Когда сойдутся тени (СИ)

— Меч Кузнецов при тебе?

— Вот он, — Марк вытащил из-за пояса рукоять.

— Не отпускай ее. За тобой пришли, видишь?

Кей вздрогнула, всмотрелась во мрак. Черными тенями стояли над костром огромные фигуры. Поднимались вверх очертания крыльев, бледным светом горели глаза. Это не ангелы, догадалась девушка. Ужас охватил ее, она беспомощно оглянулась на костер, на Марка. Почему эти твари преследуют их?

— Это из-за раны, что нанес тебе Гзмарданум, — пояснил Джейк, — душу твою они забрать не могут, но на тело претендуют. Спасть этой ночью нам не придется.

— Проклятье, — пробормотал Марк, судорожно сжимая рукоять.

Одна из теней двинулась, крылья раздвинулись, и густой мрак лавиной спустился на путников. Костер погас в тот же момент, с треском развалились в стороны поленья. Закричал что-то Сэм, но темноту уже разрезал свет Меча Кузнецов.

Марк вскочил на ноги, рубанул клинком. Тень отодвинулась, отстранилась. Стало так тихо, что дыхание всех пятерых раздавалось шумными всхлипами в морозном воздухе.

— Это все? — осторожно спросил Леонардо.

Вдруг Марк охнул, схватился за бок и осел на землю. Его рука тут же залилась красным.

— Началось, — устало сказал Джейк, повернулся к Сэму и громко велел, — Седлай лошадей! Живо! Надо выбираться отсюда, иначе мы погибнем здесь все.

— Может, я возьму у Марка Меч и сражусь с этими… с этими тенями? — несмело спросил Сэм, не двигаясь с места.

— Нет! — почти крикнул Джейк, — Меч должен оставаться у Марка, иначе он умрет. Они убьют его.

Джейк торопливо перевязал бок Марка, пытаясь остановить кровь, после помог ему подняться и взобраться на коня.

Небольшой отряд вновь пустился в путь. Летели навстречу заснеженные холмы, темной стеной вставал на востоке лес. Тени какое-то время преследовали всадников, но едва забрезжил рассвет — растаяли, точно дымная завеса.

Когда солнце поднялось в зенит, добрались до Лионасского кольца. Марк совсем ослабел, и Кей перебралась на спину Мураша, чтобы поддерживать мужа. Тревога и страх вновь ожили в ее душе, жгли горячими угольями, кололи острыми ножами. Неужели Марк не справится с раной? Неужели проклятие меча начало действовать?

Ник встретил их на перевале Пилигримов. Увидев его, Кей почувствовала огромное облегчение, будто у старейшины Лионасса были ответы на все вопросы. Но Ник был молчаливым и хмурым. Он просто переглянулся с Джейком, и Кей поняла, что старейшина Лионаса уже все знает, ему не надо рассказывать. Марка и Леонардо устроили в небольшой повозке, Кей, Джейк и Сэм пересели на свежих коней.

Лионас, украшенный флагами и еловыми ветвями, показался Кей до слез родным и желанным. Она с грустной радостью вглядывалась в окна домов и думала, что ни Самэйн, ни Лариэн, ни Смаик уже не разделят с ними радость победы. Они, наверняка, тоже радуются сейчас, но в мире Создателя. Хотя, в этом мире все, наверное, по-другому. Джейк говорил, что там нет времени, и никто не считает дни.

Марка привезли в Сосновый Приют, Ник перевязал его рану, но в сознание воин уже не приходил. В горячем бреду он метался на постели, и Кей тщетно взывала к нему, пытаясь достучаться до его души. Жизнь уходила из Марка, медленно и тяжело. Это видел Джейк, видел Ник и остальные воины, и Сэм, не скрывая слез и сидя у края кровати, непрестанно шептал свои просьбы Отцу. Сохрани ему жизнь — молили все, с кем Марк прожил годы, деля радости и трудности, охраняя, поддерживая, помогая.

К вечеру Марк затих. Он был таким горячим, что Кей приходилось то и дело менять холодные повязки на его лбу. Ник вливал Марку в рот лекарственный настой, убирающий лихорадку, но внутренний пожар продолжал пожирать воина, словно огненная пучина. Вечером Ник еще раз перевязал небольшую рану на боку Марка, и Кей, помогая ему, спросила:

— Почему ты не накладываешь швы?

Спросила и замерла, ожидая услышать неутешительный ответ.

