Королевство стеклянных глаз (СИ)

- Вот видишь? – слегка отстранившись, Кеннет улыбнулся и машинально стёр с губ налипшую помаду. – Ничего такого страшного.

Даже сквозь слои косметики на худеньком личике пробивался румянец: наверное, девочке вспоминались детские сказки, где поцелуи дарились только первой и единственной на всю оставшуюся жизнь любви. Если, конечно, в странном стеклянном дворце вообще звучали такого рода истории. Хотя, знает ведь Королева о том, что существуют свадьбы.

- И взрослым это нравится? – тихонько уточнила Шарлотта, дотрагиваясь до собственных губ. Ей поцелуй явно доставил не больше удовольствия, чем самому Кеннету, но… но вот она, детская психология. Если взрослым нравится – значит, должно нравиться и мне.

- Ну, не только это. Ещё кое-что… - постепенно младший Каррингтон подводил происходящее к той черте, из-за которой уже проблематично будет вернуться назад. Одно дело, если Королеве захочется впоследствии понять, что такого в поцелуях, и она начнёт целоваться с каждым встречным. Другое – если они продолжат, и…

Хлопнула дверь. Шарлотта, хихикнув, отшатнулась. Нет, всё-таки что-то она о поцелуях явно слышала, иначе бы даже не смутилась. В плечо впились чужие пальцы. Клодия.

- Что ты делаешь?! – прошипела она на ухо Кеннету. Тот неловко дёрнулся, пытаясь освободиться, но первая фрейлина не собиралась выпускать «добычу».

- Поиграйте пока что без меня! – с этими словами Королева выбежала из комнаты. Клодия, отпустив чужое плечо, несколько раз сжала и разжала пальцы, после чего медленно выдохнула:

- Пойдём со мной. Сейчас же.

Кеннет не знал, что именно его ждёт. Но лихорадочно горящий взгляд Клодии недвусмысленно подсказывал: ничего хорошего.

========== Глава XVI: Казнить нельзя помиловать ==========

- Ты совсем свихнулся?!

Клодия выглядела так, словно её, а не Королеву, Кеннет только что поцеловал: ярко-красный румянец, пятнами проступавший на набелённом лице, и в противовес ему – побледневшие искусанные губы. Сейчас она не казалась красивой, хотя раньше, возможно, младший Каррингтон и смог бы счесть её таковой: слишком холодно и колюче смотрели широко распахнутые глаза.

- Вы сказали, я должен с ней сблизиться. Что вам не нравится?

- «Сблизиться»?! Ты должен был стать её любимой игрушкой, заставить её рассказать, где прячется её брат – и только!

Волнение и злость в голосе первой фрейлины не порождали никаких эмоций, кроме вполне здорового возмущения. Кеннет сжал руки в кулаки, подходя немного ближе:

- А если я решил сблизиться так?! Что-то не помню, чтобы вы мне запрещали! Я знаю, что делаю. А у вас каша в голове!

- Заткнись уже, а? – лениво бросил кто-то из-за портьеры. Знакомый голос, да и лицо показавшегося человека оказалось знакомым. Тот самый долговязый парень, изображавший на свадьбе «жениха». Кажется, впервые он заговорил с королевской «игрушкой» напрямую.

- Эрик! – предупреждающе воскликнула первая фрейлина и замахала руками, словно пытаясь взлететь. Долговязый отмахнулся от неё, как от назойливой мухи:

- Сколько можно, Клодия? Долго ещё этот мальчишка будет мнить себя центром вселенной?! Мы бы справились и без него. Надо было сразу прикончить его и не приводить сюда, но ты…

- Эрик! – повторила Клодия. Повторила уже скорее беспомощно, чем действительно надеясь остановить. К голове прилила кровь, сильно закололо в висках, как если бы туда ритмично втыкали по десятку крохотных булавок. Эрик приблизился и с совершенно учительскими интонациями пояснил:

- Ты – наша страховка. На случай, если не сработает основной план.

- Стоп-стоп! – Кеннет схватился за голову. – Какой ещё основной?!

Клодия, переминаясь с ноги на ногу, нервно закусывала губы. Может, ей хотя бы станет стыдно? Не она ли распиналась, что только он, и никто другой, может освободить их из-под гнёта Королевы, и всё такое? А он тоже хорош – сходу поверил!

