Правила жестоких игр. Дилогия (СИ)

Кулинарное королевство являлось личной территорией Аиды и в точности отражало нордический характер хозяйки дома. Странно, что на ночь она не закрывала дверь на замок. Стекла в шкафах из мореного дуба блестели, пол сверкал, посуда скрипела от чистоты. Но мать Филиппа со мной не разговаривала, так что я узурпировала кухню без спроса, устроив здесь и ресторан, и ученический класс для подготовки к экзамену.

– Это я готовила, – широко зевнув, пояснила я. – Мальчики попросили чего‑нибудь съедобного.

– Боюсь спросить, кого именно ты имела в виду под словом «мальчики»? – Кузина Вестич наполнила стакан водой из‑под крана и стала жадно пить, вероятно, стараясь задушить жидкостью голод.

– Братьев, – спокойно пояснила я, потягиваясь. – Мы теперь втроем.

Подавившись, актриса выплюнула фонтан брызг и раскашлялась.

– В смысле, мы трое заключили перемирие…

Прозвучало, надо заметить, по‑детски. Так и представлялось, что, схватившись мизинцами, мы с парнями трясем руками и повторяем считалочку: «Мирись и больше не дерись. А если будешь драться, то я начну кусаться, а кусаться не причем…» и так далее по тексту. Выдержать братьев в дуэте оказалось гораздо сложнее, чем поодиночке. Я была бы не прочь или покусать обоих, или поколотить чем‑нибудь тяжеленьким.

– Какая очаровательная глупость, – чинно, как на королевском приеме, промокнув рот кухонным полотенцем, убийственным тоном прокомментировала Лиза.

У меня на щеках выступил густой румянец, и я поскорее перевела тему разговора:

– Ужинать будешь?

– Ох, уж эти человеческие привычки. – Кошка легко похлопала кулачком по солнечному сплетению, выталкивая из легких застрявшие капли воды. – Я не ужинаю и не завтракаю. Сегодня удалось пропустить обед.

– Голодные глаза сейчас в моде? – съехидничала я.

Внешности известной актрисы завидовала добрая половина женщин страны. Знали бы они, с какой страстью худышка доводила себя до гастрита, лишь бы хорошо смотреться в мини, то, не раздумывая, кинулись бы к холодильникам.

– Голодные глаза блестят по‑особенному. Все думают, что это внутренний шарм, а мне жрать постоянно хочется, – хмыкнула та и молниеносно сцапала с кухонного прилавка вилку. Затаив дыхание Лиза, насадила на зубцы поджаренную котлету, поблескивающую глянцевой корочкой, и залюбовалась кушаньем.

Прикрыв глаза, девушка с наслаждением откусила кусочек и промычала:

– Боже! Аида тебя возненавидит! Она не терпит, когда кто‑то хорошо готовит! Ты – демон!

От шутки я вздрогнула и пробормотала, утыкаясь в учебник:

– Не помню, чтобы твоя тетка меня жаловала.

– Что ты так прилежно зубришь? – Лиза проглотила котлету, практически не пережевывая.

– Завтра последняя пересдача логики, – пояснила я, следя за тем, как собеседница заглядывает в кастрюлю с супом.

Экзамен надвигался неизбежным злом, но из длинного списка вопросов удалось вызубрить только жалкий десяток. Отчаявшись подготовиться, я сговорилась с Заккари о подстраховке и убила полвечера на рисование специального магического знака для переписки. Теперь кривые пентаграммы густо усеивались половину лекционной тетради, а в голове вместо знаний свистел ветер.

– Зак поедет со мной, – пробормотала я, вовсе неуверенная в счастливом исходе авантюры.

– Спорное утверждение, – протянула Кошка, с жадностью утапливая в супе ложку. – Завтра черный четверг.

Она замолчала, с зачарованным видом оголодавшего безумца размешивая в кастрюле гущину. Я терпеливо дожидалась объяснений и, не получив, переспросила:

– Это, типа, как чистый четверг перед Пасхой, только мыться нельзя?

– Это, типа, как ведьмовская «Пятница тринадцатое», только без серийных маньяков, – уничижительно покосившись в мою сторону, манерно передразнила актриса. – В черный четверг Сила снимает защиту.

