Саша Лойе и черный маг (СИ)

А потом произошло нечто невероятное, отчего у Михаила волосы на всем теле зашевелились. На долю секунды он увидел в чертах ее лица совиную голову. На него смотрели желтые немигающие глаза, широкий плоский клюв беззвучно открывался. Голова резко повернулась влево-вправо на 180 градусов. Михаил ошалело моргнул, и ведение исчезло.

Михаил слыл кондовым материалистом. Его раздражало повальное увлечение знакомых всякой хиромантией. Сам он веровал в разум и деньги. Вот боги, которым он поклонялся. Для Михаила вера в господа или в дьявола стояли на одной доске и были одинаково бессмысленными. Экстрасенсов, магов и гадалок он на дух не переносил, считал их мошенниками и проходимцами. Поэтому, обратившись к Саше, он чувствовал себя ужасно. Мужчина сделал как раз то, за что презирал других. Поверил в возможность персонального чуда. Лично для него и за его деньги.

Но Саша мошенницей не была, он это чувствовал. Перед ним сидело существо, которое только притворялось человеком. Да в общем не сильно-то притворялось. Кто она? Демон, оборотень, ведьма?

Михаил впервые за этот невыносимо долгий год, что болела его дочь, обрел слабую надежду. В переполненном зале ресторана он столкнулся с чем-то совсем уж потусторонним. И он знал, что оно поможет. Если сочтет нужным.

Саша выяснила все, что хотела. Первое – времени почти не осталось. Второе – вылечить девочку будет очень трудно. Саша отпустила сову и, открыв глаза, вернулась в мир людей. Народу вокруг ощутимо прибавилось, и в воздухе стоял низкий гул голосов.

Саша рассеянно поворачивала в руках свой бокал. Неслышно подошел официант, молча поставил заказанные блюда на стол и удалился. Однако дразнящий аромат прекрасно приготовленного мяса женщина оставила без внимания. Саша вытащила из сумки потрепанный ноутбук и стала что-то в нем вычитывать.

"Так-так. Что мы имеем? Девочка в могиле одной ногой, второй почему-то еще здесь. Сильная, значит. Сегодня у нас двадцать девятое апреля. Завтра Белтейн. Если колдовать, то только сейчас. Столько силы, что можно и покойника оживить. К тому же это у нас пятый, шестой и седьмой день полнолуния. Они для колдовства самые лучшие.

Папаша в отчаянии. Обдеру его как липку, сопротивляться не будет. А деньги мне нужны. "Гримуар Соломона" куплю, камней на ритуалы. Налоги заплачу, отдам денежку Телегину, квартальные премии Юре и Норе. К Светлаге съезжу на заготовки и да еще отложу. Это плюсы.

Минусы. Я не в лучшей форме, организм ослаблен. Тело может просто не выдержать, и я уже не вернусь. Но когда это меня останавливало? Если я помру, значит так тому и быть. Во всяком случае надо на девочку живьем посмотреть. Хотя кого я обманываю? Я уже и так все решила…"

– Ладно, – проговорила наконец Саша, – двинули в Мюнхен прямо сейчас. Мне надо на вашу дочь посмотреть. На месте скажу, смогу Ирину поднять или нет. Моя метла сломалась. Но у вас же вроде есть самолет?

– Самолет есть, – ответил Токарев. – Но у меня сейчас дела, я уже говорил. Встреча с президентом. И мне нужно быть завтра в офисе, важные переговоры. Давайте так. Я все закончу, и мы вылетим завтра, часа в четыре?

–Ну вот что, Токарев, – сказала Лойе раздраженно, – у вашей дочери есть где-то тридцать шесть часов. С этой вот минуты. И все. Можете заниматься своими делами, обедать с кем-хотите, переговариваться. И ждать звонка из клиники. По мне так даже проще. Здесь у меня на столе очень хороший обед. В Мюнхене чертовски тяжелая работа, и болезненная в придачу. Мы летим сейчас, или не летим никогда. Ну?

В жизни человека есть поворотные моменты. Минуты, переживаемые с такой ясностью и остротой, что людям кажется, будто их наотмашь ударили по лицу. Жизнь предлагает человеку выбор. От этого выбора зависит, будет он дальше жить или доживать, бежать или плестись, любить или вспоминать. Между двумя ударами сердца Михаил выбрал свою судьбу.

– Вылет через три часа, – выдохнул он.

Саша согласно кивнула и попросила у официанта счет.

Глава девятая

Саша позвонила Норе. Секретарша ответила после восьмого гудка.

