Вторжение драконов. Последняя битва

Хорнбори смерил представителя Ледяных бород недоверчивым взглядом. Иногда лучше просто промолчать. Рафа все же скажет, к чему ведет. Чаще всего те мужчины, которые любят оскорблять других, не находят, что ответить, если им отвечают молчанием.

И действительно, помолчав немного, кобольд продолжал:

— Может быть, ты одурачил этим своим штандартом парочку суеверных троллей и этих тупых карликов, но не нас, не кобольдов. Я не думаю, что Золотой смотрит на нас. И какой-нибудь другой дракон тоже. У них есть дела и поважнее. Но я благодарен тебе за этот пир, карлик. Действительно, карлик впервые приглашает меня на подобное мероприятие. Но не думай, что ты таким образом нас купил.

Хорнбори задумчиво провел ладонью по бороде.

— Полагаю, восхитительные дамы, которые составят нам компанию позже, тоже не заставят передумать тебя и твоих ребят.

— Отнюдь, — теперь в глазах кобольда читалась неприкрытая ненависть. — Мы наверняка будем наслаждаться их обществом, но они — часть общей проблемы. Почему мы настолько бедны, что не можем позволить себе сами купить их расположение хоть на час? И почему ты настолько богат, чтобы мочь позволить себе устроить целый пир? Мы сражаемся за то, чтобы покончить с несправедливостью. За хорошую работу должны хорошо платить.

Мы сметем жирных говнюков, которые наслаждаются жизнью за счет других, ни разу за всю свою жалкую жизнь не замарав рук честным трудом.

— Поверь мне, я тоже не родился в богатой семье, — солгал Хорнбори. — Я совершенно поддерживаю тебя.

— Ты поддерживаешь только самого себя, карлик. Судя по моему опыту, это единственный способ стать настолько богатым, как ты, — вдруг Рафа широко усмехнулся. — Но очень скоро ты окажешься впереди. Точнее, перед моим арбалетом. И тогда справедливость восторжествует — и меня даже не накажут, поскольку в бою неважно, откуда прилетел смертоносный снаряд.

Хорнбори показалось, что внутри у него все превратилось в один сплошной ледяной ком. Он ни на удар сердца не сомневался в том, что Рафа выполнит свою угрозу, поскольку прекрасно знал, какая о Ледяных бородах ходит слава. Они никогда не откажутся от возможности убить карлика. Осторожно, тщательно взвешивая каждое слово, он произнес

— Что ты видишь, глядя на этот чертог?

Рафа пожал плечами.

— Да что там, пару тупых жирных троллей, которые боятся золотой головы дракона. Пару наглых карликов, которые не скрывают, что смотрят на всех с пренебрежением, и пару кобольдов, которые не доверяют в этом зале никому, кроме самих себя.

— И ты называешь меня наглым? — Хорнбори заставил себя рассмеяться. — То, что ты хочешь видеть, давно заслонило для тебя реальность. Открой глаза и увидишь перед собой карлика, которого заставили принять командование отрядом из троллей, кобольдов и карликов. И что сделал я? Отнесся ко всем как к равным. Пирую со всеми вами, а не с какими-то тупыми капитанами, которых пригласил к себе на ужин. Я различаю только дам, которые скоро к нам присоединятся, — он понизил голос до доверительного шепота. — Между нами: троллихи меня пугают. Я боюсь, что они раздавят меня споим весом.

На губах кобольда мелькнуло подобие улыбки.

– И с этим ничего не поделать. В походе я буду лежать в той же грязи, что и вы. И так же, как и вы, я буду стоять и первом ряду, когда начнется бой.

«Конечно же, когда дело дойдет до боя, этого нужно будет постараться набежать», — подумал Хорнбори про себя.

— Вели мы вернемся живыми, то снова отпразднуем все вместе в этом зале. И я надеюсь, что тогда это будут не три отрядика, где все относятся друг к другу с недоверием, а воины дракона, которые невзирая на происхождение хвастаются своими героическими поступками и слушают истории, которые рассказывают товарищи.

— Умеешь ты говорить, карлик, но меня тебе не обмануть. Все это ты делаешь исключительно ради личной выгоды. Ты хочешь подняться высоко'. И для достижения своих целей тебе срочно нужно совершить пару-тройку подвигов в бою. И вот их ты намерен купить нашей кровью.

Хорнбори вздохнул. Трудный случай с этим Рафой.