- Завтра у кукол заканчивается завод. Как только они встанут, мы отберём у Королевы ключи и сами заведём кукол. Может, они приведут нас к её брату. Может, придётся выбить правду из неё самой. Мы точно не знаем пока, как именно всё обернётся.

- Я не понял, - происходящее выглядело настолько странно, что младший Каррингтон мог лишь озадаченно моргать. – В чём прикол? Зачем я?..

- А если бы что-то пошло не так? Если бы, к примеру, мы не успели забрать ключи вовремя? Следующий шанс только через месяц. А так… была вероятность, что ты тоже пригодишься.

«Тоже пригодишься», как же… одно дело – чувствовать себя героем, спасителем, лишь по воле которого другие станут свободными. Другое – эдаким хлипким страховочным тросом, которым обвязалась пугливая альпинистка. Как же, вдруг лопнет основная верёвка – крепкая, гораздо более надёжная, чем жалкая страховка. Кеннет передёрнулся: даже думать о себе в таком ключе было противно.

- А почему вы мне не сказали?!

- А то я не знаю, как бы повёл себя мальчишка вроде тебя! – фыркнула Клодия. – Ты и сейчас-то ведёшь себя, как ребёнок. Совершенно не думаешь о последствиях. И почти наверняка злишься. Пойми, - её голос снова стал мягче, - каждый из нас в чём-то герой. Каждый нужен на своём месте. Даже ты. Но лишь тогда, когда действует по плану, а не принимается за самодеятельность. У нас всё продумано, так что постарайся больше не делать глупостей. Королева – чудовище. Её брат – такой же, как она.

- Она – ребёнок, - чуть слышно возразил Кеннет: он больше не верил спокойной, слишком слащавой первой фрейлине. – И она – просто дура. Её ещё можно исправить.

- «Исправить» можно сломанную куклу, а не человека, - на лицо Клодии набежала тень. – Дети Мастера – самое чудовищное, что он оставил нашему королевству.

- А я думал, вы хотите уничтожить его кукол, - всё ещё пытался разобраться в происходящем младший Каррингтон. Ответом ему послужили лишь два недоумённых взгляда – Эрика и Клодии:

- Куклы не злы сами по себе. Они – инструмент, не более. Но дети Мастера – жестокие, порочные существа. И они неисправимы, что бы ты ни думал. Ты не жил здесь столько, сколько мы. Ты не видел, на что они способны…

Дальше Кеннет не слушал: что толку в пустой болтовне? Снова это мерзкое ощущение, когда от тебя ничего не зависит, когда ты пляшешь под треск впивающихся в руки кожаных ремней. Разве он может теперь что-то изменить? Завтра Клодия и Эрик приведут в исполнение свой план, кажущийся теперь достаточно логичным. А он? Что делать ему? Напоследок предложить Королеве «поиграть», зная правду?

Младший Каррингтон всегда считал себя достаточно взрослым и сильным. И что же, «взрослые и сильные» не понимают, что Шарлотта и её брат – просто глупые дети? Дети, запертые под замок собственным отцом в красивом дворце, похожем на девчачий кукольный домик. Дети, которые вместо живых существ привыкли видеть вокруг себя мёртвые глаза – нарисованные или сделанные из стекла. Дети, которых, чёрт возьми, собираются судить, как взрослых. Разве больных положено казнить, а не лечить?..

… Ты не видел, на что они способны…

… Мальчишка вроде тебя…

… Постарайся больше не делать глупостей…

Надеясь, что за ним не последуют, Кеннет бросился бежать. Может, он и глупый мальчишка, и всё такое. Но кое-что он ещё может изменить.

========== Глава XVII: Наступающая тьма ==========

Разномастные залы сменяли друг друга, мельтеша перед глазами яркой рябью. Слишком много цветов, слишком много забивающих друг друга запахов – духи, машинное масло, пыль, какая скапливается только в нежилых помещениях. Кеннет бежал, толком не понимая, что именно собирается делать. В голове билась лишь одна мысль – увести Шарлотту и её брата из дворца. Их он ещё может спасти. Пусть Клодия и Эрик забирают свои ключи, пусть! И пусть думают, что хотят. Королеву ещё можно изменить, нужно только увести её из гротескного кукольного мирка. Люди меняются. А она – она всё ещё человек. Они готовы сохранить жутких уродливых кукол, но не желают оставить в живых такую же жертву Мастера, как они сами.