Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)

Он заметил, как Готрек провёл по каменной кладке своими короткими и толстыми пальцами. Пристальный взгляд открыл Феликсу, что гном обводит странный рунический узор. В нём опять были одни лишь прямые углы, и он напомнил Феликсу татуировки жителей Кранног Мер. «Какой в них заключен смысл?» — недоумевал Феликс.

Вода стекала с потолка, образуя на полу лужи. Твари со сверкающими глазами разбегались от света факелов, и Феликс был рад, что заметил их лишь мельком. Феликсу не нравились твари, размером с тех, что скрылись с глаз. Они вошли в зал и увидели разбросанные по всему полу кости. Их разломали, чтобы добраться до костного мозга. Истребитель их тоже осмотрел.

— Человеческие, — заявил он. — Или моя мамаша была троллем.

Мурдо и Дугал согласно кивнули.

— И они были съедены в сыром виде, — слегка вздрогнув, добавил Теклис.

«Как будто это в корне меняет дело», — подумал Феликс.

Он сомневался, что обитатели этого места легко могли добыть огонь. А мгновение спустя задал себе вопрос: «Что со мной стало? Я рассуждаю о сложности зажигания огня для приготовления человечинки. Да раньше я бы с воплями выбежал отсюда при одной лишь мысли об этом. А теперь собственная реакция лишь развлекает и немного пугает меня». Он понял, что далеко ушёл от дома не только в плане расстояния.

— Похоже, теперь здесь никто не живёт, — сказал Готрек.

— Возможно, они отправились за покупками, — произнёс Феликс.

Эльф поднял руку, и её окружило сияние, усиливающееся до тех пор, пока яркостью не приблизилось к солнечному. Всё помещение обрело чёткость. Поначалу Феликс вздрогнул, ожидая увидеть какое — нибудь огромное чудище, изготовившееся к нападению, а затем заметил, что внимание эльфа привлёк массивный каменный стол в центре помещения. Теклис положил на него руку, и вспыхнул огонь, который выжигал мох и лишайник, вынуждая тот съёживаться и исчезать в клубах странно пахнущего дыма. Когда всё закончилось, взгляду Феликса открылся рисунок на столешнице, который был странно знакомым, хотя Феликс, хоть убей, не мог припомнить, откуда именно.

— Что это — спросил он.

Эльф продолжал разглядывать столешницу.

— Если только я не ошибаюсь, что вряд ли, то это карта.

Выгравированные в камне линии явно напоминали что — то в этом роде.

— Карта чего? — спросил Феликс.

— Мира.

Феликс рассмеялся, осознав, что ему показалось знакомым. Часть рисунка напоминала карты Старого Света, которые были у его отца. Однако лишь местами.

— Не может быть. Так близко у побережья Эсталии нет суши, — заметил Феликс. — Иначе наши моряки давно бы её обнаружили.

Теклис обвёл пальцем часть рисунка. Это было кольцо островов, окружающих внутреннее море.

— Выглядит, как Ультуан, — произнёс он, — но это не он. Хотя похож.

Эльф снова передвинул руку.

— Это побережье Северной Люстрии, но расположено оно в неправильном месте. А это холодный ад Наггарота, но он неправильно расположен относительно места, где должен бы находиться Ультуан.

— Может, глаза составителя карты были не похожи на наши? — предположил Готрек.

Феликс не был полностью уверен в том, что гном шутит.

— Возможно, — согласился Теклис. — А может, это карта того, как мир выглядел в иное время. Когда континенты были другими. Говорят, что Древние, как часть своего великого плана, сместили континенты и закрепили их в новых местах.

— Возможно, — предположил Феликс, — это карта того мира, каким его намеревались сделать.

— А вот это ужасающая мысль, Феликс Ягер, — сказал Теклис.

— Почему?

— Может потому, что кто — то, возможно, по — прежнему намерен завершить работу?

Феликс поглядел на эльфа, не совсем понимая, как реагировать на его слова. Теклис казался погружённым в раздумья.

— Возможно, планы Древних не были завершены. Может быть, им помешали. Возможно, открытие Путей — знак того, что вновь задействованы и другие механизмы.

— Это безумие, — заявил Феликс, не в силах собраться с мыслями.