— Предположим, все так и есть. Разве так уж плохо иметь боевого товарища, обладающего властью и влиянием? Или посмотрим на это дело совсем с другой стороны. Если со мной что-то произойдет, что будет с вами? Получите в командующие эльфийку? Теми беднягами, к которым мы идем в качестве подкрепления, командует эльфийка. Я слышал, что она пропустила своих ребят через такую мясорубку... Ни один другой отряд не понес такие потери, как они. Хочешь получить такую или тебе предпочтительнее командир, который пьет вместе с тобой, предается разврату и относится к тебе по-приятельски? Подумай об этом как следует, Рафа, и передай то, что я сказал тебе, своим товарищам. Вам со мной повезло. Вы же, кобольды, думаете, что самые умные здесь. Так посмотрите и поймете, что со мной вам будет хорошо. Мы будем проливать кровь, кто-то подохнет, но тем, кто вернется, будет хорошо, потому что те, кто прошел со мной через пот и кровь и были верны мне, для меня будут ближе родных братьев, — Хорнбори понял по виду Рафы, что его слова произвели на кобольда впечатление. Он хлопнул того по плечу. — От долгих разговоров мне ужасно хочется пить. Пойдем, представишь меня своим приятелям. А потом я хочу проверить, так ли им, оборванцы, хорошо умеете пить как говорите. Стесняться нечего. Если завтра кто-то не сможет идти на своих двоих, поедет на санях.

Рафа некоторое время колебался, а затем кивнул, и они вместе направились к клану Ледяных бород. Когда чуть позже Хорнбори пил мет со знаменитыми убийцами карликов, он был настроен уже немного оптимистичнее. Если немного повезет, возможно, он не умрет от арбалетного болта в спину от одного из своих собственных воинов.

Убийца мышей

Ливианна замерла. Стоя на гребне холма, она глядела на раскинувшуюся внизу долину, точнее сказать, на переплетение туманных полос, скрывавшее долину, словно крышка котла. Эльфийка долго не решалась вернуться в это место, но лишь здесь можно было рассчитывать на помощь. Она разжала кулак и поглядела на лежавшее на ладони кольцо. Когда-то оно принадлежало Ияли, Устам Богини, верховной жрице Анату, которая предпочла войти в воды молчания, нежели выдать тайны своей госпожи. Кольцо имело форму свернувшейся змеи, в качестве глаз были вставлены крохотные крупицы рубина.

Ливианна спустилась ближе к полосе тумана, скрывавшей долину от взглядов. Здесь жило единственное существо, сумевшее продвинуться достаточно далеко на пути к темной магии, чтобы, возможно, суметь создать заклинание, которое с помощью кольца могло бы вернуть в мир дух Верховной жрицы.

Пахло зимой. Скоро уже в Снайвамарке пойдет первый снег, чтобы не таять много лун. Ливианна любила север. Эльфийка вспомнила, как родила Гонвалона, чтобы потом, когда ребенок разочаровал ее, бросить его на поживу волкам. Как же сильно она ошиблась. То, что он выжил и даже стал наставником в Белом чертоге, стало одним из величайших потрясений в ее жизни.

Она пересекла туман. Воздух был удушливым, стояла неприятная влажная жара. Причиной тому были горячие источники, на дне этой долины таких было несколько. Под сапогами заскрипела галька. Выйдя из тумана, она наткнулась на нескольких зайцев, с любопытством взиравших на нее. Они совершенно не испугались, как словно бы сюда никогда не заходили охотники. У ближнего источника, терявшегося в клубах тумана, стояли сосны.

Ливианна огляделась по сторонам. Она почти на сто шагов промахнулась мимо места, которое искала. Молодой куст бузины, раскинувшийся пышным цветом. Эльфийка решительно повернула направо и направилась к нему.

В воздухе витал запах разложения. Над необычайно крупными белыми метелками цветов жужжали мухи.

— Надо было тебе оставить меня умирать, — голос в ее мыслях был словно булавочный укол. — Притащив меня сюда, ты оказала мне медвежью услугу.

— Ты живешь, Махта Нат.

— Нет, я влачу жалкое существование! Вот что ты со мной сделала! Я приманиваю мух запахом разложения и питаюсь их предсмертными муками, когда они подыхают на липких пестиках. А иногда, если очень повезет, в корнях моих пороется мышь, и я могу медленно задушить ее. Я, Махта Нат, воплощенная тьма, опустилась до роли убийцы мышей — и все благодаря тебе, Ливианна.