Королевский пират

Николас, невольно поежившись, перевел взгляд на Накора. Но исалани молчал. Неожиданно в разговор вступил Калис, который в продолжение всего ужина не проронил ни одного слова:

— Дозволено ли мне будет полюбопытствовать, гетман, откуда вы ведете свой род? И что об этом говорится в ваших древних сказаниях?

— Наши давние предки жили за морем, там, откуда пришли к нам вы, — с готовностью отвечал Минола. — Так написано в Священной книге, и мы этому верим. — Он поймал на себе вопросительный взгляд Калиса и с улыбкой добавил:

— Но ты, вижу, еще о чем-то хотел меня спросить. Говори, чужестранец.

— Похоже, мы с тобой принадлежим к одному народу.

Гетман вытаращил на Калиса глаза и недоверчиво спросил:

— Так ты, выходит, тоже из долгожителей? Вот уж никогда бы не подумал!

Вместо ответа Калис приподнял прядь своих золотисто-рыжих волос, обнажив слегка заостренное вверху ухо.

— Слава Ал-Маралу! — радостно воскликнул гетман и в свою очередь продемонстрировал гостям оба уха, кончики которых оказались заметно острее и тоньше, чем у Калиса. Минола не преминул обратить на это внимание:

— А почему это они у тебя почти такие же, как у простых смертных?

Калис печально вздохнул:

— Дело в том, что моя мать — королева нашей земли. Она уже много лет правит Эльвандаром.

Калис напрасно ожидал реакции радушного хозяина на эти слова. Гетман при упоминании об Эльвандаре и его королеве и бровью не повел. Он смотрел на собеседника с прежним веселым любопытством, явно рассчитывая на продолжение его объяснений, — и только. Когда молчание Калиса показалось ему слишком затянувшимся, он поторопил его словами:

— Ну же, говори дальше! Что ж это ты умолк на самом интересном? Кто твой отец, чужестранец?

— Отцу моему подвластны могущественные силы высшей магии, и его волшебные познания весьма обширны, но по рождению он — всего лишь человек, из тех, чей век гораздо короче эльфийского.

— А в наших преданиях говорится, — поучительно заметил Минола, — что все до единого союзы долгожителей с простыми смертными остаются бесплодными. Видно, отец твой и впрямь великий чародей, раз царица ваших долгожителей родила ему сына. — Он хлопнул в ладоши, и в юрту тотчас же вбежал слуга с деревянной лоханью, наполненной водой. Гетман неторопливо омыл пальцы, вытер ладони льняным полотенцем и, махнув слуге, чтобы тот удалился, продолжил:

— Вот поэтому-то у нас, у джешанди, такие супружества давно уж запрещены законом.

— А в наших землях закон нисколько не препятствует этим союзам, — сказал Калис. — Впрочем, они и без того весьма редки и почти всегда — несчастливы.

— И в кого же ты уродился? — с добродушной ухмылкой осведомился Минола. — В отца или в мать? Долог ли будет твой век?

Калис принужденно улыбнулся:

— Сам еще не знаю. Время покажет.

— В Священной книге, — сказал Минола, — говорится, что долгожители давно уже кочевали по этой земле, когда из-за моря явились правоверные. Поначалу они враждовали между собой, но потом долгожители услыхали глас божий и склонили сердца свои к истинной вере. Ал-Марал многомилостив! И с тех пор все мы стали единым народом.

— Слова твои объясняют многое, — кивнул Калис.

— Священная книга объясняет все, — строго поправил его гетман.

Николас покосился на Калиса, и тот знаком дал ему понять, что закончил разговор с Минолой.

— Гетман, — с улыбкой проговорил Николас, — у меня просто нет слов, чтобы выразить тебе и твоим людям благодарность за ваше чудесное гостеприимство.

— При чем же здесь благодарность? — улыбнулся Минола. — Достойно принять гостей — для нас большая честь и радость. Так и в Священной книге говорится. Там сказано: «Рука дающего да не оскудеет». — Он с задумчивым видом поковырял в зубах тонкой щепкой и спросил, согнав с лица улыбку:

— Так сколько же вы мне заплатите за моих коз?

