — Это Вера.

Рукоятка лежала в ладони как влитая, правая рука обнимает пистолет, левая рука держит, указательный палец правой над спусковым крючком. Даже привстал на колени, чтобы можно было толкнуться от земли и начать стрелять.

Впоследствии я и сам не мог себе сказать, почему я достал пистолет заранее. И что именно в ситуации показалось мне опасным, тоже не знаю. Но стрелять я начал сразу же, так, как учился в своем мире. Сколько же денег на это угрохал, как подумаю, так и вздрогну. Вот сегодня и произошла окупаемость вложенного капитала, прям сейчас.

Здоровенные твари, только отдаленно похожие на волков, никогда не сталкивались с пулями 9 на 18. И им что‑то не понравилось.

Когда первая морда скакнула через костёр, развернулась, ощерила пасть, куда свободно бы вошла моя голова, и рыкнула, обдав всех запахом гнили, я выстрелил. Там, у нас, ментам и прочим запрещают патрон в патроннике носить, чтобы друг друга не поубивали. У меня тут не ментов, ни комиссий по проверке ментов нету, а потому стрелять я начал сразу, самовзводом.

Первый выстрел мимо, самовзводом у меня толком не получалось, но волк тормознул, и словил второй в голову, третий в грудь и четвертый снова в голову. Выстрелы ударили в уши как кувалдой, вспышки

Волк поглядел на меня удивленно, типа "что же вы творите, мучители животных", завалился набок и издох. Поверху череп лопнул, наружу меж густой шерсти полезла какая‑то мерзость.

Волки это. Волки, только уж больно здоровенные, я в зоопарке меньше видел! Те чуть собаки побольше, а эти как телята годовалые! И красивые, твари, мех серый, аж прям лосниться, движения быстрые, залюбуешься, пока тебя жрать не станет!

Я включил мощный фонарь, который тот продавец называл "тактическим", и посветил вокруг. Пальцы не дрожали, проступила дикая боевая злость.

Виктор и барон Шорк с другой стороны тяжело дышали, железо с тупым хеканьем входило в плоть и с торжествующим свистом рассекало воздух. Что там твориться, я не знал, поворачиваться пока что нельзя было.

Ловким пинком Вера отправила пару углей из костра в сторону припавшего к земле зверя, а как тот попятился, суча лапами, полоснула ему своим тесаком по морде. Шмякнуло, волчара лишился скальпа и мерзко заскулил.

А дальше опять стало не до того.

— Ууу! — Сказал ещё один здоровенный волчара за полминуты до того, как получил пулю в голову и пораскинул мозгами по половине поляны. Третий подох ещё быстрее, хоть и попытался схитрить, пойти понизу, прикрывшись телом мертвого уже собрата.

Раз, и порскнули в сторону зеленые глаза, целей нет, только бестолково метается туда и сюда луч фонарика.

— Что это было? — Спросил я в пустоту.

— Оборотни. — Это Виктор. Он стоял с мечом наизготовку, поводя злым взглядом, у его ног корчился ещё один волчара, рычал, пускал черную кровавую слюну.

— Понятно, что не плюшевые медведи. — Я прицелился и последним патроном вышиб раненому зверю мозги. Перезарядил обойму, пустую сбросил в карман. — Хрен ли им от нас надо, каличам?

— Тут Вересковый лес рядом… — Предположил барон Шорк. — Может, степняками поживились, вот за нами пришли…

В кустах шевелились, трещали ветки, какие‑то большие тела там перемещались, особо не таясь.

Вера и барон Шорк косились на меня, Лана упрямо жала рукой рукоять длинного кинжала, который я раньше видел на поясе Виктора, Виктор же внимательно глядел в лес и держал меч наготове.

Я стоял с пистолетом в руках и чувствовал себя глупо.

Хотя, почему это глупо?

Осторожно выбрал слабину спускового крючка, повернулся туда, где хрустели особенно много, и включил фонарик.

Луч света прорезал мрак и уперся в серый шерстяной бок.

— Бах! Бах!

Отжал кнопку фонарика, раненый волк жалобно скулил и бился в темноте, только ветки трещали.

Прицелился фонарем в другое место, снова нажал на кнопку, но стрелять не стал. Волки ломанулись оттуда, с хрустом проламываясь через кусты.

Зацепил одного лучом, выстрелил впереди и чуть ниже, промахнулся. Только зря две пули потратил.

— Давайте‑ка отсюда потихоньку… — Предположил я.

— Разумно. — Согласилась Вера. — Только наши лошади убежали.

Как бы иллюстрируя ее слова, невдалеке послышалось дикое конское ржание, а потом мерзкий хруст и торжествующий волчий вой, на пару глоток, перемежаемый чавканьем и рычанием. Тот ещё комплект звуков. Волки нашими лошадками закусили.

— Пешком пойдем. Вы впереди, я позади. Чтобы они сильно не нагоняли. Вера, за Ланой следи! Идем до города, или до ближайшего места, где можно отсидеться… До рассвета.