Сила двух начал (СИ)

Через десять минут Северус, Эйвери и Мальсибер были у нее, и Мэри смогла начать:

— За последний месяц положение вещей несколько изменилось. И теперь я не являюсь профессором защиты от Темных искусств.

— Вы уволились? Но почему?— воскликнул Эйвери недоумевающе,— неужели Дамблдор в чем-то заподозрил вас?

— Нет, просто я поняла, что больше не могу работать здесь,— ответила Мэри, введя в легкий ступор непонимания своих учеников,— не задумывайтесь над этим, сейчас важнее другое – ваше дальнейшее обучение. Вы ведь хотите стать Пожирателями смерти?

Все трое согласно кивнули.

— Это хорошо. Потому что с середины июля наши с вами уроки возобновятся.

— Где же?— спросили слизеринцы в один голос.

— В одном особняке, что является обителью многих Пожирателей смерти. Ждите письма в начале июля, в нем вы все и узнаете. Вопросов, надеюсь, не возникло?

Слизеринцы одним своим видом показали, что им все ясно.

— Тогда – идите. Северус, задержись.

Снегг, привстав с кресла, с удивлением глянул на Мэри, опустившись обратно.

— Можешь больше не варить мне противоядие, Северус. Вместо этого свари по тому рецепту, который я дам тебе, парочку других зелий. Взгляни, и скажи, сможешь, или нет.

Передав Северусу рецепты, Мэри с замиранием ждала ответа. И с облегчением вдохнула, услышав от Снегга:

— Думаю, это в моих силах, профессор.

Мэри мягко улыбнулась.

— Можешь не называть меня профессором больше, Северус, я ведь уже не веду защиту здесь.

— Но вы же будете обучать меня в своем особняке, значит, пока что будете моим учителем.

Мэри еле слышно хмыкнула при словах «в своем особняке» — таковым особняк Волан-де-Морта не был даже тогда, когда ее и мага еще что-то соединяло.

— Так мне можно идти, профессор?— донесся до ее слуха недоуменный голос Снегга.

— Да, конечно, Северус, иди,— кивнула волшебница, и едва услышала хлопок закрывшейся за Снеггом двери, погрузившись в раздумья...

...— Она неспешным шагом шла по Запретному лесу, прощаясь с ним, и невольно грустила – грусть ее была оттого, что лес этот она, скорее всего, больше не увидит – лес, что стал дорог ей всего за один год... Так же, как и его обитатели – единороги Сильва и Жемчуг. Они, словно желая попрощаться с Мэри, появились одновременно из чащи леса, обрадовав ее своим присутствием. Волшебница пригладила разметавшиеся пряди гривы Жемчуга, затем ласково провела по холке Сильвы – так недолго, сколько позволил ей медальон.

— Они явно хотят, чтобы ты осталась,— услышала Мэри позади голос Кэт – с некоей нотой печали, что сказала Мэри со всей ясностью – Кэт тоже присоединялась к мнению единорогов.

— Как бы я этого хотела,— прошептала волшебница еле слышно, неотрывно глядя на единорогов, застывших, словно изваяния,— жаль, что это желание не осуществится.

Кэт ничего не стала отвечать – лишь двинулась вместе с Мэри вперед, к Хогвартсу – а за волшебницами следовали, словно проводники, единороги.

— Надеюсь, еще увидимся,— произнесла Кэт, едва они остановились на краю леса.

Мэри улыбнулась, кивнув:

— Обязательно. Но переписываться-то будем точно.

И, немного помолчав, добавила уже серьезно, глядя неотрывно в темно-серые глаза Кэт:

— Спасибо за все, Кэт. Понадобиться помощь – зови, особенно если существ волшебных ловить будешь.

— Непременно, Мэри,— улыбнулась Кэт одними уголками губ,— удачи тебе, и счастья больше – ты его заслужила.

Волшебница, растроганно улыбнувшись, в порыве чувств обняла Кэт. И, отстранившись, не стала более ничего добавлять, решительно повернувшись к Кэт спиной. Ее ждал особняк и его обитатели...

...— Ты опоздала,— произнес с укоризной Кристиан, едва Мэри появилась в его гостиной, где волшебник сидел в кресле с газетой в руках.

— Чем же я могу заслужить твое прощение?— улыбнулась она лукаво, подойдя к Кристиану и легким движением руки отбрасывая газету в сторону.

Кристиан состроил задумчивую мину.

