Мы кузнецы (СИ)

  Только то что ждёт их хоть и не лёгкий, а для непосвящённых и полный соблазнов, но мирный труд, никто из отбывших и их провожавших не знал. Официально на загруженном по планширь пароходе отправлялось в рейд пушечное мясо абордажной команды. Ведь в посёлке укоренилось мнение, что на иные способы военных действий я не способен, и просто пока мне крупно везёт. Разуверять в специализации никого не хотелось. Наверняка английская разведка имела и в РАКе своих информаторов. Более того, даже усугубил впечатление, перед отходом разучив с оркестром шедевр Высоцкого "Ещё не вечер!" и объявил его личным гимном. Мол вот такого отмороженного мальчонку в приполярные широты неожиданным ветром с запада занесло.

  Реально же, перегруженное личным составом судно совершало каботажный переход в Кенайский залив(или Кука), где ранее обнаружены были выходы каменного угля - кОрма для нашей паровой машины. Получить который возможность имелась только методом самообслуживания. То есть шахта являлась ничейной, и каждый желающий ломал в ней антрацит по потребности и по возможности. Потому весь наш немалый коллектив вскоре превратился в шахтёров и грузчиков, по стахановски возводя на берегу террикон из наколотого чёрного золота. Да ещё такая орава народа, буквально за день возвела в удобном месте из сырого леса(за лето подсохнет, тогда и проконопатят) укреплённый пост, а по местной терминологии - редут. Пока оставив в нём на жительство православного миссионера, воспитанного в Новоархангельской семинарии аборигена из здешнего племени кенаков. А уж потом, ещё сутки прокаботажили до пролива Чатем. Кинув якорь в том же месте где оставляли по осени зимовщиков, подавляющая часть народа сошла на берег и отправилась через перевал Чилкут. Пароход же вернулся к созданной у места, что в ТОЙ истории Анкориждем назовут, топливной базе, дабы недогруз образовавшийся, углём сполна компенсировать. Аврал на погрузке проводили уже крайне скудными силами оставшегося на борту плавсостава. Потому в угольке руки замарать пришлось абсолютно всем без исключения, том числе и моей персоне. Но зато вскоре удалось поймать попутный, дующий на запад ветер, и несколько дней всю работу возлагать на метеорологический процесс, своим мускулам отдых даря. Силы восстановив и вскоре даже как бы по профилю поработав - догнав в штиль и взяв на абордаж китобоя британского. Уже под завязку забитого ворванью да китовым усом и тащившим свой недешёвый товар на продажу. Добром разумеется нам добычу не отдали - пришлось пострелять(без фанатизма). Артефакт потом подкормил и уцелевших членов английской команды с его помощью в правильном направлении перевоспитал экспресс-методом. Барк "Эссекс" превратился в "Юкон" и сменил капитана. А так же Юнион Джек на перенесённый мною из будущего влаг Латв.ССР. Из таких же цветов состоящий - синего, белого и красного. Но в нашем случае означавших привычные волну, лёд и кровь. Со временем народ окрестил знамя в "Буруны Юкона"(или наоборт Юкон-Бурун).

  Почти в это же время, партия сошедших на берег первопроходцев такой же стяг водрузила к коньку заброшенной, хоть относительно новой и крепкой, рубленной в лапу избы. Одиноко приютившейся у слияния Юкона и Пелли, именовавшейся Форт-Селкерк и стоявшей на землях северных тутчонов. Путь до этого места требовал и немалой смелости, и большого труда, один только переход через "белые" пороги ( ТАМ названные Уайтхорс, а ЗДЕСЬ - Белопорожье) запомнился до смерти (нерасторопным гребцам пары лодок в буквальном смысле).

  На обжитое место высадился ещё один православный миссионер да пяток захворавших в пути пионеров-креолов. Сливающихся рек вОды изобиловали хариусом, нельмой, щукой и "неполноценные" поселенцы немедленно принялись сети ставить и богатый травостой в округе косить.

  Продолжившей путь партии оставалось преодолеть ещё 320 километров по бурной поверхности главной реки Аляски. Посёлок у впадения в Юкон реки Клондайк в ЭТОЙ истории уже не будет назван Доусон. Да и сама золотоносная речка ещё не испорченное ингизами название на картах заимеет, продолжив нарекаться Трон - дук, соответственно и селению зваться Троном. Из уважения к коренным обитателям - местному племени тро-чу-тинов.