Начался ожесточенный торг, продлившийся далеко за полночь. Положение Николаса оказалось не из легких, ведь сделка по сути уже состоялась, и спор шел теперь лишь о ее цене. Минола и его советники на все лады расхваливали своих коз, Николас и остальные на это возражали — животные де оказались тощими, жилистыми и совсем невкусными. В итоге принцу пришлось-таки уплатить джешанди немалую сумму, едва ли не втрое превышавшую реальную стоимость жалкого стада. Минола не выказал ни малейшего удивления при виде золотых монет с гербом заморского королевства. Он лишь взвесил их на ладони и, одобрительно кивнув, с улыбкой опустил в свой объемистый кожаный кошель.

Николас решил заодно приобрести у джешанди по сходной цене немного оружия и провизии для своего отряда. Когда и с этой сделкой было покончено, стояла глубокая ночь. Николас и его спутники наскоро простились с гетманом и побрели к отвоеванным у разбойников фургонам.

Калис шагал рядом с Николасом.

— Что это ты имел в виду, когда сказал гетману, что теперь тебе многое стало ясно? — спросил его принц.

Калис пожал плечами:

— Меня всегда учили, что эделы, иначе эльфы, в начале времен были единым народом и жили в Эльвандаре, где ими правили могущественные короли и королевы. А еще прежде они были слугами у валкеру. После Войн Хаоса народ наш разделился на три части — на эледелов, тех, к кому принадлежат моя мать и ее подданные, моррелов, которых вы, люди, называете Братством Темной Тропы, и гламрелов, иначе — одержимых. — Он оглянулся через плечо и продолжал:

— А теперь вдруг обнаружилось, что среди эледелов есть, оказывается, и такие, кто даже слыхом не слыхал об Эльвандаре. И ведь мы о них тоже ничего не знали!

— А они — о вас, — вставил Накор.

— Что это еще за Ал-Марал? — спросил его Николас.

Коротышка удрученно вздохнул и помотал головой:

— Его именем творились скверные дела. Религиозные войны и тому подобное. Много веков тому назад в Ишапианской церкви случился раскол. Одни считали, что Бог един и всемогущ, другие утверждали, что Ал-Марал — это своего рода обобщенный образ всех высших и низших божеств, каждое из которых, в свою очередь, является одним из его воплощений. Но как и всегда бывает в таких случаях, богословские споры были вовсе не главной причиной раздора. Просто богатые монастыри боролись между собой за власть и влияние в стране. Дело шло о том, кому из них удастся стать сильнее и богаче остальных. В конце концов приверженцы Ал-Марала были объявлены еретиками, их стали безжалостно преследовать и истреблять. В древних манускриптах говорится, что почти все они бежали в пустыни Великого Кеша и там погибли, и только немногим удалось уйти на кораблях в Безбрежное море.

— Теперь понятно, — пробасил Гуда, — отчего все в этой земле говорят по-кешиански.

— Вернее, на том языке, который был принят в Кеше сотни лет назад, — поправил его Гарри.

В разговор неожиданно вмешался Тука. Догнав Николаса и искательно заглянув ему в лицо, он спросил:

— Значит, энкоси и его люди приплыли к нам из-за моря?

— Я ж ведь тебе уже говорил, — пожал плечами Николас, — что мы издалека.

— В таком случае, — несмело предположил возница, — вас сюда привело не иначе как очень важное дело. Ведь правда, энкоси?

— А вот уж об этом, как и обо всем остальном, я буду говорить не с тобой, а с твоим господином, — сухо ответил Николас. На лицо Туки набежала тень, и принц с улыбкой прибавил:

— Разумеется, я ему расскажу, что ты нам помог справиться с разбойниками, и он тебя за это щедро отблагодарит.

Возница уныло вздохнул и покачал головой:

— Ты ошибаешься, энкоси. Хозяин мой мудр и справедлив, и он наверняка обвинит меня одного в своих немалых убытках. Какая там награда! Хорошо, если господин Андрес не выгонит меня из дому!

— Да будет тебе причитать! — усмехнулся Николас. — Когда мы вернем твоему хозяину его добро, я сам заплачу тебе за услуги проводника. Можешь быть спокоен: после этого тебе никогда больше не придется голодать.

— Благодарю, о, тысячу раз благодарю тебя, великодушный энкоси! — просиял возница и на ходу поклонился Николасу в пояс.