Королевский пират

— Пощади меня, господин! Я теперь вижу, что мудрость твоя равна твоей силе и отваге! Мне не следовало обманывать такого доблестного капитана, и я горько раскаиваюсь, что так с тобой поступил! Не губи меня, и я искуплю свою вину! Я расскажу тебе все без утайки! Только не отнимай у меня жизнь, энкоси!

— Говори! — потребовал Николас. Вид у Туки был такой пришибленный, несчастный и вместе с тем комичный, что Николасу стоило больших усилий не расхохотаться и доиграть свою роль до конца. Вознице, однако, было совсем не до смеха. Нимало не сомневаясь в реальности угрозы, нависшей над его жизнью, он торопливой скороговоркой поведал принцу и его спутникам правду о караване, который подвергся нападению разбойников.

Как выяснилось из его слов, одну из женщин, путешествовавших в самом поместительном фургоне, звали Ранджана. Она была дочерью какого-то знатного вельможи из Килбара, и люди Андреев Русолави взялись доставить ее к властителю Города Змеиной реки, коего Тука с почтительным страхом именовал первоправителем. Ее сопровождали четыре молоденьких служанки. Ранджана в скором времени должна была стать женой первоправителя. Хозяин Туки рассчитывал получить от этого предприятия, в случае, если бы оно увенчалось успехом, немалые выгоды.

Тука нисколько не сомневался, что бандиты, которые напали на караван и пленили девушек, были посланы сюда кем-то из недругов его господина, желавших посеять вражду между первоправителем и Дижнази Бруку. Николас догадался, что так именуется крупная торговая компания, членом которой состоял Андрес Русолави.

— А кому это может быть на руку? — полюбопытствовал Гуда.

Тука растерянно заморгал:

— Неужто же вы не ведаете, как много у первоправителя злых врагов? Взять к примеру хотя бы Раджа Махартского. Я так почти уверен, что за всем этим скрывается именно он. Ведь первоправитель и Радж вот уж сколько лет ведут меж собой войну.

— Мы прибыли сюда из очень далекой земли и потому мало обо всем этом наслышаны, — сказал Николас.

— В наших фургонах было Множество богатых даров первоправителю от моего господина и его торговых партнеров, — вздохнул возница.

— Они поди и этому Раджу шлют подношения, — хмыкнул Гуда.

Тука кивнул. На губах его заиграла гордая улыбка:

— Мой господин столь же мудр, сколь и осторожен, саб.

Слово «саб» было хорошо знакомо Николасу. На наталезском диалекте кешианского языка оно означало «господин».

— Так выходит, — подытожил он, — если мы освободим знатную девицу и ее спутниц, нас за это наградит не только твой хозяин, но и сам первоправитель?

— Господин мой уж точно не останется перед вами в долгу. А вот первоправитель… — Тука пожал плечами. — За него я не поручусь, энкоси. У него ведь уже есть десятка полтора жен, не считая наложниц.

— Нам не составит особого труда отбить пленниц у разбойников, — заверил принца Калис.

— Но они ведь могут прикончить девиц прежде, чем мы до них доберемся, — буркнул Траск.

Николас присел на корточки:

— Нарисуй-ка мне план расположения их лагеря. Калис, присев возле него на землю, пренебрежительно махнул рукой.

— Никакого лагеря у них нет и в помине. Они ведут себя до крайности беззаботно. Считают, что нападения ждать неоткуда. — Он вынул из-за пояса охотничий нож и прочертил на земле длинную прямую линию. — Вот это дорога. Повозки они оттащили чуть в сторону. Вот сюда. В этой, второй по счету, если идти от реки, находятся пленницы.

— А ты сосчитал, сколько там этих бандитов?

— По четверо при каждом из фургонов. И все вооружены до зубов.

— Как близко мы сможем к ним подкрасться?

— Там вокруг высокая трава. Думаю, что человек пять-шесть из наших вполне смогут незаметно подойти на расстояние дюжины шагов от повозок.

Николас сосредоточенно вглядывался в рисунок Калиса.

— Скольких из них ты смог бы убить с такого расстояния?

Калис пожал плечами.

— Да всех, если б только у меня достало стрел. Во всяком случае, я точно успею уложить троих, а то и четверых бандитов, пока остальные сообразят, что происходит. А может статься, что и полдюжины. Ведь многие из них мертвецки пьяны.

Николас кивнул и, подобрав с земли прутик, начертил полукруг, охватывавший линию, которую нарисовал Калис.

