Мой путь озарён рассветом (СИ)

— Я согласна, — несколько хрипло проговорила я. — Я поеду с тобой. На неделю, а там посмотрим.

И Питер улыбнулся совершенно счастливой улыбкой.

— Ты не пожалеешь, поверь мне.

— Когда выезжаем? — всё так же хрипло спросила я.

— Завтра на рассвете я зайду за тобой.

«Вот они, мои Врата Рассвета, — с тоской подумала я. — Ухожу в новую жизнь, бросая старую».

Чувствуя себя последней дрянью, я попросила мага:

— Не говори никому о моём решении, ладно? Они будут уговаривать меня остаться и могут уговорить.

— Хорошо, — пообещал он. — Я никому не скажу.

========== 22. Ничто уже не будет прежним. ==========

Питер ушёл, зато из лавки вернулась Кора. Едва только заглянув в её грустные глаза, я поняла, что для хозяюшки отъезд Рии тоже стал ударом, а теперь то же самое с ней собиралась сделать я. Должно быть, мука и боль достаточно ясно проступили на моём лице, потому что Кора подошла ко мне и крепко обняла.

— Не отчаивайся, девочка моя, — попросила она меня. — Это трудно, я-то знаю. Я вот тоже никогда не забуду, как Марика в первый раз уехала, но Марика ведь вернулась, и Рия вернётся обязательно.

Я шмыгнула носом.

— Кора…

Я не могла её бросить. Не могла просто уехать, ничего не сказав, и врать этой бесконечно доброй женщине тоже было низким и подлым делом, но и остаться я не могла тоже.

— Кора, я поеду с Питером в Карнаэль. На неделю, может, немного дольше. Я хочу попробовать перехватить Рию, может быть, я успею! И… мне просто нужно немного прийти в себя. Для меня это слишком… Слишком тяжело.

Лживые слова застревали в горле, а Кора смотрела на меня с такой болью, что я не выдержала и отвернулась.

— Я вернусь, честно, — пообещала я, не глядя на неё, и убежала наверх.

— Ярна! — крикнула хозяюшка мне вслед, но я не остановилась.

Ворвавшись в нашу с Рией комнату, я упала на колени и закрыла лицо руками, плотно прижимая пальцы к глазам. Я не плакала, но от неимоверной боли душа разрывалась на части. «Что я делаю?» — спрашивала я себя.

Если я не вернусь, Кора будет разбита, Арран разозлится, а Марика разочаруется. Малисана с Петрой будут повторять, что этого от меня и следовало ждать, Сона обидится, Диса тоже, а ещё разозлится, наверное. А Крис… Крису будет всё равно. А если и не будет, он просто сделает вид, что ему нет до меня дела. И никто из них не попытается меня вернуть. Потому что никому из них я не была важна на самом деле.

— Ярна…

Кора прошла по лестнице, открыла дверь и подошла ко мне, в который раз умудрившись сделать это совершенно бесшумно. Я замотала головой, не желая видеть её, но хозяюшка наклонилась ко мне и снова обняла меня.

— Поезжай, — сказала она. — Если тебе так нужно, поезжай. Ведь если не поедешь, всю жизнь будешь жалеть, правда?

Я оторвала руки от лица и крепко обняла её в ответ.

— Не говори никому, пожалуйста… Хотя бы пока я не уеду.

— Хорошо. Хорошо, я не скажу. А ты не переживай так, девочка моя. Соберись как следует, всё нужное возьми. Я не буду тебя отвлекать, я пока к Марике прогуляюсь. Давненько мы с ней не сидели…

— Не говори ей…

— Не скажу, не скажу, пообещала уж. Старым подружкам и так есть о чём поболтать.

И Кора ушла из дома, обещая вернуться не ранее ночи, а я осталась наедине со своей болью и письмом Рии, которое мяла в руках. Стараясь не смотреть в сторону вещей подруги, я принялась собирать свои. Брать многое не хотелось — всё это по праву принадлежало Коре. Я собрала свои заметки, ручку, немного подумав, взяла книгу легенд. В запертом ящике стола остались амулеты, полученные мною на этот Круг Охоты. После долгого размышления я всё-таки решила взять их с собой, если не ради обычаев, так ради привязанных к ним духов созидания.

Когда я взяла в руки амулет, подаренный Крисом, моё сердце болезненно сжалось. Я так и не смогла разгадать, что означают травы, которые он использовал, разве что узнала всё те же звёздные цветы, что были и в прошлом году. Призрак благодарил меня, но за что? Я ничего для него не сделала. А ещё я не была перед ним виновата. В конце концов, это он играл с моими чувствами, а не я с его. «Это ему впору мне извинения дарить, а не наоборот, — зло подумала я и сунула амулеты обратно в ящик. — Не нужны они мне».

