Райское Местечко

«Ну, погоди,- подумал я,- ты еще не знаешь, на что способны земляне!» Плыть в соленом океане Корнезо было гораздо легче, чем в Черном море, и тем более в пресной воде корабельных бассейнов. Я поплыл стилем «кроль-австралия», очень неэкономным, но зато самым быстрым из всех, изобретенных людьми.

Корнезианец плыл не прямо к берегу, к пляжу, а к мысу примерно в километре отсюда, где джунгли спускались далеко в воду. Он плыл хорошо, но я неуклонно сокращал разрыв. Правда, довольно скоро я почувствовал, что перегреваюсь, и мне пришлось время от времени броском приподниматься над водой, чтобы немного охладиться на воздухе. Это отнимало силы и снижало темп, но все равно я догонял корнезианца. Когда тот понял, что его настигают, он прибавил скорость. Но куда изнеженному природой корнезианцу до меня, без особого труда выигрывавшего трехкилометровую дистанцию на соревнованиях в Академии! Конечно, я его догнал.

Обнаружив меня практически рядом, корнезианец нырнул, поймал меня за ногу и потянул в глубину. Я успел вдохнуть совсем немного воздуха, но это было не страшно. Главное было – подавить дыхательный рефлекс, как учила меня Наташа. Не знаю, кто и чему учил корнезианца, но он не выдержал первым и, оттолкнув меня, попытался всплыть. Ха! Так я ему и дал! Я легко поймал его и держал под водой, пока он не перестал сопротивляться…

Когда я вынырнул, то сначала хорошенько отдышался, и уж потом обратил внимание на своего противника. Тот был щупловат и выглядел очень молодым. Воды, похоже, он наглотался прилично и не дышал. Я не знал, как долго местные утопленники подлежат реанимации, так что следовало торопиться. Берег был ближе, но я решил вернуться на судно, поскольку медицинская помощь мне нужна была не меньше, чем этому корнезианцу. Я поудобнее ухватил его за волосы и поплыл, загребая одной рукой. Не скажу, чтобы это было легко.

Я одолел уже почти полпути, когда увидел приближающийся сноп света. Через минуту рядом со мной завис флаер, прямо в воду опустилась откинувшаяся аппарель, и я услышал голос Мелиссы:

– Алекс, ты сможешь забраться сам?

– Да.

Я отпустил голову аборигена, выбрался на аппарель, а потом вытащил из воды не подающего признаков жизни своего недавнего противника.

– Мелисса,- позвал я,- помоги мне. Я не знаю, как откачивать местных утопленников!

Мелисса покинула кресло пилота и вышла в салон. Она взяла аборигена за ноги, легко подняла его высоко вверх и потрясла. Струя воды потекла из его рта, и он дернулся.

– Отлично,- сказала Мелисса и опустила корнезианца на пол салона.

Парень закашлялся и открыл глаза.

– А вот это – уже лишнее.

С этими словами Мелисса перевернула аборигена на живот, надавила на какие-то точки на его шее, и он успокоился, только в дыхании его слышались тихие хрипы и бульканье.

Мелисса встала и посмотрела на меня. Глаза ее расширились.

– Алекс, боже!

И тут я почувствовал, что весь горю. Я опустил глаза и увидел, что тело у меня покрыто пузырями и некоторые их них уже лопнули и сочатся сукровицей. В пылу погони и схватки я боли почему-то не чувствовал, а вот теперь с каждой секундой боль становилась все невыносимее. Я скрипнул зубами. Мелисса метнулась в глубь салона и вернулась с инъектором в руках. Она с трудом нашла на моем предплечье место, свободное от пузырей, и приложила инъектор.

Затем Мелисса поспешно заняла место пилота и подняла аппарель. Флайер рванулся к судну, и через пару минут мы были на борту.

На судне кипела работа. Мелисса подняла по тревоге экипаж, и к этому моменту они уже вытащили на палубу и устроили под тентом живых и раненых нападавших и уложили в ряд коконы с трупами тех, кто попал под горячую лапу тэру.

– Эти подождут, надо срочно заняться тобой,- сказала Мелисса, окинув взглядом корнезианцев, и повлекла меня в судовой медблок.