  Вновь прибывшим с ним ещё предстоит родниться - выкупая себе жен, воспитывая потом и уча общих детей. А пока следовало после формально-обязательной процедуры "покупки земли"(за одеяла и бисер, с последующим банкетом и возлияниями), срочно срубить жильё до наступления холодов. Попутно запасая рыбу и главное - дрова, дабы хоть немного просохнуть успели срубы и топливо до морозов, впрочем берёзовые полешки и сырыми хороший жар давали. В солнечном краю, где два месяца лето, остальное зима, дабы не не замёрзнуть, очень жарко трудиться требуется.

  Наставив экс-"Эссекс" на путь истинный, заспешила "Камчатка" далее в берегам Камчатки. Стремясь перехватить прозимовавшие совсем неподалёку, в беззащитном Ванкувере, остатки англо-британской эскадры. Что поделать, если высокопоставленные мудрецы изначально настроились на оборону? Но ведь порой контр-атаки случаются даже более результативными, так что воспользуемся теми картами что нам сдали. Благо, что и противник козыри растерял, ведь даже недавно отремонтированный РУССКИМИ старичок "Бивер" с маломощной машиной в 35 лошадок, ныне ошивался за два океана и массу морей под Севастополем. Так что у Аяна встретили мы всего один английский корабль да пару французских, в безветрии болтавшихся чуть поодаль. Но это были последние остатки союзной эскадры. Если не считать английского 24-пушечного корвета, как бы сторожившего оккупированный остров Уруп, переименованный в остров Альянса, как и все Курилы в Туманный архипелаг.

  В ТОЙ истории пришло судов поболе и вели они себя понаглей. Разрушив крайнюю станцию пущенного в 1851 году Аянского тракта, да рванув на верфи корпус недостроенного судёнышка, про мародёрку и не упоминаю. Но нынче пёрло в игре не им, как назло даже при подходе ветер стих. На поведение нашего парохода никак не влияющий. Потому то запев "смело мы в бой пойдём" действительно велел я нашему капитану переть на значительно превосходящий бортовым залпом английский 50-пушечный "Президент".

  Фишка заключалась в том, что залп действительно был именно БОРТОВЫМ, а на носу супостата ютилась небольшая "догонная" пушчёнка, главной задачей которой являлась не зацепить ядрышком свой бушприт или снасти, когда палить доводилось. Вот и попёрли мы лоб в лоб , как психические истребители. И пушченка вражья действительно не стреляла, по причине того что её обслугу я выбил и винтаря с оптикой. Да и рулевого на юте захватил, хотя без ветра он и так превращался в статиста. Потом развязав хитрый узел, уронил в воду(но неглубоко) уже с нашего бушприта окончание непонятного дрына с наболдашником на конце, а кэп снизил ход на "самый малый".

  Слегка ткнувшись в нос неприятельского парусника шестовая мина рванула. Направленный взрыв, случившийся и так ниже ватерлинии пронёс энергию на несколько метров, зацепив крюйт-камеру. На наше несчастье в том числе, ибо тряхонуло и пароход. Без фатальных последствий к счастью, если не считать потребовавшейся многим стирки портков. Выловить из холодной водицы всего с пару десятков английских моряков удалось, так и не понявших что произошло. Но когда наш пароходик зачапал к стоящим в безветрии французам, то у тех не выдержали нервы и на топ-мачтах обоих взвился белый флаг. Это оказались 30-ти пушечные "Артемисе" и недавно переведённый с Балтики и по пути сломавший машину 4-х пушечный пароход-фрегат "Милан". ПОБЕДА являлась окончательной, ибо враг испугался неизвестности. О чем немедленно в столицу отправлен был по новому тракту фельд-егерь. Вещ.доками прихватив фотографические пластины, и захваченные судовые документы с флагами, а так же мой скромный отчёт и необязательные рекомендации.

  Захваченные судовые кассы зажал отчасти, щедро заплатив на Аянской станции за пяток жеребят-стригунков морозоустойчивой якутской породы. Да в добавок пару телят купить удалось, не говоря уже о соли, метизах, даже ящике стекла, что нашёл в амбаре местного купца. И меховой одежде, что не пожалели местные эвенки. Дикий чеснок копать, да ягоду собирать, выгнал в тайгу часть пленных - цинга не пощадит никого.