— Неужели, Феликс Ягер? Мы имеем дело с работой существ, которые так же далеко превосходят нас, как мы оба превосходим насекомых. Как мы можем судить о том, вменяемы они или нет? В той же степени мы могли бы рассуждать о вменяемости богов.

— Боги Хаоса безумны, — вклинился Готрек.

— А с их точки зрения, возможно, и нет, Готрек Гурниссон.

— Только эльф мог заявить нечто подобное.

— Потому, возможно, что мы обладаем не таким закостенелым мышлением, как гномы.

— И не такими нормами нравственности.

— Лишь эльф и гном могут спорить о подобных вещах, когда идёт обсуждение судьбы мира, — заявил Феликс, и оба спорщика смерили его угрожающими взглядами. — Если только континенты собираются сместиться, подобно коврам, наш народ и наши города будут растёрты в пыль.

— Если только, — заметил Готрек. — Пока что всё, что мы до сих пор слышали, является некими пространными домыслами остроухого любителя деревьев и распевателя песенок…

— Даже если существует хоть малейшая вероятность, что он прав, нужно что — то делать, — быстро перебил Феликс, не давая Готреку закончить свою оскорбительную фразу. — Земля будет сотрясаться, горы извергнут огненный дождь, мерзостная пыль искривляющего камня будет сыпаться с небес…

Произнося эти слова, Феликс осознал, что описывает события эпохи легенд, эпохи до Сигмара и основания Империи. Он заметил, что эльфа посетила та же мысль.

— Возможно, всё это уже происходило ранее, — сказал Теклис. — В эпоху Рассвета, ещё до Войны Бороды, когда эльфы и гномы были союзниками перед лицом общего врага.

— И это не гномы изменили своим клятвам, — запальчиво заявил Готрек.

— Да уж, — произнёс эльф. — Однако, временно дистанцировавшись от этого ожидаемого возражения, скажу, что верю в правоту Феликса Ягера. Если существует даже малейшая возможность осуществления чего — то подобного, наша древняя неприязнь должна быть отложена… до лучших времён, хотя я понимаю, насколько маловероятно то, что гном забудет обиду.

— Мне кажется, что вы занимаетесь построением массы домыслов на основании одной лищь старой карты. Откуда известно, что она вообще имеет отношение к Древним и их деятельности? — спросил Мурдо.

Феликсу показалось в поведении старика нечто странное. Он гадал, заметили ли сие остальные.

— Весь Альбион имеет к ним отношение, — заявил Теклис. — Он является средоточием их деятельности. Он служит важной частью их великого замысла, не менее значимой, чем Ультуан. Я уверен, что эта крепость является частью некой большой схемы.

Мурдо выглядел озабоченным, словно эльф коснулся материй, которые лучше оставлять невысказанными. «Сколь много в действительности известно Мурдо о таких вещах? — гадал Феликс. — Он ближе знаком с этими древними тайнами, чем внешне показывает».

— Возможно, теперь нам стоит вернуться назад, — сказал Феликс.

— Ещё нет, — произнёс маг. — Мы находимся недалеко от входа в другой портал. Я это чувствую. Мы должны его обследовать, прежде чем покинем это место. Нам нужно ближе подобраться к сердцу этого сооружения.

— Я боялся, что ты собираешься сказать нечто подобное, — сказал Феликс.

Эльф засмеялся, приняв его слова за шутку.

Когда они вышли из зала, туман сгустился. Каким — то образом он просачивался сквозь стены. В тумане парили светящиеся насекомые. Их жужжание раздражало Феликса. Кожа чесалась от их укусов. Он заметил, что к эльфу не приблизилось ни одно из насекомых, хотя всех остальных они донимали. «Как же это раздражает», — подумал Феликс. Эльф вёл их всё дальше в древнее строение, через каменный лабиринт, от которого у Феликса кружилась голова. Иногда они упирались в тупик и были вынуждены возвращаться обратно по следам. Некоторые проходы поворачивали под прямым углом без всякой видимой причины. Похоже, эльфа это не расстраивало. Он лишь кивал головой, словно что — то подтверждая.

Феликс приблизился к Готреку, который в подобных местах ориентировался, как дома, что было недостижимо для Феликса.