Афоризм обмана (СИ)

Когда Лука приговорили к настоящей жизни в тюрьме, тот был настолько возмущен и обижен, что у него даже вспыхнул жар, лицо покраснело, а дыхание учистилось. Нет, парень может и был смелым, но он очень быстро сдавался, хотя и был упрям. В тюрьме с заключёнными (если им предстовлялся случай) разговаривали, как с равным, за что Лука возненавидел их. «Я ее спас, а меня унижают…»: лихорадочно мелькали порой у него в голове. «Несправедливо! Несправедливо! Чем я это заслужил? Что я такого сделал? Почему за добрый поступок я расплачиваюсь ужасной жизнью?»: Лука досадовал. Даже если среди заключенных мелькал тот, кто пытался сдружится с ним, Лука с призрением смотрел на него в ответ и молчал. Такая жизнь сильно угнетала. А душа молодого человека, посвятившая себя когда-то приключениям, вдруг заныла о былых временах с невыносимой болью. Из-за нее у него порой даже случались припадки и приступы бешенства, пока этого зверя не поместили в более грубую камеру с единственным человеком, правда с не совсем приятной наружностью. Он сидел у стены и храпел. Лука, будучи опрятным человеком, сел как можно дальше от него и стал думать как отсюда выбираться. Идей, впрочем как и мыслей, у него не было — были только мечты. Это усугубляло его положение. Ему лезли мысли о побега Данте. Но у него не имелось ни ходов, ни кастрюль и даже не было окна. Тьма да человек. Этот человек успел уже открыть глаза. Он стал принюхиваться и, заметив, нового заключенного весело загоготал. «В психиатрической больнице и то лучше…» — пронеслось в мыслях у Лука, услышав неприятный ушам гогот такого же неприятного человека. Этот человек продолжал гоготать до тех пор, пока не поперхнулся, тем самым доставив Лука небольшое удовлетворение.

 — Парен-нь, э-эй, — протянул незнакомец, встряхивая своей огромной лохматой шевелюрой так, что с неей полетела пыль и перхоть. — Как тут ок-аза-

 — Не твоего ума дела.

Незнакомец насупил брови и кашлянул.

 — За ч-что? — повторил он.

 — Тебя не касается.

 — Мы-ж-ж теперь братья! — обиделся заключенный, зажав зубами верхнюю губу.

Лука эти слова возмутили на столько, что он, округлив глаза, прямо как Флаффи, вскочил и закричал во гневе:

 — Ты?! Ты думаешь я убийца, раз я брат твой? Думаешь, я свершил преступление, чтобы именоваться заключенным? Да как ты можешь сравнивать меня существом, если я человек?! Разве могут быть убийцы, воры и люди братьями?

Заключенный почесал голову, не поняв слов Лука, но этот грозный тон не понравился ему и он прошипел:

 — Если бы ты не совершил преступление, тебя бы не было здесь. Потому, молчи в тряпочку об убийцах, ворах и людях. Думаешь, люди только ангелы? Ошибаешься. Я — человек. И я не ангел, как видишь.

 — Ты убийца.

 — Почем знаешь? — тон у незнакомца стал серьезнее и он перестал заикаться, что удивило Лука и он замолчал.

 — То-то же, — ухмыльнулся заключенный.

Лука нахмурился и скрестил руки, показывая свое недовольство. Лицо незнакомца не было видно из-за его длинных волос, только небольшая черная борода выделялась на белом подбородке. Можно было сделать вывод, что ему не меньше 40. Обратив пустой взгляд на Лука, заключенный недовольно фыркнул и промолвил, заметив, что парень впал в меланхолию:

 — Я сел по ошибке.

Лука не шевельнулся, тем самым полностью проигноривовав незнакомца, но второго это никак не задело и он продолжил:

 — Убийство?! Ха-ха! Я совершил убийство! Быть просто такого не может.

 — Ты дурак.

