Вторжение драконов. Последняя битва

Я собственными глазами видел, как собирались воины вокруг бессмертного Кеану всякий раз во время остановок для отдыха и ночевок. Они становились плечом к плечу, образуя большой круг, заключали в центре его бессмертного, согревая друг друга и защищая от северного ветра, приносившего злых духов.

Ибо наихудшим злом были они! Во всякий час, во всякий день они не давали покоя. Их прикосновения приносили смерть. И если им удавалось убить достаточное количество наших, духи становились существами из плоти и крови.

Облаченные в плоть, они становились уязвимы. И я увидел, как бессмертный Ансур, любимец Живого света и правитель моей родины, подошел с мечом к одному из этих чудовищ и убил его.

Никогда не забыть мне этого героизма, благодари которому даже сердца отчаявшихся забились с новой силой.

Но величайшая слава досталась не воинам и даже не мужчинам, а женщине, которую все называли Утешительницей. Она всегда шла с последними из колонны, там, где было опаснее всего. Она заботилась о раненых, больных и уставших. Невзирая на статус и народность. Все, с кем я говорил, слышали о ней. Ее слава затмила славу всех бессмертных. Она стала для нас святой.

После возвращения я искал ее. Остальные тоже хотели разыскать ее и поблагодарить. Но та, которая сумела спасти столько жизней, наверное, в конце концов, не смогла помочь самой себе. Ее след исчез в последний день отступления. Осталось лишь имя — Утешительница. И я знаю, что до сих пор мужчины на всех континентах вплетают ее имя в молитву, когда приходит время отправляться ко сну и когда во тьме снова оживают ужасы прошлого (...)»

Цитируется по: «Книга ужасов»,

составитель: разные авторы, собрание отчетов выживших воинов льда.

Записана после отступления людей из Вану,

хранится в библиотеке Искендрии,

в зале Затонувших королевств,

шкаф X, полка III, сундук IV, дощечки IX—ХII.

Примечание: обнаружено в руинах дворцового архива Акшу.

Утешительница

Краем глаза Шайя видела обе боевые колесницы демонов. Они преследовали отставших уже полдня. Время от времени они подходили ближе, выпускали две-три стрелы и снова отступали. Каждый их выстрел попадал в цель. Их меткость пугала так же сильно, как и тот факт, что ни их лошадям, ни экипажам колесниц холод не причинял абсолютно никакого вреда.

Шайя склонилась над воином с Плавучих островов. Он был высоким и статным мужчиной, который наверняка прожил бы долгую жизнь, если бы не пошел за своим бессмертным в эту ледяную пустыню. Ноги и ступни у него были обмотаны тряпками из порванных одеял, а другое одеяло, в середине которого он вырезал дырку, он натянул себе на голову и подпоясал веревкой на уровне бедер. Под ним у него была лишь тонкая туника: слишком мало, чтобы противостоять настолько сильному холоду.

Дыхание с хрипом вырывалось из легких. У него было воспаление легких и высокая температура. Если бы ему удалось попасть в защищенный лагерь, Шайя наверняка сумела бы спасти его. Но здесь, на морозе... Даже его собственные товарищи просто шли мимо. Они были слишком слабы, чтобы нести его, и поэтому оставили здесь.

Она нежно провела рукой по покрытому татуировкой лицу. Она изображала рыбу с широко распахнутой пастью. По бокам, на висках, были наколоты глаза. Страшная картинка. Но в этом человеке больше ничего страшного не было. Он не был слабаком, но он тоже умрет. Вот только его смерть будет, как и жизнь, долгой битвой. И женщина может сделать, чтобы воин ушел легко.

— Хочешь поспать?

Его покрасневшие воспаленные глаза остановились на ней. На лице не дрогнул ни один мускул. Но во взгляде его читалось согласие.

Она развернула платок, в котором были спрятаны золотые иглы, ее драгоценность. Благодаря Шену И Мяо Шоу она знала, какой силой обладают правильно установленные иглы. Шайя нащупала точку, находившуюся на три пальца ниже его правого уха. Ставить иголки было легко — воин был побрит налысо.

