Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)

— Завтра, — сказал Барра, — начнется настоящая работа. Если скавены не утащат ночью плашку. Как только ты начнешь носить этот меч, их будет тянуть к нему, как мышей на сыр!

Кузнец засмеялся, но Конрад не разделял его веселья. Хотя вскоре он осознал, что наличие при нем меча ничего не изменит. Скавены и без того чуяли варп в его крови, так что меч привлечет не больше внимания, чем отравленная плоть.

— Но тебя будут преследовать не только скавены, — продолжал Барра. — У тебя будет чудесный меч, всем захочется его отобрать! Тебе придется убивать людей и монстров только из-за меча. Но также благодаря мечу тебе станет проще их побеждать. Тебе необходим хороший меч, потому что ты обладаешь хорошим мечом; и ты обладаешь хорошим мечом, потому что тебе необходим хороший меч. — И он снова засмеялся.

Хотя Конрад не мог сказать, насколько серьезно заявление Барры, он, тем не менее, понял, что имел в виду дварф. Грабители обычно выбирали себе добычу из богатых людей или тех, кто казался богатым. Если носить при себе дорогой на вид меч, поневоле привлечешь нежелательное внимание. А судя даже по подготовке, Конрад видел, что меч Барры будет одним из лучших образцов оружейного мастерства.

— В таком случае, — сказал он, — пусть он ничем не отличается от обычного меча — пока я не вытащу его из ножен. Я не хочу ни украшенной крестовины, ни затейливой рукояти, а ножны должны выполнять свою службу, не более того.

Барра говорил, что сделает такой меч, какой хочется ему, однако сейчас он согласился. Но крестовина и рукоять потребуются мечу не ранее чем через несколько дней.

Дни шли, и пока Барра творил свое искусство, а Лоднар помогал ему превращать необработанный металл в безупречный боевой клинок, Конрад неотлучно находился в кузнице.

Медленно начали проявляться очертания меча: скошенные края, постепенное сужение к концу, угол острия, бороздка посредине обеих сторон. Дважды весь клинок нагревали в горниле и опускали в глубокое корыто с водой: металл яростно шипел и исходил клубами пара. Такое закаливание делало клинок более прочным. Меч постоянно отбивали, затачивали и шлифовали, и Конрад потерял счет всевозможным молоткам и инструментам, которые использовались на разных этапах. В промежутках меч полировали и смазывали маслом, смазывали маслом и полировали. Барра ни разу не прибегал к каким-то измерениям — он все делал на глаз, при помощи многолетнего опыта и врожденного таланта.

Наконец из темной стали выковали крестовину с чуть загибающимися кверху концами. Рукоять обернули коричневой замшей. Она надежно лежала в руке, а замша хорошо впитывала пот и кровь, и ее нетрудно будет заменить, когда она пропитается насквозь. К шпеньку на верхушке рукояти прикрутили простой медный шар. Крестовина, рукоять, поммель — все они ничем не отличались от принадлежностей самого обычного меча. Но клинок…

— Если только ты не имеешь дело с двуручным мечом, — объяснял Барра, — меч уравновешивается в трех дюймах ниже рукояти. Конечно, на баланс влияет то, как он выкован, его размер и поперечина, но также нельзя забывать про вес поммеля. Барра считает, что поммель всегда должен быть маленьким, и для этого меча и тебя такой подойдет в самый раз.

Конраду не терпелось подержать клинок, но Барра не выпускал его из рук, объясняя различные тонкости.

— Из-за бороздок лезвие становится легче, но не теряет прочности. Слои разных металлов делают меч крепче и гибче. Ты знаешь, что твой смазан пылью варпа. Но в нем также есть серебро. — Барра закусил губу, показав зубы. — Подойдет для вампиров. — И он расхохотался.

— Да, — согласился Конрад и протянул руку к отполированному мечу.

— А из-за слоев, — не унимался кузнец, отводя руку с клинком подальше от Конрада, — края более упругие, и заточка продержится дольше. Наточить его будет не так уж и сложно, вот увидишь. Но смотри, точить надо в равной мере с обеих сторон и медленно, по нескольку дюймов зараз.

— Да, да.

— Барра даст тебе точильный камень, бесплатно.

