Соратницы

— Как тебя зовут? — приторно-ласково осведомился Иридос.

— Кому как хочется, так и зовут, — неуступчиво огрызнулась ведьма. — А я откликаюсь, когда нравится.

— Кто тебя так обидел, что злишься на всех подряд — и виновных и невинных? — косо посмотрел на хозяйку Годренс. — Дай лучше водицы, я ему зелья накапаю.

— Не нужно зелий, — отвел кружку с водой дракон. — У него дела хуже, чем я подумал сразу. Посидите здесь, пока я отнесу его Гайлене.

Обернул парнишку воздушным коконом и исчез, а ведьма тотчас опустилась прямо на пол и тихо, по-звериному завыла.

— Кто он тебе? — участливо спросил дроу, доставая другой фиал и отмеряя в кружку душистые капли. — Выпей.

Она упрямо отодвинула снадобье.

— Ты сейчас не права, — удрученно вздохнул Годренс. — Это не снотворное и не зелье забвения. Просто немного успокоит душу и поддержит сердце. А Гайлена — одна из лучших целительниц плато, просто чудеса творит. И раз Иридос понес мальчишку туда, то за него можно только порадоваться. Теперь он выживет и даже следов никаких не останется, ни на коже, ни внутри, ни в душе. Через сутки или двое будет у тебя. Непонятно только, как он попался, ведь в нем кровь оборотня?

— Полукровки, — мрачно буркнула ведьма. — А ты лжец или не знаешь, что всех мальчишек, в которых есть кровь оборотней, этот чешуйчатый к себе за Палеру увозит?

— Лгут подлецы и не боятся его гнева, — усмехнулся Рад. — Я сам спокойно по Дройвии ходил с восемнадцати лет, и меня только контрабандисты пытались к себе заманить, а Иридос даже не заметил. Да и незачем ему это — все, кто чего-то опасался, сами к ним сбежали. Поэтому можешь не беспокоиться, вернется к тебе твой брат.

— Он мне не брат, — вздохнула женщина, вытирая глаза, и поднялась с пола.

Взяла кружку с приготовленным Годом питьем, понюхала, сделала глоточек, достала флакончик и перелила зелье туда. Потом поставила фиал на место и присела на край лавки:

— Племянник он… с трех лет воспитываю сама, дороже никого на свете не осталось.

— А мать его где? — осторожно осведомился Годренс.

— Там, — горестно глянула ведьма в сторону Идрийса. — Под горами. Она старше меня на пять лет, и место это ей муж купил, он контрабандистом был. Но вскоре сгинул… шторм в ту ночь разыгрался сумасшедший. А однажды появился молодой гном, полукровка, весь избитый, полуживой, она его выходила, и он остался. Жили они душа в душу, и меня забрали, матери у нас давно нет. Когда Кель родился, Гектор дом строить начал, и уже почти закончил… а потом их поймали и увели. Думаю, контрабандисты выдали. Мы с Келеном чудом уцелели, как раз в ущелье за земляникой ходили, есть там местечко. А вернулись — все перевернуто, мука рассыпана, на полу кровь… и сестры с Геком нет. Первое время я с малышом в пещерке пряталась, а как стало холодать — в старую избушку перебралась… с тех пор тут и живем.

— А почему ты думаешь, будто они под горами? — Дроу бросил Раду предупреждающий взгляд, но того и самого удивила убежденность ведьмы.

— Контрабандисты сказали, — хмуро буркнула она. — Ты же уже понял, что все эти годы я им помогаю? Тем и живем. Ничего плохого, разумеется, не делаю, пускаю в недостроенный дом отдохнуть и переночевать, храню товары, продаю еду. И Келя они никогда не обижали, пока был ребенком. А как стало понятно, что он полукровка, начали смотреть косо. Черные коротышек держат в строгости, на волю не выпускают, боятся за свои тайны. И им все равно, что он своего отца десять лет не видел и ничего не знает.

В углу появилось светлое облачко, и через несколько мгновений из него вышел вожак дома ди Тинерд и с ним трое спутников — Мильда и два оборотня. В тесной комнатушке сразу стало некуда шагнуть, но оборотни в хижине не задержались, молчаливыми тенями скользнули наружу, неслышно прикрыв за собой дверцу.

— А нам в тот дом перейти нельзя? — поинтересовался Годренс, глядя, как Иридос достает из воздуха стул для Мильды.