Там она заставила меня встать в ванну и долго поливала меня знакомой мне желтой жидкостью. Когда запас бутылок с этой жидкостью закончился, набралась почти целая ванна. Мелисса приказала мне лечь в ванну, а сама занялась настройкой Р-камеры.

Когда я выбрался из ванны, смотреть на меня было страшно: кожи на мне почти не осталось. Но больно мне не было.

Мелисса недрогнувшей рукой сделала мне еще несколько инъекций и помогла залезть в Р-камеру. Я погрузился в густой гель и мгновенно заснул.

Проснулся я, как оказалось, почти через сутки. Ко мне сразу подошла дежурившая медсестра и сказала, что я могу уже выходить.

В душе я смыл с себя гель и с удивлением обнаружил, что покрыт абсолютно здоровой, нежной, как у младенца, кожей. Позже Мелисса объяснила, что мне помогло то, что я долго плавал в океане. Вода, конечно, катализатор, но она же и смыла почти все химические вещества, попавшие мне на кожу при соприкосновениях с корнезианцами, когда я дрался с ними у Георга.

Напала на нас, как оказалось, компания подростков, почти детей, но практически все они были уже «пограничниками». Как легко было Мелиссе выяснить с помощью «Высшего Суда», многие из них были хорошо знакомы между собой, а другие, жители соседних островов, присоединились к компании в течение дня. Компания весь день гуляла по ярмарке, и все выпили соце гораздо больше, чем следовало. Они не пошли ни на одно представление, но когда ночной спектакль закончился, они сообразили, что пропустили самое интересное. Кому-то из них пришла в голову мысль посмотреть вблизи на земных животных, которые к тому времени уже были закрыты на ночь в ангаре. Конечно, армейские ангары имеют надежнейшую защиту от несанкционированного проникновения. Не попав в ангар к животным, компания попыталась проникнуть в ангары, где ночевали люди, и тоже, естественно, потерпела фиаско. Но по ходу дела они все больше возбуждались и теряли способность здраво соображать: агрессия требовала немедленного выхода.

Если бы эти подростки направились в поселок или в гостевые дома, жертв, несомненно, было бы огромное количество. Но в тот момент их интересы сосредоточились, к счастью, на землянах. Не проникнув в ангары, они решили попасть на суда. Понтонные дороги на ночь никогда не убирались, и они пошли к судам. В каютах Шерра, Георга и Мелиссы горел свет. Это и привлекло их внимание к нашему транспорту. Сходни, конечно, были подняты, но суда не были защищены от проникновения так хорошо, как ангары, да и потребности такой до сих пор не возникало.

Возбуждение и природная ловкость позволили корнезианцам забраться на одну из открытых верхних палуб. Они сами толком не знали, что именно хотят делать, но ощущение того, что они совершают что-то опасное и недозволенное, еще больше их распаляло.

На судно забрались двадцать три корнезианца. Двое оказались слишком неловки или недостаточно агрессивны и остались на берегу, где их потом обнаружили десантники Майкла, прибывшие вместе с бригадой врачей ночью, когда я уже лежал в Р-камере.

Попав на судно, компания разделилась. Десять подростков отправились на нашу палубу, где и ворвались к Георгу. Двенадцати другим повезло гораздо меньше, они выбрали для приключений палубу, где находилась каюта Шерра. Еще один отправился обследовать другие верхние палубы, но, услышав шум сражения у Шерра, решил сбежать. Его-то я и заметил в коридоре…

Шерр убил семерых, пятерых серьезно ранил. В драке в каюте Георга ощутимо пострадавших корнезианцев не было. Всех живых, включая двух, оставшихся «за бортом», обработали системой «Маркер-Деструктор». Тяжелораненых отправили в госпиталь на Лалуэ, остальных отпустили домой. Никто из них не успел стать настоящим ги-ше-релом.

Утром наши корабли снялись со стоянки и отправились к следующему острову. Начался очередной рабочий день… Без меня ребятам пришлось сложновато, но капитан выделил в помощь дополнительно трех человек из экипажа, а переговоры с гоэ провела сама Мелисса.

Одного дня для восстановления здоровья мне было достаточно, и на следующий день я вернулся к своим обязанностям. Конечно, регенерация кожи и огрубление поверхностного слоя продолжались еще почти неделю, но это никак не мешало моей работе.