Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет

Ничего страшнее и представить нельзя!

Александр Иванович Орлов

После того как дочь выбежала из гостиной, мы с женой некоторое время молчали. Каждый думал о своем, и, как оказалось, наши мысли текли в разных направлениях.

– Вот упрямая девчонка, – пробормотала Наталья, сидя в соседнем кресле около камина.

– Что ты имеешь в виду? – повернулся я к ней.

– Она закрылась в своей обиде на нас и не хочет ничего слышать!

– А что именно она должна услышать? – тихо поинтересовался я, внутренне начиная закипать.

– То, что мы ей говорим. У нас за плечами жизненный опыт. А она ничего еще не понимает!

– Это ты ничего не понимаешь! Чем ты можешь ей помочь? Зря я тогда пошел у тебя на поводу. Нужно было остаться с дочерью и утешить ее, помочь. А ты бросила ее и занималась только Светланой! И посмотри, кого ты вырастила!

– Ах, какая я плохая!.. Значит, я во всем виновата? Да она никого к себе не подпускала! Сейчас, впрочем, тоже. Она замкнулась, до нее не достучаться.

– Если бы меня так отослали, я бы на ее месте тоже к тебе не подошел!

– Так было лучше для нее!

– Ну и кому ты сделала лучше?! – я вскочил с кресла.

– Думаешь, в твоей корпорации ей будет хорошо?! Да ей через такие ужасы придется пройти! Кем она после этого станет? Ни дома, ни детей, и для общества «белая ворона». Сотрудники Лемнискату всегда выделяются, а творцы – и подавно. Мужчине это простят, женщине – нет! Я думаю о своем ребенке, всегда думала!

Глядя на Наталью, я подумал, что она за последнее время постарела лет на десять.

– Ты даже не понимаешь, какие силы таятся в твоей дочери, – устало проговорил я.

– А ты не представляешь, как тяжело ей придется. И она не представляет!

После этого жена покинула комнату, а я, сев обратно в кресло и уставившись на огонь, пробормотал:

– Но у нее нет выбора. У них его никогда не бывает…

Ольга Орлова

На следующий день после разговора с родителями был мой первый день работы на творцов.

Сначала мне показали комнату в здании Лемнискату, которую закрепили за мной на случай моего приезда в город. Из-за излишне напряженной обстановки в семье я решила переехать сюда сразу. Не сомневаюсь, корпорация подыщет правдоподобную причину, почему я на некоторое время покинула дом. И, скорее всего, это будет моя учеба в каком-нибудь респектабельном пансионе.

Следующее, что мне предстояло сделать, так это явиться пред светлые очи главы отдела творцов – Минаре Корнейси.

Сложно было определить, какой он национальности, но при близком рассмотрении он оказался еще эффектнее, чем я запомнила по собранию.

Темные каштановые волосы выгодно оттеняли выразительные глаза, тонкие черты лица и молочного оттенка кожу. Настоящий аристократ, хотя в отношении мужской привлекательности до Разинского ему далеко.

Одевался Корнейси во все зеленое (то ли в цветовой гамме своего отдела, то ли просто нравился цвет), а вот манерами не блистал. Как и Алексей. Уж не знаю почему, но я постоянно их сравнивала.

Может, из-за того, что оба были примерно одного возраста – около тридцати пяти лет. И если для главы творцов это был уже зрелый возраст, то для творца – только начало молодости. Один из наших плюсов – живем мы долго.

Обо всем этом я думала, сидя в приемной и ожидая встречи с этим человеком. Минут пятнадцать назад он пробежал мимо меня, даже не поприветствовав. Куда я попала?!

В этот момент подошли два моих коллеги.

Джеймс спокойно поклонился мне и поцеловал руку. Разинский поприветствовал так же, но с какой-то издевкой.

Я, проигнорировав его, предложила Джеймсу присесть рядом с собой. Алексей же устроился без приглашения, подле меня с другой стороны.

– Как вы себя чувствуете, мадемуазель Орлова? – поинтересовался второй творец.

– Прекрасно, спасибо. Кстати, можете называть меня по имени. Мы же коллеги…

– А мне тоже можно называть вас по имени? – встрял Разинский.

– Конечно, – холодно улыбнулась я.