— Там спят гости, всего двое, — помрачнела хозяйка и укоризненно глянула на Мильду: — Просила же я тебя…

— Я и не вмешивалась, пока не подошла крайняя нужда, — твердо выдержала ее взгляд старая ведьма. — А теперь и рада, что послала его сюда. На твоем мальчонке заклятие черной гнили висело. И двух дней бы не прожил, нашими снадобьями такое не вылечишь, на его счастье, Иридос тут оказался.

Ведьма побелела как снег, губы стали синими.

— Не может быть… они же сказали… — В глазах женщины мелькнула дикая ненависть, и она ринулась к неприметной маленькой дверце, прячущейся за печью.

— Стой! — тихо рыкнул вожак дома ди Тинерд, ловко хватая ее воздушной лианой. Спеленал, как буйную пьяницу, посадил на лавку и строго глянул на Мильду: — Следи!

А сам распахнул тайную дверцу и бросил в нее что-то невидимое.

— Сейчас посмотрим на этих контрабандистов…

Договорить он не успел, хижину потряс сильный удар, резко запахло дымом и пылью.

Все остальное произошло так стремительно, что ведьмак даже понять ничего не успел. Миг назад он сидел на почерневшем от старости неказистом сиденье в полутемной избушке — а вдруг оказался на мягком диване в уютной и просторной гостиной. Годренс сидит рядом, с другой стороны — Мильда, крепко вцепившаяся в потрясенно вытаращившуюся подругу.

— А где Иридос? — оглянулся Рад, не найдя рядом с собой оборотня, и вдруг встретился взглядом с тревожным взором зеленых глаз.

И вот теперь, рассмотрев появившуюся в уголке девичьих губ горькую складку, вдруг отчетливо поверил, что это она и есть, верная подруга вожака оборотней Дройвии. И вовсе не так уж она беззаботна и ветрена — просто умеет от души радоваться счастливым мгновениям встреч.

— Видать, решил, что ему там без нас сподручнее будет, — мельком глянув на хозяйку дома, нарочито беспечно проворчала Мильда и легонько хлопнула ведьму по щеке: — Очнись, Гилли! Все позади, теперь будете жить спокойно. Ведьмам Иридос дом на выбор дает.

— Какой выбор? — резко вскочила та, с ужасом глядя на подружку. — Мне назад нужно… ты не понимаешь! Они сказали… пока я помогаю и держу язык за зубами, мои родичи будут жить… и Нанни и Гектор.

— Откуда они могут знать? — засомневался Годренс, но Шаграйн уже поверил словам женщины.

Значит, показали ей веские доказательства, иначе недоверчивая ведьма давным-давно ушла бы оттуда и мальчонку увела. Не так просто быть хозяйкой притона контрабандистов, хотя, как начинал подозревать советник, нарушители законов через давно закрытый перевал шли далеко не обыденные.

Наверняка это именно тот путь, по которому доставляют в тайное логово чернокнижников накопители для пирамидок и те редкие минералы, которых нет в Синих скалах. А обратно увозят изделия подгорных мастеров, и это вовсе не сетка и не массивные напольные часы, а тончайшие инструменты и точнейшие приспособления для ювелиров и алхимиков.

— Знают, — подавленно подтвердила Гилли. — Они многое знают и умеют. И им многие служат. Они и меня сначала хотели подчинить, но один сказал, что тогда от ведьмы толку не будет. Лучше мне показать, как нас накажут… и Нанни тоже. И принесли одну вещицу — только Нанни могла ее сделать, и знаки тайные только она знала. А я ведь к тому моменту ее похоронила…

Она опустила лицо в ладони и горько заплакала, лишь теперь сообразив, что никто из присутствующих не сможет прямо сейчас вернуть ее в хижину с видом на крепость Салмейт.

Но еще горше рыдала бы заложница собственной любви и верности к давно пропавшей сестре, если бы знала, что и хижины у нее больше нет. А вместе с ней — тех немногих ценностей, которые ведьме удалось скопить за эти годы.

Огонь, бушевавший над ветхой избушкой и скрытым колючими зарослями шиповника типично гномьим домом, наполовину уходящим под скалу, был очень хорошо знаком Иридосу, точно такой же выжег жилище родичей Годренса. И стал для дракона ясным знаком, что он не ошибся, придя сюда, и находится на верном пути к разгадке тайны чернокнижников.

— Уходим, — прошипел вожак пришедшим с ним оборотням и, не дожидаясь, пока они проберутся к нему через колючки, сгреб сородичей воздушной лапой и открыл портал домой.