Священная охота

ся к военной карьере, и походы оставляли ему мало времени и для придворной дипломатии, в чем был силен Биза, и для сомнительных развлечений Болесо.

Хетвар был уже одет для выхода – не со своей обычной простотой, а в траурный придворный наряд; поверх отделанной мехом туники лежала тяжелая цепь, говорящая о его ранге По-видимому, он собирался вскоре присоединиться к погребальной процессии Болесо перед тем, как она достигнет столицы. Хранитель печати был человеком среднего роста, среднего сложения, среднего возраста; потворство плоти не входило в число его слабостей, несмотря на все соблазны, окружающие его при дворе. Ингри подумал о том, что просвещенному Льюко свойственны такие же обманчиво мягкие манеры, скрывающие несгибаемую властность. Эта мысль показалась ему любопытной и тревожной.

Чего были лишены и принц-маршал, и хранитель печати – так это какого-либо намека на сверхъестественную силу, что было совершенно очевидно для вновь обретенного Ингри внутреннего чувства. Это открытие не принесло ему особого облегчения. Магическая власть иногда проявлялась; материальная же власть проявлялась всегда, и в этом кабинете было трудно забыть о том, что и принц, и Хетвар обладают ею в полной мере.

Хетвар провел рукой по редеющим волосам и бросил на Ингри суровый взгляд.

– Вам давно уже было пора сюда явиться.

– Да, сэр, – без всякого выражения ответил Ингри. Тон Ингри заставил хранителя печати поднять брови, и он посмотрел на Ингри с пристальным вниманием.

– Где вы были вчера вечером?

– А что вам об этом сообщали, милорд?

Губы Хетвара дрогнули: осторожность Ингри его позабавила.

– Мой камердинер утром рассказал мне какую-то совершенно невероятную историю. Надеюсь, слухи о том, что вчера вы заколдовали огромного белого медведя во дворе храма, не соответствуют действительности. Что на самом деле там произошло?

– Я зашел в храм, чтобы выполнить поручение, по пути сюда, милорд. Действительно, служитель не сумел удержать новое священное животное, которое его и поранило. Я… э-э… помог справиться со зверем. Когда жрецы вернули его бывшему хозяину, просвещенный Льюко велел мне проводить их через город к пристани – ради безопасности. Это я и сделал.

При упоминании имени Льюко глаза Хетвара блеснули. Так, значит, ему известно, кто Льюко такой…

– Хозяин зверя, Джокол, – продолжал Ингри, – называет себя князем южных островов, и я счел недипломатичным отказаться от его гостеприимства. Напитки этих островитян оказались крепкими, а сказания – длинными. Когда Геска спас меня от них, было слишком поздно являться к вам.

Биаст фыркнул, бросив выразительный взгляд на бледное лицо Ингри; рассказ Ингри явно его позабавил. Прекрасно. Лучше быть героем пересудов о пьяной глупости, чем виновным в незаконной магии и странных чудесах.

– Просвещенный Льюко присутствовал при происшествии с медведем, – продолжал Ингри, – и только его свидетельство я назвал бы надежным.

– У него своеобразные обязанности в храме.

– Так я и понял, милорд.

Неожиданно