 — Нет, парень, дураком зови себя, а меня пойми — мне сваливать нужно отсюда, ты не представляешь, сколько раз я уже сидел здесь…

Чувства Лука и собственное настроение пересилили всякую потребность продолжать разговор. Внезапно нашедшая грусть появилась не без причины. И эта причина была самой распространенной и безнадежной мысли об своем провале. Теперь у него не было мыслей, остались только воспоминания и осознанное понимание своего бесконечного ничтожества. Впервые за все его молодые годы, парень услышал, как из уст некрасивого, отвратительного человека, который врятли внушал бы хоть кому-то хоть какое-то доверие, прозвучала правда. С правдой спорить бессмысленно, если ты сам не являешься лжецом, и Лука молчал. Впервые он замолчал от того, что слова просто кончились и говорить что-либо значило произносить простой набор слов, не имеющего определенного смысла.Однако, понимая своё положение, парень не хотел признавать поражение. Так прошел первый день заключенного по имени Лука. Так прошло и около трех месяцев: в молчании, не без отвращения. Правда, один случай навлек целую груду мыслей для Лука, когда тот момент соизволил произойти: а он произошел ровно через один месяц после тех трех. А именно произошло то, что одного очень пожилого возраста, заключенного выпустили на свободу в силу его старости. Этот случай был огромным примером для Лука в знак того, что выбраться из тюрьмы возможно. И вот однажды, после долгих и длительных раздумий Лука, этот случай представился… Этот молодой человек намеренно дождался момента, когда его друг заснет и обед вот-вот должны были принести. Но сосед его всегда просыпался, если запах супа проникал в камеру. Это затрудняло положение, и парень вдруг однажды решился все ему рассказать. Чтобы хоть как-то начать диалог, он выбрал время прямо перед обедом. Лука сначала долго смотрел в на своего соседа, раздумывая о правельности своего поступка, пока на него не нахлынула храбрость, и вдолю секунды он вдруг схватил себя за свои черные волосы и поднял их. Это был парик. Вместо этих черных волос на его голове оказалась копна лохматых, но белоснежных волос. Незнакомец проснулся и из-за неожиданного появления светловолосого человека, тот даже потёр глаза.

 — Ишь ты! — нахмурился заключенный. — Куда собрался?

 — Я намерен сбежать!

Заключенный помрачнел и захохотал:

 — Да неужели?

 — Я похож на старика?

 — Ха-ха! Да ты хоть и чумазый черт, но очень миловидный! Ты даже не смахиваешь и на тридцатилетнего!

Лука это не понравилось. Но времени на грусть у него не было- скоро вот-вот должны были принести обед, и до побега оставалось вообще не много.

 — Помоги мне.

Незнакомец и в уз не подул.

 — Я помогу тогда и тебе выбраться.

Заключенный снова захохотал.

 — Правда? Я уже своё отсидел. Теперь сиди ты!

Лука застонал.

 — Я не выживу здесь и помру раньше, чем ты выйдешь отсюда. И тогда не видать тебе ранней свободы.

 — Нет, лучше ты помоги мне выбраться, а я потом и тебе помогу.

Лука недовольно хмыкнул носом и тут он понял, что незнакомец не верит ему. Эти мысли довели его отчания и он упал на холодную, сырую плитку. Прошло около десяти минут. Парень не шевелился.

 — Скончался! Скончался! — вдруг завопил заключенный на всю камеру.

Тюремщики быстро открыли железную дверь и, увидев лежащего на плите скрюченного беловолосого человека.

 — У него наверное рак. Вчера умер от рака один. Правда, никто об этом так и не узнал.

 — Рак? О Боже, мой! Рак! Выбросите его! Выпросите этот труп сейчас же! Рак же заразный! А я ещё жить хочу! У меня вся жизнь впереди!

 — Так он же дышит…

 — Рак не от легких зависит!

 — Приведите его к судье.

В это время парень пришёл в себя, и осознав, что сейчас его поведут к судье вдруг снова потерял сознание. Причём до такой степени, что дыхание остановилось. Очнулся только тогда, когда его выбросили в реку. Он опустился на дно реки, а потом стал медленно всплывать, как труп. Не имея особого опыта в плавание, Лука еле-еле достиг берега и зарыдал. Он плакал беззвучно, так как все внимание перешло на его легкие, впервые глубоко дышавшие свободой. Теперь мир стал еще более жестоким. Лука, не имея ни денег, ни жилья первым делом пошел искать себе жилище. Причем, направился он к дому, где должна была жить Лилия. Достигнув этот крохотный домик, на парня нахлынуло чувство, будто бы он снова предает своих друзей. И он бы ушел уже прочь отсюда, если бы тихий, но твердый девчачий голос не позвал его по имени. Лука, услышав свое имя, взглянул в одно из окошка и заметил два милых глаза и розовые волосы.