И пала тьма

Перед мысленным взором Тилара предстала Дарт. Он не даст этим чудовищам завладеть ею.

— Кабал сохранил достаточное количество крови мальчика, — продолжал Чризм. — Мы выжидали, выбирали, где нанести первый удар. Двести лет назад мы проникли в замок Чризма, выкрали меч, напитали его и поместили в саду как ловушку. Бог почувствовал ядовитое влияние меча и пришел к нему. Нашел меч и выдернул его из земли. Глупец.

— Меч проникал в наэфир, — произнес Тилар.

— Конечно, когда Чризм вытащил клинок, я метнулся следом и вошел в Чризма. В паутине Глума он оказался беззащитен. Я выжег его плоть изнутри и одел ее, как хорошо подогнанный по ноге сапог.

Тилар, сам не замечая, коснулся груди.

— Нет, у тебя все по-другому, богоубийца, — заметил его движение Чризм. — Так же, как у того создания, что носило кожу госпожи Нафф. Слуга, низкого ума и положения, выполнил наш приказ и сразил Мирин. К несчастью, она прознала о том, что Кабал проник в Чризмферри, но даже она не догадывалась, насколько высоко мы забрались. Мы не могли допустить, чтобы Мирин поделилась с кем-то своими подозрениями.

— И вы убили ее.

— Кабал завладеет вашим миром. Мы будем обладать им, как я обладаю этой кожей. Мы вымостим путь для Того, Кто Придет. Но на сей раз нас ничто не остановит. В прошлом мы поторопились. Даже я не понимал, что за оружие сумел выковать. — Блестящими глазами Чризм уставился на меч. — Но сейчас мы знаем. Как прежде, мы принесем в Мириллию новую эру. Но мы принесем отнюдь не мир и спокойствие для отребья, что копошится в ваших землях. Ваше время прошло. Вы станете глиной. Ваша кровь и плоть откроет путь для Его пришествия.

— Чьего?

— Ты не достоин слышать его имя, — прорычал Чризм.

Он наконец поднялся с трона. От кожи бога шел черный пар. Тилару доводилось видеть подобное свечение у богов, когда они сильно волновались: например, когда Мирин бежала от убийцы. Только Мирин сияла солнечным светом и лепестками, а блеск вокруг Чризма поедал свет и колыхался под ветрами наэфира. Его очертания расплывались, как воздух над раскаленной пустыней.

— Я не похож на тебя или на то создание, что ты убил в Высоком крыле, — повторил Чризм. — В тебе поселились дым и тени. Но я выковал Ривенскрир, а он выковал меня. Ты — вещь. Я — совершенство.

Он поднял руку. Сквозь плоть проступила его истинная форма.

— Взгляни в лицо Кабала!

Дарт стояла у одного из окон Высокого крыла. Она не спускала руки с рукояти кинжала на поясе. Тилар ушел уже давно. Что случилось? Она видела в стекле взволнованные отражения остальных.

Катрин смотрела перед собой пустым загнанным взглядом. Креван и Эйлан, несгибаемые воины, выглядели сейчас тряпичными куклами. Геррод замер, словно бронзовая статуя.

И среди них стояли Длани и горящими глазами наблюдали за пленниками.

Дарт по очереди обводила взглядом их отражения в окне. Она не хотела думать о том, что случится, если ее схватят прежде, чем она успеет оборвать свою жизнь. Никогда ее кровь не будет служить Чризму. Щен жался к хозяйке. Его тоже пугали Длани.

Итак, она присматривала за слугами Чризма, а заодно вглядывалась в бушующую грозу. Из окон Высокого крыла открывалась панорама Чризмферри. Река Тигре змеей убегала прочь от кастильона и делила город пополам.

Приближалась ночь, и город пестрел огнями.

Сколько людей заняты сейчас своими обычными делами и не подозревают об ужасах, творящихся в кастильоне?

Небо рассекла раздвоенная молния. На миг ночь снова превратилась в день. Город внизу отчетливо высветился в серебряном свете. Река вспыхнула ослепительным сиянием, отражая пожар в небесах.

Грохнул гром, и темнота снова поглотила Чризмферри. Дарт заморгала, на мгновение ослепнув. Но сияние не уходило. Река продолжала местами светиться, будто воды поймали свет молнии и не отпускали.

Девочка прижалась лбом к холодному стеклу и нахмурилась.

Крохотные светлячки в воде двигались, их поток стремился к кастильону против течения.

— Свет… — пробормотала себе под нос Дарт.

Свет в воде.

