Зачем нам враги

наю теперь зачем. Я знаю, что способна».

До самого трактира они больше не обменялись ни словом. Эллен обрадовалась, увидев издалека вывеску, — она надеялась, что отдых немного расслабит Глоринделя. Однако внутри ее ждало еще одно испытание: представительного вида господин, кажется, занимавший последнюю свободную комнату в ту самую минуту, когда Глориндель и Эллен входили внутрь.

— ... до вечера, а там будет видно, — услышала Эллен обрывок фразы. Прежде чем она успела вмешаться, Глориндель швырнул на прилавок золото и рявкнул:

— Угол. Живо.

Трактирщик смерил его взглядом, от которого Эллен успела отвыкнуть: к щедрости господина Глоринделя все прежние простолюдины проявляли несказанное уважение. Этот же даже не соизволил ответить, лишь указал глазами на человека, стоящего рядом с ними, и невозмутимо развернулся к Глоринделю спиной, игнорируя поблескивавшее на стойке золото. Сколько же заплатил за комнату этот человек?.. Эллен взглянула на него с интересом. На мужчине был длинный плащ и широкополая шляпа, мешавшие разглядеть его хорошенько, но что-то в его осанке и манере держаться говорило Эллен, что лучше с ним не связываться. У эльфа же, видимо, инстинкт самосохранения, и без того не особо развитый, окончательно притупился затянувшимся приступом беспричинной ярости. Он круто развернулся к человеку у стойки и тоном, не терпящим пререканий, потребовал:

— Найдите себе другое пристанище, сударь.

Из-под обвислых полей шляпы стрельнул спокойный внимательный взгляд.

— Вы ведь все равно только до вечера, — раздраженно продолжал эльф, будто не замечая этого взгляда. — Можете отсидеться тут. Если желаете, я оплачу вашу выпивку.

Как любезен, однако... Мужчина мягко улыбнулся.

— Простите, сударь, — проговорил он. — Я устал с дороги и хотел бы выспаться.

— Порядочные люди ночами спят, — бросил эльф; Эллен видела, что он снова начинает закипать.

— Ну вот, вы только что обозвали меня подонком, — улыбнулся мужчина. — Что ж мне теперь, кишки вам выпустить? Или вы все-таки дадите мне идти своей дорогой и пойдете своей?

Он говорил очень приветливо, но Эллен ощутила внезапно подкатившую волну тошнотворной паники. Он не шутил. Так же, как не шутил эльф, говоря, что обратит в рабство ее народ. Как не шутила Рослин, обещая убить ее и сделать пояс из ее кожи...

Эльф вспыхнул — Эллен даже вообразить не могла до этой минуты, что он умеет краснеть, пусть даже от гнева, — и занес руку. Двигался он быстро, но незнакомец в широкополой шляпе оказался проворнее. Эллен даже не успела заметить, что произошло, а он уже выкрутил эльфу руку и припечатал его к стойке. Народу в трактире было совсем немного, и все они тщательно делали вид, что ничего не замечают.

Мужчина наклонился к самому лицу эльфа и что-то очень тихо сказал ему на тальвардском. Глориндель мгновенно успокоился, маска ярости словно слетела с его лица, но на ее место пришел не страх, а настороженность. Мужчина отпустил его. Глориндель выпрямился.

Эллен много дала бы, чтобы знать,