Женщина принялась негромко напевать колыбельную, которую ей пели в детстве. Не прошло и тридцати ударов сердца, как веки воина закрылись. Он дышал глубоко и ровно, ртом. От этого сна он больше не проснется, больше не почувствует холод.

Однажды. Шайе довелось слышать, что, умирая на морозе, человек видит чудесные сны. «Надеюсь, это правда», — с грустью подумала она. Хоть она и считала себя целительницей, но за минувшие дни гораздо чаще дарила смерть, нежели жизнь.

На нее упала тень. Перед ней стоял воин-ягуар. Черный плащ был единственной уступкой холоду. Шайя надеялась, что он достаточно разумен, чтобы пододеть какие-то тряпки под черные шкуры, которые носил на теле.

— Ты окажешь мне такую же милость, когда настанет мой час?

— Надеюсь, тебе это не потребуется.

На губах его мелькнула горькая улыбка.

— Я тоже на это надеюсь. А теперь пойдем... Ты слишком отстала. Посидишь с ним еще немного — и уже не догонишь обоз.

Мимо них прошмыгнули несколько других воинов-ягуаров, похожие на ожившие тени. Всякий раз, когда Шайя видела одного из них, по спине у нее пробегали мурашки. Было в них что-то такое, что отличало их ото всех остальных людей. И не только одежда...

Шайя тщательно собрала золотые иглы. Украшенный татуировками воин не проснулся, его дыхание все еще было ровным.

— Спи с миром, — негромко произнесла она, убирая иглу обратно в красный шелковый платок, затем скатала его и осторожно уложила обратно в кожаную сумку.

— Как тебя зовут, воин-ягуар?

— Некагуаль.

— Я вплету твое имя в свою колыбельную, когда настанет твой час, Некагуаль, — она покатала непривычное имя на языке. Оно хорошо подходило этому стоявшему перед ней мужчине с суровым лицом.

—  А теперь пойдем! — Он произнес это неторопливо, без грубости, но тем не менее, тон его не терпел возражений. Он был рожден командовать и занимался этим всю свою жизнь. Это наложило определенный отпечаток на его характер, и в его самоуверенности было что-то успокаивающее.

— Ты выглядишь совсем истощенной. У тебя достаточно еды? Шайя покачала головой. Прошел целый день с тех пор, как она съела сухую краюху хлеба. Некагуаль спрятал когти, торчавшие над ладонью, просунул руку в боковое отверстие в шкуре, закрывавшей его грудь, вытащил оттуда полоску сушеного мяса и протянул ей. Оно было еще теплым от его тела. Шайя с благодарностью приняла подарок.

Пронзительный крик заставил целительницу вздрогнуть от неожиданности. Им навстречу бежала Нинве. За спиной у нее развевались ярко-рыжие распущенные волосы. Женщина в панике, постоянно оглядываясь назад, взбежала по склону невысокого холма, странно подпрыгивая на ходу. Шайя уже давно заметила, что подруга идет с трудом. Нинве только отмахивалась и шутила по поводу своих маленьких и нежных ножек.

— Они там! Впереди! — закричала она и пошатнулась. Взмахнув руками, она рухнула в снег и покатилась вниз по холму.

Шайя бросилась к ней.

— Все в порядке?

Нинве отряхнулась, затем стряхнула снег со своей дорогой шубы.

— Духи! Они... они впереди. Мы пропали. Они... — Голос ее прервался, она могла лишь всхлипывать.

Некагуаль махнул рукой и послал одного из своих воинов-ягуаров выше на холм. Мужчина осторожно поднялся на гребень холма, замер на миг и поспешно вернулся к ним, чтобы спокойно доложить командиру.

— С подветренной стороны холма стоят лагерем более сотни уставших. На них напали духи ветра. Они едят... Нужно как можно скорее идти дальше.

Шайя поглядела на испещренную расщелинами во льду местность, раскинувшуюся в стороне от дороги. Вся она была усеяна валунами.

— Не беспокойся, Утешительница. Мы двинемся вдоль гребня холма, не пойдем в ту лощину.

— Но если мы обойдем лощину по гребню, то духи увидят нас

Некагуаль самоуверенно усмехнулся.

— Они как хищники. Пока они жрут, вся остальная потенциальная добыча им безразлична. Только нельзя мешать им есть. Пойдем!