– В каком смысле?

– В наипрямейшем. – Лиза закатила глаза. – Один день в году солнце входит в какую‑то особенную фазу, и защита исчезает. Люди мучаются от магнитных бурь, а у нас случаются аварии, свернутые шеи и прочая дребедень.

– И чем же ваш черный четверг может помешать моему экзамену? – раздражаясь, уточнила я и захлопнула учебник. Не верилось, что из‑за какого‑то глупого ведьмовского суеверия Заккари оставит меня на растерзание экзаменационной комиссии.

– Не хочу тебя расстраивать, птичка, – Лиза с удовольствием облизала ложку, так и не решившись испробовать варева, – но обычно в черный четверг наш красавчик не выходит из дома. Не думаю, что его привычки резко изменятся завтра.

– А Филипп? – с безразличным видом спросила я и, стараясь не смотреть на собеседницу, сняла с плеча несуществующую ниточку.

– Этот, если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, вообще, из кровати не вылезал! – хохотнула Кошка и добавила с ехидцей: – Как правило, из чужой.

Невольно я поперхнулась, и насмешница спохватилась:

– Ох, прости.

– Все нормально. – Излишне поспешно пожала я плечами. – Мы с твоим братом только друзья.

На лице актрисы нарисовался восторг. Она одарила меня восхищенным взором, каким смотрят на слабоумное дитя, выдавшее очередной уморительный перл.

– Как бы сказал сам Фил, до пошлости наивно и до слез избито, – протянула блондинка и предложила с елейной улыбочкой: – Давай‑ка, позовем всех твоих друзей ужинать, пока Аида не обнаружила эти потрясающие гастрономические изыски.

Покачивая бедрами, Лиза немедленно направилась к кухонным дверям.

– Я найду красавчика, а ты постучись к своему лучшему другу в библиотеку, – дала она указание, и у меня подозрительно задергалось левое веко. – Он там закрылся с несовершеннолетним очаровательным ребенком. Поверишь, если бы я была парнем, то, наверное, сама бы влюбилась в Марго…

– Слушай, перед экзаменом нервы шалят, и есть не хочется, – перебила я провокаторшу и поспешно собрала учебники с тетрадями в неровную стопку. – Так что я, пожалуй, тоже воздержусь от ужина. И для фигуры не повредит.

– Ну, хорошо, голодай. – Кошка не пыталась скрыть злорадства, следя за моим бесславным побегом, и деловито уточнила: – Подсыпать в тарелку Марго мышьяк?

От неожиданности я даже моргнула. Сграбастанные книги посыпались из рук. Чтобы удержать «гранит науки», пришлось подставить колено, неуклюжей цаплей балансируя на одной ноге.

– Лиза, ты же мудрая девушка! – поморщилась я, покрепче перехватив тяжелую стопку учебников. – Зачем грех на душу брать? Лучше добавь слабительного.

Заливистый смех актрисы слышался даже в пыльной кладовой, где находилась запасная лестница на второй этаж.

* * *

Время перевалило за полночь, и Гнездо дремало. В холодных комнатах что‑то поскрипывало, и тихонечко постанывало, будто бы старые стены жаловались на ревматизм. Лампочка в люстре то и дело трещала, и периодически мигал свет.

Прислонившись спиной к дивану, я сидела на ковре и, вместо того, чтобы готовиться к экзамену, таращилась в беззвучный телевизор. На полированном столике укоризненно высилась стопка учебников, на коленях лежала раскрытая тетрадь с задачами, но на экране разворачивалась нешуточная, завораживающая битва киношных монстров. Герои практически прикончили друг друга, когда в комнате возник заспанный, раздраженный Заккари и испортил все удовольствие от просмотра.

– Что за гадость ты смотришь? – буркнул он недовольно и, не спрашивая разрешения, щелчком пальцев переключил телевизор на новостной канал.

– У тебя бессонница? – уточнила я.

– Кошмары, – отозвался парень недовольно. Звякнув графином, ведьмак налил виски, и в воздухе повеяло особенным сладковатым запахом. – Как успехи, студентка?