Ник молчал до тех пор, пока не закончил свою работу, после ответил, не глядя в глаза:

— Нет смысла, Кей. Края раны отмирают, завтра придется убирать мертвую ткань… Будем верить, что он доживет до завтра…

Кей вскинула голову, с тоской посмотрела на старейшину, спросила:

— Неужели нет никакого выхода, никакой помощи? Неужели Создатель оставит его? Я не верю в это! Этого не может быть, слышишь, Ник, этого не может быть…

Ник удивленно посмотрел на нее, вдруг сказал:

— Ты права, Кей. Держи его, не отпускай. Только своей верой ты можешь помочь Марку. Теперь это твой бой. А я буду с вами, с тобой и Марком.

Джейк принес ароматные такнааские травы, рассыпал часть в огонь, а часть заварил, настоял и, вливая по чайной ложке в рот Марка, уверенно сказал:

— Марку надо только до утра продержаться. Посланник уже в пути.

— Значит, ты тоже слышал о посланнике? — Ник, сидящий на маленьком стульчике у огня, поднял голову, ответив вопросом на слова Джейка.

— Да. Но до утра еще слишком далеко. Если нам удастся сохранить ему жизнь до утра — придет помощь. Помощь от посланника.

— От какого посланника? — спросила Кей и торопливо смахнула слезы.

— Я не знаю, Кей. Но за Марка много людей просят, их молитвы услышаны.

— Так и должно быть, — твердо сказал Сэм, — так и должно быть. Это правильно.

— Все, что правильно, Создатель уже для нас сделал, — ответил ему Ник, — теперь правильной будет только наша вера.

Темная, беззвездная ночь тянулась медленно, и склоны гор тонули во мраке. В комнате, где лежал Марк, пахло травами и лекарствами. У его кровати сидели Кей и Сэм, чуть дальше молился Джейк и тихо напевал Галиен. В столовой бодрствовали остальные. В эту ночь в Сосновом Приюте спали только раненые в клинике и маленький Грэг. И это была последняя битва с духом Гзмарданума, последний бой. И каждый верил, что его удастся выиграть.

Вслушиваясь в тихий напев Галиена, Кей чувствовала, как страхи уходят, и вместе с нежной мелодией в сердце приходит покой и надежда. Галиен пел о любви Отца к людям, о том, что любовь эта вечна, как древние миры, и что Отец всегда остается верен своему Слову. Старый мотив, сложенный много лет назад, казался волшебным и немного таинственным. Люди, родившие его, давно ушли в мир Создателя, но их вера, любовь и надежда не исчезли, они все еще звучали в словах старой и всем известной песни, все еще дарили покой и утешение.

«Нет никого, похожего на тебя, Творец миров. Нет ничего сильнее Твоей любви. Не зальют ее большие воды, и не погасят глубокие реки. Я знаю о Тебе, Создатель, и знамя Твое надо мною — любовь», — пел Галиен.

Марк, все еще горячий, как огонь, уже не метался по кровати, а лишь тихо стонал временами, не открывая глаз. Но его сердце билось, он вдыхал воздух, и Кей благодарила Бога за каждый вздох. Еще немного, еще чуть-чуть. Она не думала, что за посланник должен придти утром, да это было и неважно. Создатель нашел того, кто придет на помощь, Создатель знает этого человека — и это успокаивало.

Рассвет лишь слегка наметился над верхушками сосен, когда в комнату зашел Мас и коротко сказал:

— Пришел человек, и говорит, что он был послан к нам. Он… Он немного странный. Пускать его?

— Пускай, — в два голоса ответили Ник и Джейк.

Но за спиной Маса Кей уже увидела высокую фигуру. Вошедший был на целую голову выше крепкого, рослого воина. Белый, до пят, плащ незнакомца спускался мягкими, живописными складками, глубокий капюшон закрывал лицо.

— Мир тебе, старейшина Ник. Мир тебе, Видящий Джейк. Да пребудет благословение Отца с вами, верные. Я послан к вам, имя мое Иэль.

После этих слов незнакомец откинул капюшон. Белой волной длинные волосы упали на плечи человека. На светлой коже — ни малейшего следа загара. Он повернулся, посмотрел в сторону Марка, спросил:

— Где Меч ангелов, тот самый, которым убили Гзмарданума?

Ник медленно произнес, не скрывая удивления:

— Здесь, в этой комнате…

— Подай мне его. Этот Меч теперь принадлежит Марку О'Мэлли и его жене. Они являются Хранителями Меча. Меч ангелов должен всегда быть у Хранителя. Всегда.