Нити Данталли (СИ)

Колер невольно улыбался, замечая, как быстро учится молодой жрец. Он видел в этом юноше отличные данные и огромную жажду знаний, которую тому не удавалось утолить в Олсаде.

Киллиану удалось перейти в наступление и даже провести две весьма неплохие атаки. Бенедикт парировал, отскочил от третьего удара и, одновременно атаковав сбоку, сделал противнику быструю подсечку. Харт, неловко переступив с ноги на ногу, удержал равновесие, однако выбить у него из рук меч теперь не составило труда. Молодой человек шумно выдохнул, скрипнув зубами, когда острие меча Бенедикта замерло у самого его горла.

— Как так? — прищурился Колер. — Ни «проклятья», ни «заразы»? Я уже почти привык.

Киллиан усмехнулся, потирая ушибленную рукоятью меча противника кисть правой руки.

— А я вот решил отвыкать, — ухмыльнулся Харт, когда наставник, наконец, убрал клинок. — Правда, не уверен, что быстро получится.

— Хорошо одно то, что ты стараешься.

— Других достижений у меня пока нет, — пожал плечами молодой человек, на миг замерев. Взгляд его остановился на горящем костре.

Бенедикт тяжело вздохнул.

— Киллиан, — серьезно окликнул он.

— Простите, я отвлекся, — покачал головой Харт, отводя глаза от огня.

— Наоборот, слишком сосредоточился. На деле в этом твоя основная беда. Ты слишком глубоко во все погружаешься. Когда сражаешься, тоже. Ты сосредоточен на мече в своей руке, сосредоточен на противнике, и все это по отдельности. О собственном теле ты забываешь совершенно, тебе не удается охватить все сразу. Поэтому так легко тебя обойти, сбить с ног. Тебе нужно тренировать рассеянное внимание. Учиться делать несколько дел одновременно, тогда тебе будет проще следить и за своими движениями, и за клинком, и за противником. Впрочем, когда подучишься технике, все будет выходить проще. Но с точечным вниманием — играючи не получится.

Киллиан вновь мельком посмотрел на костер и перевел взгляд на наставника. Бенедикт тяжело вздохнул, понимая, что молодой человек толком ничего не воспринял из полученной информации.

— Харт, — прищурился он. — Что я тебе только что сказал?

— Что нужно тренировать рассеянное внимание, помнить о своих движениях, переставать так глубоко во все погружаться, — рассеянно повторил молодой человек.

— Совершенно не осмыслил, — усмехнулся Бенедикт. — Но память хорошая. Снова плечо болит?

— Нет, — бегло отозвался Харт, покачав головой и отведя взгляд.

— Лгать старшим нехорошо, между прочим. Ладно, на сегодня закончим занятие.

— Но… — нахмурился молодой человек, решив возразить, однако Бенедикт приподнял руку в останавливающем жесте и махнул рукой в сторону костра.

— Перечить старшим тоже нехорошо. Особенно, когда выспаться у этих самых старших уже которую ночь не выходит. Идем-ка к огню. Нужно отдохнуть.

Киллиан тяжело вздохнул и послушался. Присев к костру, молодой человек несколько минут в молчании смотрел на пламя, затем осторожно потянул к нему руку и бегло поводил ею над огнем. Все это время боковым зрением он чувствовал на себе пристальный взгляд Колера.

— Я не боюсь самого огня… — задумчиво произнес Киллиан, переводя взгляд на старшего жреца.

— Знаю, — кивнул тот. — Ты боишься собственных воспоминаний, связанных с ним.

— Это раздражает, — сжав кулак, буркнул молодой человек.

— Что именно?

— Слабость, — невесело усмехнулся Киллиан в ответ. Бенедикт понимающе улыбнулся.

— Впервые ты говоришь об этом без затравленных глаз.

— Ну, спасибо.

— Я серьезно, — Колер внимательно посмотрел в глаза ученика. — Это важно, Киллиан, пойми это. Ты, наконец, сумел просто признать свою слабость как факт, а не как «проклятье». Она раздражает тебя, а это значит, ты готов бороться с нею. И ты делаешь успехи в этой борьбе — поверь мне, как стороннему наблюдателю.

Харт глубоко вздохнул.

— Бенедикт… — обратился он после долгой паузы. Колер вопросительно кивнул, и молодой человек, виновато улыбнувшись, продолжил, — спасибо вам.

— За то, что казнью Ганса Меррокеля воскресил твои страхи? — нервно усмехнулся старший жрец.