— Я хочу зайти к ним с левого фланга. Со мной пойдут Маркус и несколько воинов. А Гуда с десятком наших людей подберутся к бандитам с другой стороны. Сигнал к нападению подашь нам ты, Калис. Мы бросимся на них, когда услышим твою команду.

Калис, склонив голову набок, внимательно взглянул на чертеж:

— Означает ли это, что прежде я должен убить из лука тех, кто окажется ближе всех к повозкам?

— Конечно! Ведь иначе они могут умертвить или ранить пленниц. С бандитами мы расправимся без труда, но главное ведь, чтобы девушки остались живы. Я очень рассчитываю на твою меткость.

Калис легко поднялся на ноги:

— Я убью всех, кто стережет девушек, потом подам сигнал к атаке, и во все время сражения не подпущу к фургону пленниц никого из разбойников.

— Да помогут нам боги! — с чувством воскликнул Николас.

Для нападения на разбойников он отобрал самых сильных и выносливых воинов и матросов и быстро отдал им необходимые распоряжения, после чего подозвал к себе Энтони и Накора.

— А вы останетесь здесь вместе с теми, кто слишком слаб, чтобы драться. Я пришлю за вами, когда сражение будет закончено. У нас ведь могут быть раненые.

— Я отыскал поблизости кое-какие целебные травы, — сказал Энтони. — Их сок останавливает кровь и заживляет раны.

— Мы дождемся здесь окончания битвы, — кивнул Накор.

Кроме чародеев в наспех разбитом лагере остались с полдюжины воинов и Бриза. Девушка вовсе не горела желанием участвовать в бою с бандитами.

Когда Николас и его спутники добрались до невысокого холма, с вершины которого, скрываясь в зарослях кустов, за разбойниками наблюдал Гуда, солнце начало склоняться к горизонту. Старый воин кивнул принцу и прошептал:

— Знатная тут у них была попойка! Они уж и подраться успели из-за девчонок. Гляди-ка, одного укокошили. Все меньше работы нашим ребятам.

Николас прищурился и напряг зрение. Убитый разбойник лежал близ одной из повозок. Принц сперва принял было его тело, облаченное в яркие одежды, за груду тряпья.

— Не очень-то они друг с другом церемонятся.

— Похоже на то, — усмехнулся Гуда. — Так уж у них водится, у бандитов, где б они ни жили. Когда же ты думаешь на них напасть?

— Как только проведу половину нашего отряда к левому флангу. Остальными будешь командовать ты. Вы зайдете справа. Калис подберется как можно ближе к фургонам и прикончит тех, кто стережет девушек, а после подаст нам сигнал к наступлению.

— План что надо. Лучшего никто бы не придумал.

Николас простился с Гудой и повел дюжину воинов и матросов в обход лагеря разбойников. Калис шагал впереди всех. От взоров бандитов их скрывала гряда холмов, высившихся вдоль пыльной дороги. Вскоре однако эльф кивнул Николасу, сбежал с пригорка и исчез в высокой траве. Он стал незаметно подбираться к повозке, в которой находились пленницы.

Николас и его люди обошли поляну, на которой расположились разбойники, остановились на небольшом расстоянии слева от последней повозки и стали ждать сигнала Калиса. Теперь все зависело от проворства крайдийских воинов, крондорских военных моряков и их предводителя. Полтора десятка хорошо вооруженных бандитов, успей они прийти в себя от неожиданности, вполне могли дать им серьезный отпор.

Услыхав призывный крик эльфа, Николас стремглав бросился к повозкам. Следом за ним мчались воины и матросы. У самой поляны некоторые из них успели его опередить.

Первым из противников, встретившихся на пути принца, был здоровенный верзила, который стоял близ крайнего из фургонов и держал в высоко поднятой руке блестящий шлем, слегка его наклоняя и запрокинув голову. Из шлема в его широко раскрытую пасть тонкой струей лилась жидкость янтарного цвета. Заслышав топот и крики Николаса и его спутников, здоровяк с недоумением и неудовольствием повернул голову в их сторону. Эль из шлема выплеснулся ему на грудь. Пьяница не без труда сообразил, что перед ним вовсе не товарищи по оружию, вздумавшие над ним подшутить, а вооруженные противники, а когда он это уразумел, было уже поздно: едва лишь рука его потянулась к рукоятке меча, как один из матросов пронзил своим кинжалом его широкую грудь. Бандит со стоном свалился на землю.