Барра держал меч в правой руке, то поднимая его, то поворачивая — выискивая недостатки. Лезвие блестело в красном свете печи. Кузнец вышел во двор, и Конрад последовал за ним. Во дворе стояла телега, и Лоднар держал под уздцы запряженную в нее лошадь. Животное сильно нервничало, несмотря на шоры. Груз скрывался за куском холстины. Молодой дварф протянул Барре ключ.

— Ты, наверное, слышал рассказы о кузнецах, которые втыкают мечи в живую плоть, чтобы закалить металл, — сказал Барра.

Конрад кивнул. Он уже почуял, что находится под холстом.

— Не помогает. Барра пробовал. Тепло размягчает металл, и хотя тело мягкое, в нем много костей, которые могут поцарапать меч. А кому это надо после стольких дней работы? Зато сосуд с кровью сослужит хорошую службу.

Кузнец стянул с телеги холст. Под ним обнаружилась клетка, а в ней сидел мутант.

От внезапного света уродливое существо подскочило, вцепилось в прутья клетки когтями одной лапы и начало их трясти. Вторая его лапа от локтя представляла собой изогнутый клинок. Чудище было выше шести футов, со змеиным хвостом и покрыто зеленоватой чешуей. На голове топорщился гребень из желтых шипов, а лицо было птичьим, с острым клювом и крохотными черными глазками. С клыков капал яд.

— Его поймали на прошлой неделе, — сообщил Барра. — Он пробрался в город по подземному водостоку и убил троих детей, которые играли у одного из каналов. По крайней мере, Барра надеется, что он их убил, прежде чем распорол им животы и выел кишки.

— Почему его не убили сразу?

— Потому что это очень ценная добыча. Их выставляют в боях против таких же мутантов или своры собак, а иногда даже против людей. Травля мутантов. Порой боевых мутантов разводят в неволе. Это противозаконно, но ставки приносят много денег.

— Зачем он здесь? — спросил Конрад, хотя уже заподозрил ответ.

— Я его купил. — Барра осматривал рычащего пленника. — Может, сказки о том, что надо погрузить раскаленный меч в живую плоть, лгут, но идея сама по себе неплоха. Как ты мог заметить, Барра идет традиционными путями, вот почему изготовление меча занимает так много времени и вот почему мечи Барры самые лучшие. И хотя так говорит сам Барра, твой меч самый лучший. Барра кует мечи, но потом их уносят. Это как-то несправедливо. Барра должен попробовать твой меч, прежде чем ты его заберешь, потому что сперва он принадлежал Барре.

Барра требует права первой крови, чтобы принести ее в жертву богам Барры, богам предков Барры — богам огня, стали и оружия.

Кузнец протянул руку, вставил ключ в замок, повернул его и тут же отпрыгнул, когда решетчатая дверь открылась и похожий на рептилию мутант выпрыгнул на свободу. Хищные челюсти распахнулись, раздвоенный язык затрепетал, и мутант во всю глотку проревел вызов.

Не успели его ноги коснуться земли, как Барра снова ринулся вперед; блестящий клинок в его руке полоснул по чешуйчатой груди. Из раны брызнул фонтан крови, и только тогда мутант закричал. Барра наточил лезвие настолько остро, что зверь даже не почувствовал, как оно вонзилось в его тело.

Истекая кровью и плюясь ядом, завывая от злости и боли, тварь возвышалась над дварфом. Одним взмахом лапы-сабли она могла рассечь его пополам, а удар хвоста размозжил бы кузнецу череп.

Лапа-сабля взметнулась вверх, но Барра умело увернулся от удара и отразил его своим мечом. Мутант щелкал челюстями, махал когтями и хлестал хвостом, и Барра отвечал на каждую атаку выпадом или косым замахом. Конраду казалось, что мастерство дварфа возросло, чтобы соответствовать великолепию клинка в его руке.

Мутант кричал громче с каждым разом, что Барра проливал его ядовитую кровь. Его атаки становились все более поспешными. Но все они заканчивались неудачей, а тварь не умела защищаться — она умела только нападать, подчиняясь примитивному инстинкту.

Вызывающие рыки превратились в крики отчаяния, движения мутанта замедлились и стали неуклюжими. Барра медленно резал его на куски, а мутант кричал в агонии и истекал кровью.