– Приветик, Саша! – Нора тяжело дышала в трубу. – Что случилось?

– Добрый вечер, Нора. А что ты пыхтишь как паровоз? – спросила Саша.

– Ты меня оторвала от шеста. У меня индивидуальное занятие с чемпионом по полденсу Тимуром Грешиловым, – гордо сообщила девушка.

– Нора, а чем можно занимается на уроке полдэнса со сломанными-то пальцами? – спросила Саша удивленно.

– О, Тимур меня заверил, что сломанная рука стриптизу не помеха. В конце концов можно сделать упор на ноги. И он оказался прав. Он всегда прав, – ответила девушка. Сашу так и подмывало спросить, на каком месте в матримониальном рейтинге Норы Галь стоит Тимур Грешилов, если его сомнительные советы воспринимаются с таким восторгом? Но женщина сдержалась. – Тебе, Саша, тоже стоит заняться полдэнсом. Крепкие мышцы, красивая фигура и хорошее настроение гарантированы.

– Я подумаю, – пообещала ведьма без энтузиазма. – Нора, ты мне нужна. Мы прямо сейчас летим в Мюнхен. Так что слезай с шеста, или с Тимура Грешилова, уж не знаю, как далеко зашли ваши занятия. И встречаемся в аэропорту через три часа.

– Я тебя поняла. Нет проблем, буду на месте. Чмоки – чмоки, – сказала Нора. Саша подумала, что у нее все же "золотые" приспешники. Лойе могла в любое время дня и ночи напрячь своих сотрудников каким-угодно заданием, и они бросались выполнять его с радостью и без лишних вопросов.

Потом Саша отправила Юру за своей помощницей, а также за набором N 7 (обряд вознесения) и, на всякий случай, набором N 4 (снятие порчи). Сумки со снаряжением были тяжелыми и в Мюнхене ей бы больше пригодился Юра, но пришлось взять Нору.

Токарев тоже разговаривал по телефону. Его тихий низкий голос напоминал шум мотора в дорогом седане, казался успокаивающим и надежным.

"Токарев, конечно, грубиян и сукин сын, но с ним весело," – Саша поймала себя на мысли, что ей хотелось бы и дальше подначивать такого вот сноба и выслушивать его язвительные ответы… "Стоп, что ты несешь? Не хватает того, чтобы ты запала на какого-то мужика. Это просто клиент, Саша. Кроме того ты сидишь перед ним в жутком виде. Тоже мне кокетка без зубов!"

Токарев убрал телефон, допил коньяк и сообщил, что пора ехать. По дороге в аэропорт заехали к Токареву в офис. Он ушел в свой небоскреб, а Саша осталась в лимузине. От нечего делать она принялась изучать интерьер салона. Саша не раз ездила в дорогих автомобилях, но эта машина угнетала разум показной роскошью.

Деревянные панели с ящичками, покрытые черным лаком, выдвижные столики, в холодильнике внушительная батарея мини бутылочек с всевозможными видами спиртного. Задние кожаные сидения раскладывались наподобие шезлонга, так что на них спать можно было, при этом голова покоилась на удобной мягкой подушечке из тончайшей кожи. Наверху перед пассажирами располагались три циферблата: часы, спидометр и термометр. С потолка струился мягкий молочно-белый свет. Саша завистливо поглядывала на эту комфортную роскошь и вспомнила, что шесть лет ездит на ведре с гвоздями.

В машину Токарев вернулся переодетым в строгий темно-серый шерстяной костюм, голубую сорочку и черные кожаные туфли. Галстук не повязал, и то хорошо. В руках он держал кейс.

В аэропорту их встретили Нора и Юра с баулами наперевес. Уверенной походкой девушка устремилась навстречу начальнице. На пол головы ниже Саши, Нора обладала по-девичьи тонкой и хрупкой фигурой. Аккуратно причесанная головка, тонкие черты лица, влажные карие глаза олененка, дорогая элегантная одежда и аксессуары в стиле Грэйс Келли – Нора являла собой безупречный образец утонченной леди. Пока не раскрывала рта.

Саша нашла Нору в одном из подмосковных интернатов для детей-инвалидов. Звали ее тогда Галина Новикова, ей было 17 лет. Она страдала тяжелой формой ДЦП, болезнь развилась как следствие тяжелых родов. Врачи поставили младенцу страшный диагноз и уговорили мать написать отказную. Так Галя осталась с миром один на один. Она могла стать еще одним овощем в интернате для инвалидов.