И придет новый день

— Эста? Эстелла. Тоже не плохо. Так ты ее все-таки знаешь! А не хотел признаваться. Это имя из моего мира. Или у вас есть похожее? Хочешь покажу один фокус? — и не дожидаясь ответа провела рукой по загривку Эсты против шерсти. В комнате было уже достаточно темно, поэтому вырвавшееся из ноздрей зверя пламя смотрелось очень впечатляюще. Хондар поймал мою руку и не дал повторить опыт.

— Нэрин не понимает еще простых слов? Демона лучше не злить.

— Хондар, ты слишком серьезный. Это же смешно. У нее пламя из ноздрей вылетает, как у дракона.

— Эста и есть дракон. Только очень молодой. Она из рода красных ящеров, тех, кто своим видом наводит ужас.

— Как из легенды о Нэрин и Одмане?

— Да, и ничего смешного в этом нет. Этот ящер — глупый и очень опасный демон. Лучше отпустить его домой.

— Ящер — это зверь, а демон — это волшебное существо. Все вместе не бывает.

— Бывает.

— Откуда ты знаешь ее имя?

— Мой брат дал его демону, — Хондар смотрел на меня совершенно спокойно. — Лим подобрал ее в пустыне и выходил. С тех пор демон подчиняется ему. Меня только терпит. Брат использовал демона, чтобы от меня защищаться.

— Ты дрался с Эстой? — я расхохоталась. Упоминание имени Лимберта меня совершенно не расстроило. Только вспомнила, как поцеловала Хондара вместо него, и почувствовала себя слегка не в своей тарелке. "Зачем гоняться за нереальным, если у меня перед глазами вполне симпатичный и живой орк?"

Хондар жгуче покраснел:

— Ты не поняла, что я тебе сказал? Это Лимберт спас тебя. Он прислал Эсту и демон уничтожил заклятие.

— И ему спасибо. Ты же слышишь мои мысли. Если сомневаешься, могу сказать вслух. Я знаю, что ты для меня готов был сделать. И знаю, что ты сделал. Если бы ты не сказал мне попрощаться с братом, он не прислал бы Эсту. Спасать меня было бы некому. Так что расслабься и прими заслуженную благодарность. Ты готов был умереть вместе со мной. Неужели ты думаешь, я не в состоянии этого оценить?

Но Хондар не собирался становиться более сговорчивым:

— Желать себе смерти — это жест отчаяния, а не силы. Мне нечем гордиться. Ты отвернешься от меня, если узнаешь правду. Что я на самом деле сделал.

— Я уже принесла тебе присягу в верности. Хочешь еще лично поклянусь, что никогда от тебя не отвернусь?

Орк молчал, поэтому я взяла его за руку, крепко обхватила его пальцы, чтобы не смог мне помешать, поднесла сначала ко лбу, потом к глазам, потом коснулась пальцев губами. Хондар вздрогнул, но руки не отнял, только смотрел на меня потемневшими глазами. Моя улыбка не делала его более веселым. А чтобы он ничего не напутал в моей голове, сказала то, что уже произнесла мысленно:

— Я прощаю тебе все, что ты сделал или сделаешь, потому что я тебе полностью доверяю, и знаю, ты не причинишь мне зла. Ты — мой лучший друг и можешь на меня всегда рассчитывать. Я никогда тебя не предам.

— Друг.

Хондар освободил свою руку и стоял теперь у двери. Терпеть не могу это его выражение лица. Можно подумать, я сказала что-то неприятное.

— Конечно друг. Что тебе не нравится?

— Лучше бы сказала — раб. Больше похоже на правду. Но у меня еще осталась гордость, попробуй это хотя бы почувствовать, если понять не хочешь. Стоит мне хоть на мгновение освободиться, ты находишь еще более искусные слова, чтобы подчинить меня. Как женщина, которая не владеет магией, может так лишить меня воли?

И Хондар, не прощаясь, ушел.

Разобраться в психологии орков мне явно не по силам. Если бы я ему действительно нравилась, он поступил бы так же, как любой нормальный мужчина. Воспользовался бы тем, что ему предлагалось.