Но дальше продолжить столь беспардонно начатую беседу нам помешала открывшаяся дверь кабинета.

От нашего начальника вылетел директор по финансам, который непонятно как оказался в кабинете (мимо меня вроде не проходил), и в гневе понесся по коридору. Похоже, Корнейси пользуется популярностью.

– Заходите, – процедила секретарша, больше обращаясь ко мне.

Мы поднялись и направились в кабинет. По центру стоял большой резной стол из черного дерева, а напротив него – два кресла.

Но начальник пригласил нас присесть на кожаный диван, расположенный около стены с большой картиной. И стоило мне опуститься на него, как мужчины вновь устроились по бокам от меня.

Непривычно, неуютно…

Корнейси сел напротив.

– Мадемуазель Орлова, будете чай? – предложил он.

– Нет, спасибо.

– Брезгуете? – криво усмехнулся глава творцов.

– Нет. Боюсь, ваша секретарша меня отравит.

Все мужчины разом заулыбались.

– На это она не пойдет. К тому же именно с этой девушкой вам не придется много общаться, в Цитадели у меня другая секретарша, – успокоил меня начальник.

– В Цитадели? – переспросила я.

– Цитадель – главное здание корпорации, где, собственно, все и происходит. Ученики ничего о ней не знают. В сердце корпорации попадают только люди, поступившие в Лемнискату на постоянную работу.

Пока я обдумывала информацию, Корнейси продолжил:

– Ольга, я подозреваю, что вы не боитесь физического воздействия на себя. Ведь так?

И неожиданно в мою сторону полетел какой-то предмет. Инстинктивно я вскинула руки, пытаясь защититься. Но удара не последовало: что-то тихо упало на пол.

Открыв глаза, я увидела карандаш.

– Очень интересно… А ты опять оказался не прав, Алексей.

Разинский хмуро посмотрел на меня и промолчал.

В следующий момент ко мне метнулась тень, и я, закрываясь, опять рефлекторно вскинула руки. Раздался глухой удар, стон…

Чуть приоткрыв один глаз, я увидела кровь, капающую из носа главы творцов на его рубашку, а сам он сидел на полу и задумчиво смотрел на меня. Точно так же смотрели и коллеги.

– Неосознанная реакция силы замечательная… – пробормотал Корнейси, кашлянул и спросил уже в полный голос: – Мадемуазель Орлова, может, теперь, когда вы не перед советом тринадцати, расскажете, почему в свое время и не попытались настоять, что у вас генная мутация? Почему столько лет молчали? Пусть не с первого и не со второго раза, но вас бы услышали.

Какие мы хитрые! Неужели он думает, что я буду полоскать при нем свое семейное белье? Нет, мне в свое время бабушка хорошо объяснила, что в нашем обществе можно делать, а что категорически нельзя. Невзирая на либеральные взгляды Лемнискату.

– Я обиделась и решила: вам же хуже, – я пожала плечами и перевела взгляд на окно.

– Прочитав вашу характеристику и понаблюдав за вами, могу сообщить, что мстительность вам не свойственна. Значит, вы лжете, – озвучил свои выводы Корнейси.

Когда это он успел за мной понаблюдать?

– Человеческая природа часто преподносит сюрпризы. Вы не знали?

– Не в вашем случае. Несмотря на свой юный возраст, вы – сформировавшаяся личность. Я бы сказал, самодостаточная. И практически с десяти лет не живете со своей семьей. Что же заставило вас так поступить и почему вы так рано повзрослели, а, мадемуазель Орлова?

– Месье, вы позвали меня только для того, чтобы выяснить ответы на эти вопросы? – я встала. – Так я вам уже на них ответила. Можно идти?

– И зубки есть, неплохо, – пробормотал Корнейси, с трудом поднимаясь с пола.

Я бросила растерянный взгляд на Джеймса.

– Не обращайте внимания, Ольга. При нашей первой встрече он хоть и не был главой, но пытал меня так же. И Алексея. С вами он еще мягок.

– А, пожалуй, я вас тоже буду Олей звать, – усмехнувшись, заметил глава.

Небывалая дерзость!

Недовольно посмотрев на руководителя, я плюхнулась обратно. Хотя, конечно, благовоспитанной барышне так садиться не пристало.