На дне ящика белела бумажка с карикатурной мной, читающей книгу. Да. Всё это время я была для него глупой забавной девочкой, которую можно мучить. С чего я взяла, что в самом деле могла хоть что-то для него значить? «Спасибо за то, что позволяла собой играть», — прочитала я в его подарке теперь.

«А может, не стоит так торопиться? — робко поинтересовался внутренний голос. — Ты расстроена, но успокойся, и жизнь снова станет прекрасной. Не надо рушить свою жизнь на горячую голову».

Я затрясла головой, прогоняя его. Это было не простое расстройство, это было прозрение. Питеру удалось открыть мне глаза, значит, нужно было бежать, пока они не закрылись снова. Пока я не привыкла. Я захлопнула ящик стола и закончила сборы, а потом ушла бродить по городу, прощаясь с ним.

С неба падал мелкий вялый снег, казалось, Белый Лис тоже прощался со мною. Я бродила без цели и без смысла, завязнув в собственных мыслях, а время словно ускорило свой ход, и вот уже совсем стемнело. Снег прекратился, а облака разбежались, показывая мне чистое небо с ярко сияющими звёздами. Когда-то я уже смотрела на звёзды так, готовясь навсегда проститься со своей жизнью. Но тогда мне не было так больно.

Похожие звёзды я видела, когда дежурила на крыше сарая той ночью, когда мы встретили Хельгу. Эта шиикара раздражала меня куда сильнее Малисаны, но я так ни разу и не ударила её и почти не пыталась оскорбить и унизить. Что же со мной стало теперь? Питер был тысячу раз прав, я изменилась, сама не заметив, как сильно начинает мне подходить то нелепое описание.

Убедившись, что рядом никого нет, я стянула посох киирина с руки.

— Что со мной творится? — спросила я, превратив его в зеркало.

В темноте улиц зеркало отразило моё лицо тёмным пятном, куда охотнее улавливая свет далёких звёзд.

Звёзды.

Звёзды отражаются в зеркале.

Яркая картина вспыхнула в памяти всего на один миг, когда в глазах вдруг потемнело. Подогнулись переставшие слушаться меня ноги, и я, выронив вновь ставший длинной палкой посох киирина, тряпичной куклой упала на снег, ударившись головой. Перед глазами пылали кроваво-красные пятна, голова разрывалась, я вцепилась в неё руками и заскулила.

Несколько секунд спустя странный приступ отпустил меня. На улице всё так же было совершенно пусто. Я подобрала свой посох и поднялась на ноги, опираясь на него, когда мне вдруг померещилось нечто странное: словно я опиралась не на посох, а на всё Древо кииринов сразу. «Посох есть Древо, а Древо есть посох, — вспомнила я. — Оно не прощает слабости». Стиснув зубы, я вернула своё оружие на руку в виде браслета и, прихрамывая, направилась домой, возвращаясь туда в последний раз.

***

Диса щёлкнула языком, закончив набирать очередную копию списка. Печатная машинка покорилась ей легко, хотя Ярна всё равно справлялась с этим лучше. В её движениях Диса видела многолетнюю практику, а потому не верила словам подруги о том, что она встретилась с этим устройством в первый раз, и неизменно отвешивала стопку не слишком лестных фраз в адрес «всяких беспамятных».

Сложив бумаги, Диса отнесла их Марике и снова заняла своё место в коридоре. Сегодняшний день выдался тихим. Никто не приходил и не уходил, не было важных новостей и срочной работы, а сама Слышащая только и делала, что болтала со своим котом.

Дисе было откровенно скучно. Стемнело, но сегодня она дежурила допоздна, а потому, то и дело с тоской поглядывая на часы, девушка-чернобурка сидела на своём месте и рисовала человечков на краях испорченной бумаги.

У Малисаны был выходной. Втянувшаяся в войну Диса была бы не против развлечься беседой с ней, хотя ученицу Слышащей было немного жаль: слишком знакомые оковы обязательств видела девушка-чернобурка в её зелёных глазах. Однажды она в шутку предположила, что Малисана завидует Ярне, свободной от общественного мнения и родительских ожиданий, вольной в любой момент сорваться в путь и делать то, что ей хочется. Результат превзошёл все ожидания: ученица Слышащей пришла в бешенство, наглядно показав Дисе, что она не ошиблась.