— И за это, пожалуй, тоже. Мне… давно не приходилось ни с кем говорить об этом. В последний раз я рассказывал историю о своих братьях только старшему жрецу в Кроне. В Олсаде я об этом не распространялся — не хотелось. Казалось, я уже начал забывать о том, что произошло в Талверте, а забывать это нельзя. Это опыт, который нужно помнить.

— Вот теперь ты говоришь мудрые вещи, — улыбнулся Бенедикт. — А если серьезно, я рад, что боги уготовили нашу встречу, жрец Харт. Я вижу в тебе очень неплохие задатки, и, если их развить, из тебя выйдет настоящая гроза данталли. Возможно, ты не очистишь мир полностью от этих демонов, но сделаешь для этого очень многое, и моя заслуга в том тоже будет. Если таково мое наследие, я жил не зря.

Киллиан изумленно распахнул глаза.

— Не рассчитывал на такое откровение, — смущенно пробормотал он. — Услышать нечто подобное от вас — честь.

— Перестань, — отмахнулся Колер. — В моем возрасте невольно начинаешь задумываться о том, что после себя оставил. Мой след в истории Арреды уже ничем не смыть: Сто Костров Анкорды вряд ли когда-нибудь забудутся, — на лице старшего жреца Кардении мелькнула невеселая усмешка. — По крайней мере, ближайшие несколько столетий о великой казни будут помнить, а значит, не забудут и палача.

Харт поджал губы. Бенедикт кивнул и продолжил:

— Посмертная слава меня не сильно беспокоит, ее я себе заработал. А вот какое наследие останется после меня? Долгое время я задавался этим вопросом. Больше не задаюсь. У меня не было семьи, кроме моих братьев по Культу. Но, если бы был сын, он был бы, пожалуй, твоим ровесником…

Киллиан смущенно потупился.

— Я… я даже не знаю, что сказать…

— А что тут скажешь? Тебя угораздило попасть в лапы жесточайшего палача Арреды, — усмехнулся Колер. — И этот фанатик хочет сделать из тебя своего лучшего ученика, так как изволил задуматься о своем наследии. Многие бы тебе не позавидовали, жрец Харт.

— Многие — идиоты, — хмыкнул Киллиан. Бенедикт криво улыбнулся.

На некоторое время вновь повисла тишина, нарушаемая лишь звуками леса и треском дров в костре.

— Можно спросить? — нахмурился Харт, осторожно взглянув на наставника.

— Спрашивай.

— Отчего так вышло? С семьей. Почему ее не было?

— Она могла бы быть, — Бенедикт тяжело вздохнул. — И тогда я никогда не пришел бы в Красный Культ. У меня когда-то была любимая жена, Киллиан. Ее звали Адланна. Демон-кукольник по имени Ричард Траумп извратил ее душу, завладел сознанием, влюбил в себя ради забавы. Ада изменилась в одночасье и заявила, что уходит к данталли. Этот демон появился и с помощью нитей не позволил мне даже попытаться дать отпор.

— Ох… — понимающе выдохнул Харт. — Мне жаль, Бенедикт.

— Да. Мне тоже, — старший жрец отвел глаза, и на миг Киллиану показалось, что его наставник стал выглядеть на несколько лет старше.

— И после вы пришли в Культ? Хотели отомстить?

— Не отомстить, нет, — поморщился Бенедкит. — Хотел оградить от подобного других людей. Чтобы никому более не пришлось испытывать того, что испытал я в ту ночь. Я понял, что это за существа и как они действуют. Ты понимаешь это, как никто другой.

— Да…

— Поэтому ведь и ты пришел в Культ, верно?

— Не совсем, — пожал плечами Харт. — Точнее, поэтому тоже. Но, в первую очередь, потому, что больше мне податься было некуда. В Талверте погибла вся моя семья, я больше не мог видеть эту захолустную деревеньку, не мог видеть лица односельчан… мне нужно было вырваться оттуда и найти себе другое место. И призвание. Олсад мне, правда, в этом никак не помог, но вы…

— Я тоже еще ничем не помог, — хмыкнул Бенедикт. — Но сделаю это. Я научу тебя всему, что знаю. Сначала ускоренный курс, а после, когда вернусь из Малагории, более подробный.

Киллиан нахмурился.

— К слову о Малагории. Почему Мальстен Ормонт ее покинул? Вы говорили, он нашел себе там идеальное убежище. Так зачем же вернулся?