Пути неисповедимых

— Но я не хочу лошадь, — жалобно смотрю на нее. Почему она встала на его сторону? Она никогда не сделает для меня плохо, но почему сейчас соглашается с Арландом? Неужели такая глупость, как дорогущая лошадь, в самом может принести мне пользу!? Или Бэйр просто нравится соглашаться с ним?

— Мы просто сходим на скотный рынок и посмотрим там. Если тебе совсем никто не понравится, поедешь с Арландом, — предложила Бэйр.

— Это что, ультиматум!? — возмущаюсь. — Или лошадь, или Арланд!?

— Да, ультиматум, — улыбнулась Бэйр. — Ты взрослый мальчик, хватит тебе лазать по мне. Тем более, сейчас объявился твой кровный братец — теперь будешь лазать по нему, если не хочешь лошадь.

— Почему бы не включить в этот ультиматум для разнообразия что-нибудь приятное? Например, клубничное мороженое или пряник!

— Ладно, выберешь лошадь, куплю тебе мороженое, — усмехнулся Арланд. — Идет?

— Идет, — серьезно киваю. — Так будет справедливо.

— Согласен, — вновь кивнул братец.

Мы расплатились за обед и отправились на скотный рынок, к месту, где несколько коневодов продавали лошадей.

— Выбирай, — сказала Бэйр, указывая на животных, размещенных в четырех разных загонах. Каждый из загонов принадлежал какому-нибудь из торговцев, которые со скучающим видом стояли неподалеку.

— Он-то выберет, — фыркнул Арланд и подошел к первому загону. — Вряд ли Леопольд понимает что-нибудь в лошадях.

— А ты, значит, понимаешь? — усмехнулась Бэйр и пошла за ним.

— Понимаю, — кивнул Арланд и принялся осматривать стоящее перед ним животное. Это была очень вредная гнедая кобыла — у нее в глазах так и светился дурной характер. Когда я подошел поближе, чтобы посмотреть на нее, она испугалась и нервно заржала, начала дергаться, пытаясь убежать подальше, но привязь не дала ей этого сделать, и тогда кобыла стала старательно грызть удила.

К нам подошел хозяин лошадей. Недовольный толстый мужик с большущими усами.

— Лошадь ищите? — спросил он.

— Нам для неопытного наездника. Для него, — Арланд указал на меня.

— Нелюдь? — мужик нахмурился еще страшнее и смирил меня как будто испытывающим взглядом. — Я верно понял, вы хотите лошадь для нелюдя?

— Именно, — подтвердила Бэйр.

— Для нелюдя не подойдет ни одна нормальная лошадь. Чистокровные всегда верно чуют недобрую расу. У меня вы для него лошади не найдете, — проворчал мужик и пошел от нас к другому покупателю, который выглядел побогаче, и вообще его брезгливый вид обещал много приятных любому торговцу хлопот.

— Может, мне лучше ящерицу, похожую на Мафусаила? — предложил я, отвлекшись от наблюдения за торговцев.

— Кудеяр говорил, что Мафусаил единственный в своем роде. Рэмол создал его специально для царевича, потому что ни одна лошадь не хотела принимать полукровку, — напомнила мне Бэйр, погладив по морде одну подбежавшую к ней серую кобылу. Непонятно откуда у ведьмы в руках взялся мешок яблок, и она угостила лошадину половинкой, пока торговец не видел.

— Потому я не люблю лошадей, что они привередливые, — фыркаю, глядя на то, как довольная кобыла съела яблоко. Я тоже хочу. — Какая им разница, кого возить, человека или нелюдя? Никакой! Но они все равно вредничают.

— Наверняка найдется лошадь, которой ты понравишься, — подбодрила меня Бэйр. — Просто постарайся на время забыть о том, что ты сам тоже лошадь в некотором роде. Ты человек, наездник, хозяин положения и ни одна кобылятина здесь не должна подумать, что ты по сравнению с ней глупый жеребенок! — с этими словами Бэйр сделала суровое лицо, расправила плечи и ударила себя в грудь, показывая, как я должен ощущать себя. — Вперед!

— Я человек… знаешь, может ты и права, — замечаю, посмотрев на свои черные ногти. Вероятнее всего именно из-за них и из-за нелюдского запаха я не нравлюсь лошадям. Наверное, нужно просто превратиться в человека, тогда они меня не узнают и решат, что я такой же, как Арланд или Бэйр, и не станут вредничать.

