Длинные руки нейтралитета (СИ)

  - Звал, Сарат?

  Такое фамильярное обращение было позволительно старому товарищу. Он начинал карьеру вместе с хозяином кабинета еще при Професе.

  - Звал, старшина. Глянь на это. Как думаешь: можно ли будет продавать?

  Хагар бегло, но внимательно проглядел листки.

  - Не, не скажу, - мотнул он головой, - ты мне чистую идею даешь, а надо бы такое, чтоб в руках подержать...

  Кандидат в академики являл собой образчик терпения.

  - ДОПУСТИМ, что задуманное получится. Можно будет это продавать?

  Бывший старшина изобразил на физиономии густой скепсис.

  - Миллион золотых не заработать. Хотя... вот у драконов спрос будет. У них ничего похожего даже близко нет.

  Сарат прикрыл глаза в размышлении.

  - Я понял твою мысль, Хагар. Ты прав относительно драконов. Но мне кажется, что и люди будут покупать.

  - Кхм.

  По уходе Хагара высокопочтенный повернулся к полкам за спиной, провел пальцами по корешкам папок, выбрал одну из них, наскоро пролистал, нашел нужный лист и выписал данные.

  По звуку гонга вошел секретарь.

  - Вызовите ко мне вот этих студентов... скажем, через час. Они с третьего курса. У них как раз заканчиваются занятия.

  Ровно через час два студента и одна студентка не без робости вошли в кабинет.

  - Хотите получить зачет за курсовую?

  По странному стечению обстоятельств никто не отказался. Видимо, в этой маленькой группке подобрались исключительно авантюристы и забубенные головушки.

  - Ознакомьтесь.

  Все та же тощая стопочка листов была тщательно просмотрена третьекурсниками.

  - Так что, беретесь?

  Перестрелка взглядами длилась две секунды с десятыми.

  - Беремся.

  - Задачка не из тяжелых.

  - Можем сделать.

  Сарат поспешил охладить чрезмерно горячих студиозусов:

  - На самом деле она не так проста, как выглядит, вы это сами увидите. Однако я тоже полагаю, что вам по силам. На проработку вопроса даю три дня. Потом придете ко мне на прием с вопросами - если таковые появятся, конечно. Или же через неделю с готовым проектом... или же через три недели с работающим изделием. Дальше: у вас будут материальные траты. Кто будет казначеем?

  Без малейших колебаний студенты ткнули пальцами в коллегу женского пола и хором выдали:

  - Она.

  - Почему как с деньгами, так всегда Темила... - проворчала та. Видимо, эта реплика была уже привычной, поскольку реакция также оказалась стандартной:

  - Ты по этой части...

  - ...лучше всех, - и льстивые улыбки в придачу.

  - Прекрасно, - улыбнулся кандидат в академики, - вот вам, Темила, пятьдесят сребреников. А вот два кварца, их должно хватить. Отчетности, надо полагать, вас учить не надо?

  Ответом были надутые губы.

  - Я так и думал. Тогда желаю успеха. Более того, уверен в нем. Всего вам пресветлого.

  - И вам, - ответил нестройный хор.

  Вспоминая потом езду до Петербурга, Семаков смог отметить лишь одну светлую сторону: скорость.

  Оборотной ее стороной была усталость. Отдых был самым кратковременным; на станциях он длился ровно столько времени, сколько требовалось на замену лошадей. Даже крепкая натура морского офицера с трудом выдерживала тяжесть путешествия.

  Фельдъегерь Никодим проявил угрюмость и неразговорчивость. Правда, он не отмалчивался на вопросы, но старался отделываться самыми короткими репликами. О песнях и речи не было. Самым длинной речью его был ответ на осторожную констатацию очень быстрой езды:

  - Это что, вчера мы лишь четыреста верст отмахали, а вот зимой и по четыреста пятьдесят могли бы.

  Ездокам везло: дождя не было, а туман в счет не шел.

  Такое сверхбыстрое путешествие дало результат: по прибытии в столицу империи капитан второго ранга имел вид скорее бледный и помятый, чем лихой и придурковатый (что требовали традиции еще со времен Петра Великого). Но моряк службу знал и, не теряя ни часу, явился по месту назначения, то есть в Адмиралтейство. Видимо, большое начальство уже было предупреждено, поскольку немедленно последовало распоряжение: отдохнуть один день, привести себя в порядок и отправляться в Царское Cело, где ожидается высочайшая аудиенция.

  На этот раз петербургская промозглая осень заявила о себе в полный голос. Семакову до такой степени не хотелось тащиться по грязи, да еще в уставшем виде, что даже взял билет на чугунку, отдав семьдесят пять копеек серебром.

  Сарат ошибся дважды. Не через три, а два дня казначей явилась к нему, добросовестно представила обоснование (работа со стеклом оказалась дорогой) и выбила дополнительное ассигнование в размере сорока сребреников. Вторая ошибка состояла в том, что не через три недели, а через одну работающее изделие было представлено. По крайней мере, группа в один голос заявила, что установка работает.

  Глубокочтимый, натурально, пожелал увидеть в результаты работы в действии.

  - Кто желает демонстрировать?

  Видимо степень авантюризма в студентах оказалась недостаточной, поскольку ее мужская часть начала энергично подпихивать друг друга.

  - Ты давай.

  - Так у тебя выходило не хуже.

  - Давай, Алим, у тебя лучше всех получается, - ободрила девушка.

  Такая поддержка подействовала. Невысокий, черноволосый, широкоскулый, раскосый Алим водрузил нечто, смахивающее на небольшой ящик, на стол. С одной стороны в центре вертикальной стенки было проделано отверстие, в которое студенты вставили линзу. С другой стороны стенки не было вообще, зато был встроена рамка, в которую Алим поместил лист белой бумаги.

  Небольшая коробочка исчезла в ящике.

  - Это краска, - пояснил докладчик.

  Довольно плотная черная материя укутала голову Алима вместе с задней стенкой ящика. Два маленьких гвоздика не дали материи соскользнуть.

  - Наводим на окно.

  За окном красовался обычный городской пейзаж, не представляющий собой ничего интересного.