Сборник "Чистая фэнтези"

На развилке — здесь Высокопарная, как жало змеи, раздваивалась на Пипинов бульвар и улицу Дегтярников — лошак остановился в нерешительности. Заплясал на месте, похож на легендарного дракона Беррида Чешуекрыла, не сумевшего выбрать между двумя принцессами и умершего дважды: от голода и тоски по семейной жизни.

Часы на ратуше в отдалении пробили полдень.

Развилка была знакома. Вон и вывеска, написанная старомодной «лягушачьей вязью»: «Инкунабула». Если спуститься в полуподвал по крутой винтовой лестнице, попадешь в букинистическую лавку мастера Анъярхотепа. Вопреки расхожим представлениям о букинистах, скрытных горбунах, мастер Анъярхотеп молод, привлекателен, не дурак выпить и умеет целоваться по-малабрийски. Впрочем, в библиографических редкостях мастер Анъярхотеп разбирался не хуже, чем Просперо Кольраун — в каскадных пироглобулах.

Анри спешилась.

Теперь можно думать о главном, не рискуя нарушить резонанс.

Проще всего узнать адрес искомого Андреа Мускулюса в архивах Тихого Трибунала. Но сегодня выходной! Согласно эдикту «О борьбе с излишним служебным рвением», в выходные и праздники свободный вход в здание «двух Т» разрешался лишь председателю. Сфинксы-часовые на подкуп отвечали зубовным скрежетом, зацикливаясь на риторической загадке: «Стой, кто идет?!» Можно извернуться гадюкой на сковороде и получить разовый допуск. Подать челобитную, дождаться решения по вопросу, и через неделю-другую…

Неподалеку от лавки букиниста кучка зевак рукоплескала артистам: сухощавому жонглеру в летах и молоденькой танцовщице. В прозрачном воздухе вертелся разноцветный калейдоскоп: булавы, кольца и шары. Летящие предметы, обклеенные бисером и мишурой, вспыхивали на солнце. Вигилла отдала должное мастерству жонглера. Впору заподозрить скрытого колдуна-левитатора. Однако ни малейшего выброса маны не ощущалось. Просто талант.

Глупая ты женщина, Мантикора.

Талант не бывает «просто».

Танец девушки на булыжнике мостовой. Танец разных предметов в воздухе. Танец артефактов, наполненных маной до краев, в руках сотен мастеров Высокой Науки. Равновесие — это банально. Черное и белое — для наивных квесторов, вцепившихся в скользкие, как живая рыба, идеалы. Скорее гонки — вперед вырывается то один, то другой рысак, признанный фаворит сменяется «темной лошадкой», их обходит по внешней дорожке крепкий середняк, поймав кураж… Нет финиша. Нет судьи с флажком. Вечные гонки — подлинное, настоящее, высокое равновесие. Так мантик жонглирует вероятностями, так маг метаморфирует поток маны.

Булавы и кольца держит в воздухе не пожилой жонглер.

Их держит восхищенный взгляд зрителей.

Вера в невозможность падения.

Вырезанный из бревна грубый болван жалок и нелеп. Для искусства он примитивен, для Высокой Науки бесполезен. Даже для первых верующих, припавших к стопам идола, это скорее символ надежды. Надежды на покровительство и исполнение желаний. Но проходят годы, десятилетия, века… Квалифицированный маг отлично знает, что такое — намоленный идол. Спящий до поры вулкан, готовый в любую минуту пролиться раскаленной лавой. И реальность вокруг бывшего болвана приобретает ряд дополнительных свойств, вызывающих содрогание у любого мантика.

Член Королевского Реального Общества, Генриэтта Куколь частенько задумывалась о Пупе Земли, Омфалосе, смешной реликвии Черно-Белого Майората. Задумывалась — и ей становилось совсем не смешно. Гадать на Пуп она боялась. Не потому ли Бдительный Приказ медлил с уведомлением Тихого Трибунала? — боялись, что виги увлекут следствие на зыбкую почву…

— …крысюк местный подкатывался. Десятину требовал.

— Когда?

— Да только что.

— Ну?

— Его сударь один отвадил. Здоровый такой. Ка-ак приложил с правой!

— А крысюк?

— Хвост поджал, и деру…

— Правильно! С этой мразью иначе нельзя!

— Вон, вон, гляди!..

— Кто? Крысюк?!

