Проклятые башни

Гнев и отчаяние захлестнули Изолт, и она вызвала огромный шипящий шар огня, швырнув его над болотом. К ее изумлению, самый воздух мгновенно вспыхнул. Месмерды, парящие над ними, в одно мгновение сгорели дотла, а трясинники завопили и скрылись под водой. Огненный шар обрушился прямо на толпу людей, скрывавшихся на дальнем конце, и до Изолт донеслись дикие крики, а потом она увидела несколько охваченных пламенем фигур, мечущихся в попытках потушить огонь.

– Болотный газ! – вскрикнул Гвилим. – Ну разумеется, он же горючий! – Подняв свой посох, он вызвал еще один огненный шар, швырнув его туда, где, точно стая мошкары, роились месмерды. Мегэн последовала его примеру, и через несколько мгновений те из них, кто не сгорел, улетели прочь.

Но они не могли поджечь солдат Чертополох, поскольку это означало бы гибель и их собственных людей. Изолт и Дункан сражались плечом к плечу, и огромный капитан выдохнул:

– Нам нужно… пространство для маневра, Ваше Высочество. Вы можете… опять… заморозить болото?

Изолт сглотнула. Она так устала, что лишь благодаря годам выучки держалась на ногах, пригибаясь, подскакивая, бросаясь вперед и ускользая. Применение магии выматывало ее куда больше, чем борьба врукопашную, и тот гигантский огненный шар совершенно лишил ее сил. Она сказала отрывисто:

– Я попробую. Прикроешь меня?

Дункан кивнул.

– Разумеется, Ваше Высочество, – почтительно отозвался он с теплотой в голосе.

Она мрачно улыбнулась ему, склонила голову и сосредоточила всю свою волю на трясине. Медленно, мало-помалу, топь сгустилась и застыла, став тверже железа. Теперь Синие Стражи могли уклоняться от ударов, не опасаясь угодить в болото и утонуть. Поле битвы расширилось, и солдаты, все еще стоявшие на дороге, бросились на помощь своим товарищам.

– Лед и пламя, – с уважением сказал Дункан. – У вас поистине необыкновенный Талант, Ваше Высочество.

Снова заклубился туман, и сильно похолодало. Солдаты Маргрит с криком развернулись и убежали в свое болото, растворившись в густом тумане. Дункан быстро раздал приказы, и Синие Стражи бросились в погоню, а арьергард занялся носилками, чтобы можно было отнести раненых обратно в лагерь. В считанные минуты хаос на поле боя превратился в порядок, и армия Банри снова продолжила маршировать по болоту.

Внезапно раздалось еле уловимое шипение, и люди с криками начали падать. Они бились в агонии, их лица побагровели, на губах выступила пена. Из их шей торчали тонкие черные шипы.

Шипение послышалось снова, и Айен закричал:

– Ложись! Ложись!

Солдаты попадали на землю, и некоторые из них воспользовались все еще бьющимися в конвульсии телами своих товарищей как прикрытием. Айен крикнул:

– Айииииии!

В тот же миг воцарилась тишина, и до них донеслось нерешительное:

– Айииии?

– Ааааййииии, – ободряюще подтвердил Айен.

– И-анн?

– Да, это я, Айен. Кто там?

Из болота отовсюду вокруг появились темные круглые головы, в широких ухмылках демонстрирующие острые клыки. Они выбрались на тропинку и сбились вокруг Айена, встав на цыпочки и обнимая его за пояс. В четырехпалых руках они сжимали тростниковые трубки, а за плечами у них болтались крошечные колчаны, набитые черными шипами.

У них была темно-лиловая кожа, напоминавшая по цвету морской виноград, покрытая коротким плюшевым мехом. Большую часть их беспокойных лиц занимали огромные черные блестящие глаза. Они все разом защебетали на своем пронзительном языке, и Айен похлопал и погладил каждого, отвечая на том же самом завывающем наречии.

Солдаты настороженно ждали, держа оружие на изготовку, а те, кого подстрелили отравленными дротиками, постепенно прекратив дергаться, затихли.

– Спокойно, ребята, – сказал Гвилим, опираясь на посох. – Это болотники, и они никогда не сделают того, чего не захочет Айен. Они ни за что не напали бы на нас, если бы знали, что с нами Айен.

Прионнса Эррана с улыбкой поднял глаза.