— Дай-ка подумать...

Мэри, даже не собираясь выслушивать его до конца, впилась в его губы нежным, и одновременно, страстным, поцелуем. Что невольно прервался на самом пике – Кристиан, подхватив ее на руки, закружил ее по всей комнате.

— Эй, легче!— рассмеялась Мэри весело,— смотри, не урони меня ненароком!

— Никогда,— выдохнул Кристиан, и, бережно опустив волшебницу на диван, начал покрывать все ее лицо поцелуями. Мэри, ощущая, что охвачена желанием, притянула Кристиана к себе, прижавшись к нему как можно теснее, вновь целуя в губы.

— Я — твоя...,— прошептала она, чувствуя нетерпеливую дрожь во всем теле возлюбленного, и, тем самым, окончательно развязывая ему руки,— не томи же меня – погаси во мне огонь страсти... Ты ведь хочешь быть единым со мной?

Последний вопрос, как поняла волшебница уже через секунду, был излишним – Кристиан, лишив ее возможности говорить новым поцелуем, принялся неторопливо раздевать Мэри, и она последовала его примеру, действуя наугад, изучая горящее тело возлюбленного, совсем скоро ее стараниями оголившееся, ласковыми пальцами. То же самое он делал с ее телом – его нежные пальцы, не встречая отпора, порхали по всему ее телу, переходя от ее шеи к спине, от бедер – к ягодицам. И в последнюю очередь уделили внимание ее груди, набухшей от желания – одно лишь прикосновение к вмиг отвердевшим соскам заставило Мэри изогнуться дугой, издать приглушенный стон – сквозь тот долгий поцелуй, что ей дарил Кристиан. Следующие стоны волшебницы почти переходили в крики блаженства – ласковые руки возлюбленного дарили ей невероятное удовольствие, прочно обосновавшись на ее груди. И лишь когда она взмолилась о более откровенной и бесстыдной ласке, одна из рук его неторопливо спустилась по ее животу, к самому его низу, оказавшись в момент меж широко раздвинутых ног Мэри. Ласковые пальцы прошлись по тем складкам кожи, что скрывали вход в лоно Мэри, нырнули внутрь – она вся подалась навстречу им, ее тело била лихорадочная дрожь страсти и нетерпения... И в следующий же миг волшебница издала протяжный стон блаженства – один из пальцев-искусителей проник в ее истекающее соком вожделения лоно, легко и непринужденно, почти выскользнул, но вернулся обратно... А пальцы, ласкающие ее грудь, и не думали останавливаться, уже более страстно лаская ее... Мэри, извиваясь всем телом от этих ласк, молила сквозь стоны Кристиана, наконец, слиться с ней в единое целое, изнемогая от наслаждения... И ее возлюбленный не стал продлевать ее ожидание, что стало нестерпимым, и соединился с ней – осторожно и неторопливо, словно бы боялся изранить ее лоно слишком большим напором... Мэри, уже не способная сдерживаться, подалась навстречу всем телом, тем, самым, слегка подстегнув Кристиана – ритм его телодвижений стал чуть более быстрым, и таким дразнящее — сладостным стало то наслаждение, что испытывала волшебница, что породило в ней новые страстные стоны, рвущиеся, казалось бы, со дна ее души. Она изнемогала от блаженства, понимая с радостью, что оно – лишь начало, и ее ждет нечто большее – сказочная нега – нужно лишь немного потерпеть... Но терпения Мэри лишила все более завладевающая ее телом похоть – она вынудила волшебницу ускорить ритм, крепко прижаться к Кристиану всем телом, искать жадными губами его губы... И он поддался ей, значительно ускорившись, соединяясь с Мэри до возможного предела, движения его стали конвульсивными и порывистыми, ясно обозначив конец столь сладостного совокупления... Волшебница, почувствовав в каждой клеточке своего тела безмерное блаженство, издала долгий стон, почти ставший криком – и стон этот слился с ответным стоном Кристиана – его благодарностью ей.

— Ты – просто чудо, Мэри,— прошептал Кристиан волшебнице в восхищении, нежно поцеловав ее в висок,— о таком упоительном блаженстве я даже и не мечтал...

— Да, и я тоже,— отозвалась она совершенно искренне,— но, поверь, мы достигнем большего наслаждения, если сильно постараемся... Главное – на ласки не скупись...

Кристиан, улыбнувшись насмешливо, провел пальцами по ее чуть приоткрытым губам.