— Да нет! Сударь, здоровый…

«Здоровый сударь» изволил подниматься по винтовой лестнице из лавки мастера Анъярхотепа. На свет явилась сперва шляпа, затем голова, широченные плечи под курткой… Лошак громко заржал, требуя угощения и похвалы. Гиббус знал, что честно заработал и то, и другое.

— Ясного дня, сударь малефик. Извините, мы не были представлены друг другу. Генриэтта Куколь, вигилла Тихого Трибунала.

— Счастлив знакомству.

Ничего похожего на счастье на грубоватом лице Андреа Мускулюса не отразилось. Скорее наоборот. А в голосе прозвучала откровенная издевка. Прав был Месроп. Нас здесь не любят.

Этот бычок — не мистрис Форзац. Будем брать бычка за рога.

— Я прошу вас оказать содействие следствию.

— Я давно не под следствием, сударыня. Чист, аки агнец. Мускулюс злорадно ухмыльнулся краешком рта.

— Мне это известно, сударь. Если желаете, могу еще раз принести извинения от лица Трибунала.

Малефик тяжело переступил с ноги на ногу. Изображая задумчивость, воздел очи горе; потер тщательно выбритый подбородок. Снял шляпу, стряхнул несуществующую пылинку, опять надел шляпу.

— В принципе, я не против, сударыня. «Хвала Вечному Страннику!»

— Рекомендую подать запрос от имени Тихого Трибунала ответственному секретарю Лейб-малефициума. Рассмотрев ваш запрос в трехдневный срок, секретарь передаст его моему прямому начальнику, лейб-малефактору Серафиму Нексусу. Когда господин лейб-малефактор найдет время ознакомиться с этой бумагой, он примет решение, оформит соответствующим приказом и велит мне исполнять. После чего я, несомненно, окажу вам любую посильную помощь.

Можно представить, как «здорового сударя» мурыжили в «двух Т» во время следствия. А теперь появилась чудесная возможность отыграться. Получите и распишитесь.

— Извиняюсь за назойливость, но речь идет об остаточных некро-эманациях. Вы чудесно знаете, до чего они нестабильны…

— Очень сожалею, сударыня. Увы, сегодня, как вы могли заметить, выходной. Который я решил посвятить розыскам редчайшего манускрипта.

— Какого именно?

— «Основы станомантики» Криббеля Этерна.

— Насколько я понимаю, станомантика — не ваш профиль.

— Ошибаетесь! Определение дальнейшей судьбы человека по тому, как он стоит, ходит, переминается с ноги на ногу, — действительно не мой профиль. Но как насчет прямых и обратных связей? Тесная обувь, мелкие травмы голеностопа, пальцев ног, мозоли от жестких башмаков? Мелочи?! Отнюдь! Если проследить связь, мы приходим к изящному варианту косвенной порчи через станомантику! А порча…

— …ваша родная стихия, — закончила за малефика Анри. — Изящно, не спорю. Ваш ум остер, и рассуждения оригинальны. Не сочтите за попытку грубой лести.

— А посему с сожалением вынужден откланяться, — развел руками Мускулюс.

Ответ его, как ни странно, содержал искренние нотки.

— Воля ваша, сударь. Однако, боюсь, вы зря потратите выходной день.

— Почему вы так думаете? В Реттии достаточно букинистических лавок…

— …где торгуют хламом и беллетристикой. Если «Основ станомантики» не оказалось в «Инкунабуле», вы не найдете их нигде в городе. Я знаю, о чем говорю. Свой экземпляр я выхаживала больше года.

— У вас есть Криббель Этерн?

Очень хотелось покуражиться в ответ. Но Анри раздумала рисковать.

— Разумеется. Мой профиль до поступления на службу — общая мантика.

— Какое издание?

— Академическое. С иллюстрациями Дюрье.

— Вы дразните меня, сударыня? Или…

— Или. Я предлагаю соглашение. Вы получаете от меня «Основы станомантики» на необходимый срок. Если захотите, закажете копию переписчику. В придачу я готова частично, в меру моей занятости, консультировать вас. Взамен…

— …я беру для вас некро-след.

— Да.

Анри ожидала паузы. Этот упрямец с телосложением кузнеца и подходящей фамилией — «Нихонова школа»! — не мог так вот сразу признать себя побежденным хрупкой женщиной. Он будет делать вид, что колеблется, взвешивает «за» и «против», в итоге не уступив даме, а приняв собственное решение…

Она ждала паузы и ошиблась.