– Они рассказали мне, что моя м-мать устроила з-засаду совсем недалеко отсюда. Они покажут нам д-другую дорогу через б-болото. И еще одна хорошая н-новость. О т-том ужасном управляющем моей м-матери, который меня так б-беспокоил. Майя п-превратила его в жабу! П-подходящий конец, верно, Гвилим?

Колдун мрачно улыбнулся.

– Именно такой, какой придумал бы я сам. Кто бы мог подумать, что у Колдуньи такая хорошая интуиция?

К закату они уже углубились в самое сердце болот. Хотя по пути произошло немало мелких стычек как с солдатами, так и с волшебными существами, главное противостояние развернулось между войском и погодой. Маргрит Эрранская пыталась сохранить воздух теплым, влажным и неподвижным, чтобы не рассеялся туман. Изолт и колдуны употребили все свое искусство, чтобы вызвать холодный ветер, развеять туман и заморозить землю. На некоторое время это им даже удалось, и месмерды, которые не выносили холода, перестали летать над ними и вернулись к теплым водам. Но чем дальше они заходили в болото, тем труднее было сдерживать туман. Это была территория Маргрит и ее главное умение, к тому же ей помогала команда хорошо обученных колдунов.

После захода солнца ветерок утих, и их окружила душная болотная атмосфера. От тяжелого запаха Изолт было не по себе, и она сидела, хмуро глядя в болото. Она так устала, что не могла заснуть, чувствуя себя натянутой, точно тончайшая шелковая нить. Мегэн принесла ей чашку валерианового чая и велела выпить его.

– Как думаешь, нам удастся найти в этом мерзком болоте способ снять проклятие? – спросила Изолт, послушно глотая ароматный чай.

– Очень на это надеюсь, – сказала Мегэн. – Я пыталась снять его, но оно держится очень крепко, а я не могу определить его источник. Я чувствую, что Маргрит Эрранская как-то связана с ним, хотя это не она навела его, я уверена в этом. У Маргрит острый и изобретательный ум, и хотя проклятие наложено очень хитро, не похоже, что это дело рук человека, который обучался в Башне. Скорее уж какая-нибудь злыдня или, возможно, знахарка, обладающая большой силой. Но кто бы его ни навел, он сделал это через что-то, принадлежащее Лахлану, что-то густо пропитанное его жизненной силой.

– Опять Финли? – вымученно спросила Изолт.

– Он клялся, что ничего не знает о проклятии и что никогда не давал Майе ничего принадлежавшего Лахлану, что могло бы помочь ей навести его. Как ни странно, мне кажется, что он честный человек и не стал бы лгать…

– Да уж, честный как болотная крыса, – резко сказала Изолт. – Он так очарован Майей, что стал бы говорить неправду из последних сил, зеленобрюхая змея!

– Ты перепутала все свои метафоры, – с улыбкой отозвалась Мегэн. – Попробуй заснуть, Изолт. Завтра будет трудный день. Тебе понадобятся силы.

Изолт уткнулась головой в ладони.

– Оставь меня, Мегэн. Я слишком устала, чтобы спать.

Старая ведьма наклонилась и коснулась ее между бровей. Веки Изолт затрепетали и сомкнулись, и голова упала на колени. Мегэн очень осторожно уложила ее, потом сняла плед со своих плеч и укутала им Банри.

– Спи, милая, – сказала она тихонько.

Рассвет принес с собой стаю только что вылупившихся нимф месмердов. Еще влажно поблескивавшие, с загнутыми на концах крыльями, они висели в воздухе над поляной, где солдаты Изолт разбили лагерь, и негромко гудели. Туман стоял над самым болотом, но небо было ясным, и их огромные фасетчатые глаза мерцали переливчатой зеленью, а прозрачные крылья радужно сияли. Солдаты тоже застыли, охваченные ужасом. Изолт и Мегэн стояли вместе с ними, пораженные их числом.

– М-моя м-мать как-то ускорила их п-появление на свет, – сказал Айен. Как и каждый раз, когда он говорил о своей матери, его заикание стало более заметным. – Т-такое раннее п-появление нимф н-ненормально.

– Что мы можем сделать? – уныло спросила Изолт. – Мы не сможем здесь с ними сражаться. Здесь нет ни болотного газа, который можно было бы поджечь, ни места для маневра. Нас всех перебьют.

– Н-ну ладно! – воскликнул Айен. – Думаю, пора настала. Я пойду и п-поговорю с ними.