На плече ее сомкнулись чьи-то пальцы. Она подскочила от неожиданности и тут же испугалась, что ее схватил кто-то из Дланей.

— Тихо, — еле слышно прошептал в ухо Роггер. — Отойди от окна.

Дарт, хотя и не понимала приказа, подчинилась. Она вопросительно подняла глаза на вора. Тот покачал головой.

— Помоги мне, — попросил он и потянул девочку в другой конец коридора, подальше от окон. — Надо отвлечь Дланей.

По-прежнему ничего не понимая, Дарт все же кивнула. Чуть раньше она обратилась с подобной просьбой к Лаурелле. Отвлечь посторонние глаза от того, чего им видеть не следует.

Дарт вытащила кинжал.

— Делай вид, что борешься со мной, — прошептала она. — Если Чризма и заботит чья-то жизнь, то, скорее всего, моя. Он захочет получить меня в целости.

Роггер понял ее намерение и ухватил девочку за руку.

— Но берегись лезвия, — добавила Дарт.

— А как же, — откликнулся вор. — Потанцуем?

Дарт кивнула и начала вырываться.

— Я… я больше не могу! Я покончу с собой! — громко выкрикнула она.

— Нет, не делай этого! — закричал Роггер.

И они начали танец, который отвлек всех наблюдателей от окон и плывущего против течения сияния.

— Взгляни в лицо Кабала!

Тилар не мог оторвать глаз от Чризма, пока тот спускался по ступеням помоста. Его плоть пронзали твердые черные шипы. Глаза почернели, но по-прежнему горели внутренним огнем.

— Я не фантом, — произнес бог. В голосе его теперь прорывался высокий вой наэфира. — Я — обретший плоть наэфрин.

Он вытянул перед собой руки. На пальцах шипы образовывали длинные когти. Когда он ступил на пол, коленные суставы Чризма с хрустом выгнулись назад. Блестящие черные отростки вырастали на ногах. С них капало ядовитое масло, проедая камень.

Тилар отшатнулся, понимая, почему Чризм так спокойно разговаривал с ним. Перед ним стоял не обычный демон, но нечто гораздо более смертоносное.

Чризм подбирался к нему. За ушами у него появилась пара завитых и изогнутых назад рогов. Он открыл рот, и черные клыки заняли место зубов. Язык вспыхнул пламенем.

— Ты хочешь сопротивляться нам, человечишко? — Смех его резал, как закаленная сталь. — Твоему мечу не одолеть меня. Как ты думаешь, почему его оставили в саду без охраны? Ривенскрир выковал меня. И ему меня не убить.

Тилар содрогнулся. Неужели бог говорит правду?

— ДА КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧТОБЫ БРОСИТЬ МНЕ ВЫЗОВ? — прогремел по залу завывающий голос Чризма. — ТЫ НЕ БОГОУБИЙЦА!

Тилар не дрогнул под напором.

— Ты и без того знаешь, что я не богоубийца, — тихо ответил он. — Потому что ты отнял у меня все. Честь, тело, даже мою человеческую сущность.

— ТОГДА ЧТО ЖЕ ОСТАЛОСЬ? КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРОТИВОСТОЯТЬ МНЕ?

Тилар загнал в ножны Ривенскрир и вытащил меч Кревана.

— Я — рыцарь теней.

Он бросился на демона, выжигая всю Милость плаща, превращая тени в быстроту и силу. И всю собранную мощь он вложил в правую руку.

— Давай! — крикнул он.

К тому времени извивающаяся масса водорослей-силков успела взобраться на стену за троном и достигла потолка. Силки карабкались беззвучно, на ходу разрастались и подставляли листья, чтобы поймать и направить вниз льющуюся с них воду. Ни одна капля не упала на пол и не потревожила Чризма.

Они росли не силой земли, а силой воды.

Чризм оставался слеп к их продвижению.

По выкрику Тилара стена водорослей, полная Милости Файлы, рухнула на наэфрина.

Силки вязали и обматывались коконом, свивались и запутывали.

Отравленное прикосновение наэфрина сжигало листья и стебли, но на их месте тут же вырастали новые. А наэфрина сдерживала человеческая оболочка, тело Чризма. Стебли зарывались корнями глубоко в камень.

И все же Чризм продолжал борьбу. Ни бог, ни водоросли не могли одержать верх.

Тилар ударил мечом в плечо монстра. Сталь зазвенела, будто удар пришелся по камню. Меч вырвался из рук. Но Чризм на мгновение отвлекся, и толстый, как канат, стебель опутал его коготь.