"Мне что открытым текстом нужно было сказать, что я не против? Совершенно незачем было вылетать из комнаты, хлопая при этом дверью. Или я должна была завалить его на шкуры, как типичная оркская девица, чтобы он догадался, что происходит? Может они поэтому применяют трюк с обездвиживанием, чтобы мужчина раньше времени не сбежал? Ну и ладно. Во всяком случае я попыталась. Сам отказался. Или я не в его вкусе, или мне с этим семейством общего языка не найти. Сначала меня отверг один брат, теперь второй. Навязывать себя больше никому не собираюсь. Мне и одной попытки хватило, чтобы усвоить урок."

То, что случилось, меня не задело. Это же дело добровольное, кому с кем быть. Не вышло, ну и ладно, какие могут быть претензии… Я не стала корить себя за неудачу или обижаться на Хондара, никакой обиды к нему я не чувствовала, уткнулась в теплый бок Эсты и заснула.

Некоторые сомнения у меня все-таки оставались. Поступки Хондара были слишком лестными для моего самолюбия, чтобы допустить мысль, что он всем женщинам готов принести в жертву свою жизнь. Заигрывать с ним откровенно смелости мне не хватило, решила для прояснения ситуации применить испытанный древний женский трюк — ревность. Если я ему действительно нравлюсь, пусть по какой-то неизвестной мне причине, он и решил это скрывать, не ревновать влюбленный мужчина не может. Некоторые (не будем показывать пальцами) ревнуют и без любви, а самые продвинутые даже без причины.

Поэтому я осмотрелась по сторонам и выбрала себе жертву для эксперимента. Очень даже такого симпатичного орка, совсем в моем вкусе. За себя особо не переживала, приказ не трогать меня руками продолжал действовать, к тому же ревновать должны меня, точнее сам факт, что мне кто-то может понравиться должен был по идее вывести из себя влюбленного мужчину. А чтобы все выглядело правдоподобнее добавила парочку мысленных фантазий. И все с нулевым эффектом. Хондар даже бровью не повел. Не стану утверждать, что остался совсем равнодушен, скорее посмеялся надо мной. Перепробовав пару объектов для влюбленности, я вынуждена была с разочарованием признать, что ревность у Хондара мне вызвать не удалось. Так что идею о его тайной ко мне привязанности через пару дней я выбросила из головы. Чтобы он ко мне не испытывал, это в любом случае не любовь. Если я вообще в этом чувстве хоть что-нибудь понимаю.

Никаких особых дел у меня не было, покидать Годрун я так же не собиралась. Время проводила гуляя по окрестностям в сопровождении Эсты и иногда участвовала в женских посиделках. Общество оркских дам заметно разрослось, образовались кружки по интересам и симпатиям.

В целом орчанки мало чем отличались от прочих женщин. Разве что завидовать и злословить в их кругу не поощрялось. Конфликты гасились силовым путем, поэтому для меня было сделано исключение, как для существа физически недоразвитого, но получившего статус за особые заслуги перед обществом. Во всяком случае, Шана любезно предложила мне свои услуги, если я захочу настоять на своем мнении в споре. Я с благодарностью отказалась. Уж очень это смахивало на отношения старшеклассников, когда мускулистый двоечник защищает от нападок хилого приятеля-отличника.

Популярность Хондара стремительно разрослась за это время. Никто уже не помнил, что над ним смеялись за вздорную мечту стать главой орков, идея теперь не вызывала ни у кого протеста. У Хондара были деньги и умение подчинять своей воле других. То, что он сделал, уже ставило его на первое место среди претендентов на престол. Вызвать орка на открытый бой, правда, смельчаков по-прежнему не находилось. А объединиться и объявить ему войну повода не было. Хондар признавал власть Великого Урганда и упрекнуть его в предательстве никто не мог.

Количество присягнувших ему воинов перевалило за шесть сотен. Деньги поступали на банковский счет с прежним постоянством. Пока я находилась в бессознательном состоянии Хондар успел купить два небольших соседних поселения. Шоргат стал од-уругом Годруна, Шана милостиво согласилась закрыть глаза на некоторые недостатки мужа. Самого Хондара теперь называли не иначе как Хондаром Непобедимым. Оставалось, правда, не ясным, как долго будет решаться вопрос с признанием его единственным наследником. Если не развязывать войны и не пытаться сместить существующего правителя с насиженного места (а должна сказать, такая идея не однократно поднималась во время попоек), то ждать такого политического изменения в ближайшее время не приходилось.