Тело охватила приятная невесомость, зрение и слух на секунду исчезли, и вот, я стал ниже ростом и немного более неуклюжим. Лошади прекратили ржать и уставились на меня с любопытством. Никто из них больше не чуял крови нелюдя.

Помявшись на месте, я тоже стал их осматривать, подошел поближе к загону.

— Бэйр, дай-ка мне яблоко, — попросил я.

— Держи, — она с готовностью протянула мне вторую половинку от того яблока, которое дала до меня лошади.

— Спасибо, — я на глазах у кобыл вгрызся в яблоко и продолжил их рассматривать. — Они все равно смотрят на меня как-то злобно… — отметил я.

— Лео, я тебе дала яблоко, чтобы ты подкормил одну из них, а не ел его у них на глазах! — вздохнула Бэйр.

— А я попросил как раз для того, чтобы его съесть, — пожимаю плечами и отправляюсь к другому загону.

Хах! В одной книге мужчина из Ишимера точно так же выбирал себе жену. Стояли перед ним десятки красавиц, а он ходил по рядам и с важностью каждую осматривал, а потом выбрал одну, самую последнюю, и жили они долго и счастливо.

Лошадь это, конечно, не жена, но почему бы мне не посмотреть сразу на последнюю, а не ходить вот так вот по всем загонам и терпеть усмешки этих длинных лошадиных морд?

Решив так, я отправился в конец всего ряда.

— Лео, ты куда? — удивленно спросила Бэйр, отправляясь за мной.

— Хочу посмотреть сразу на последнюю лошадь. Вдруг она мне понравится?… или он?

Последним в строю стоял высокий, с меня ростом тощий жеребец. Серый, в белых крапинках, с белой редкой гривой и с блуждающим взглядом больших, широко рассаженных глаз. На меня он даже не посмотрел, ему было абсолютно все равно на нас, бесцельно копошащихся вокруг людей.

— Хочу этого, — решаю, осторожно подходя к коню. Ради интереса я даже вернулся в свой естественный нелюдской облик, но конь никак не отреагировал: он заметил меня только тогда, когда я положил руку ему на морду, а в другой руке протянул покусанную половинку.

Конь лениво слизнул у меня с руки угощение. Я почувствовал на пальцах его влажный шершавый язык… Это было здорово!

— Что, коня выбираете? — к нам подскочил низкий и прыткий торговец. Он был чуть выше моего живота и на вид напоминал какого-нибудь слевита из картинки в детской книжке.

— Выбираем, — важно киваю.

— Этого? — он кивнул на серого великана, который обвел его шляпу скучающим взглядом, а потом уцепился за нее зубами и стал лениво жевать.

Глядя на это, я расхохотался и окончательно убедился в правильности своего выбора.

— Этого!

— Не стоит, — поморщился торговец, отнимая у коня шляпу. Тот даже не заметил этого. — Он какой-то апатичный, никакого в нем огня нет, никакого запала! Такой только для томных дворянских барышень, а не для путешественников: вы его бежать не заставите, — сказал он, осмотрев мой костюм.

— Но мне он нравится, — возражаю, зарываясь пальцами в длинную челку коня.

— Так-так… — к нам подошел Арланд.

Оттолкнув меня от жеребца, он принялся его осматривать. Посмотрел в уши, подергал их, надавил на места под глазами, ощупал плечи и торс, заглянул под хвост, посмотрел копыта и ноги…

— С севера Агирада, помесь упряжной и верховой, идеален для охоты, послушен и вынослив, быстр и силен… Возраст — пять-шесть лет, — протараторил он, закончив осмотр.

— В точности так, — довольно кивнул торговец.

— Ого! — воскликнула Бэйр. — Да ты в самом деле знаток!

— Еще бы! — усмехнулся Арланд, потрепав коня за ухом. — Леопольд выбрал хорошую лошадь… только сонную немного.

— Он все время спит, — как будто пожаловался нам торговец.

— Мы ему покурить дадим, так он в пути очухается, — уверяю торговца. Тот посмотрел на меня как-то странно.

— Но лошади не курят! — воскликнул он, когда понял, что я не шучу.

— А конь Бэйр курит, иногда по две трубки в день, — отвечаю ему. — Он из-за этого очень нервный, но всегда бодрый.

— Я не продам вам свою лошадь! — крикнул торговец и оттолкнул меня от коня. — Изверги!