И придет новый день

— Ладно. Признаю, была не права. Наверное, так действительно будет лучше. Иначе как заставить твоих орков меня слушаться?

— Никак. Они не будут тебе подчиняться.

— Это мы еще посмотрим. А что значит Нэрин?

Хондар поморщился и, судя по взгляду, пытался увильнуть от разговора.

— У тебя нет теперь от меня секретов. Ты обещал мне помогать во всем, — я уселась за стол и предложила присоединиться ко мне. Хондар неохотно за мной последовал.

— Это древняя легенда. Тебе будет неинтересно. Я плохой рассказчик. Ладно. Тебе налить? — мой собеседник извлек из буфета бутыль с прозрачной жидкостью и два граненных кубка грубой работы.

— Оркская водка? — я была шокирована.

— Эльфийское вино. Выдержанное, но из-за этого немного сладкое. Могу поискать водку, если хочешь.

— Нет. Пойдет и это. Готова слушать.

Рассказчик из Хондара, действительно, был неважный, и если исключить многочисленные отступления и забытые имена, из-за чего иногда становилось неясно, о ком идет речь, то в целом история имела вид вполне романтичный.

Когда-то в седой древности, в те золотые времена, когда славный оркский народ был могуч, богат и ему принадлежали обширные земли от западного моря до пределов, где восходит солнце (я не удержалась от замечания, что хорош врать, такого никогда не было. Пришлось долго извиняться, из-за чего я и запуталась вначале с именами), так вот в эти удивительные времена жил герой по имени Шагр. Он был свободным воином и не подчинялся никому кроме верховного властителя орков. Длинный перечень подвигов героя я пропускаю, скука смертная, интересным рассказ становится только, когда герой отправился убивать Красного Дракона. Чем ему чешуйчатый не угодил не объяснялось, но все предыдущие попытки убить зверя заканчивались печально. Вид монстра был так ужасен, что воины не выдерживали. Или бежали в страхе или умирали от ужаса. Поэтому хитроумный орк оставил свое сердце возлюбленной и, став в полном смысле этого слова бессердечным, отправился к Красному Дракону и убил его. Герой вписал свое имя навсегда в память оркского народа, но запомнился все-таки не этим подвигом. Оставшись без сердца, Шагр не испытывал особых неудобств и к ужасу всех окружающих продолжил совершить подвиги. У него теперь не было страха, сомнения или жалости. Он стал Одмон — "тот, кто не имеет сердца". Перепуганные сородичи кинулись к возлюбленной героя, хранившей у себя в груди очень ценный гарант милосердия, и девушка согласилась стать Нэрин. У нее было сердце героя, и она стала его совестью. Она стала "та, кто отдает приказы". К ней шли за милосердием и защитой.

Под эльфийское вино история пошла на "ура" даже с нескладным изложением.

— Так ты объявил себя этим монстром, и они тебе поверили?

— Как видишь.

— Кто бы мог подумать, что у орков есть такие красивые истории? Я теперь могу тебе приказывать, и никто не посмеет возразить? Хитро придумано, даже я не смогла бы изобрести ничего более подходящего. То есть, я — главная?

— Не зарывайся. У меня же нет сердца.

— Да на месте твое сердце. Я его видела. Пока ты дырку не зарастил.

— У тебя нет другой одежды? — Хондар попытался отвести взгляд в сторону от моих коленок.

— Нет. Тренируй волю.

— Лучше бы ты оделась.

— Спокойной ночи, повелитель орков.

И я отправилась веселиться на безопасном расстоянии. Способность Хондара возникать из пустоты меня не беспокоила. Я верила, что он сдержит слово. Даже не берусь сказать почему, но я ни минуты не усомнилась в его словах. Было в нем что-то надежное. Как и в его брате. Более сумасшедший и импульсивный, но Хондар все-таки внушал доверие.

К тому же я хоть и называла его орком, относилась к нему, как к человеку. И этот человек мне нравился. Пусть и псих. Но симпатичный. С этими мыслями я и заснула.

Утро началось с официального визита. Прибыла группа оркских дам выразить мне свое почтение и признание моего официального статуса — избранной любовницы своего господина. Когда я разобралась, кем меня считают, было уже поздно вопить, что я — это не она, и делать прочие опровержения. Меня подвело плохое знание оркского языка. Поостыв слегка, я решила оставить все, как есть. Что мне за дело, за кого меня здесь принимают? Молчать сплетников все равно не заставишь, пусть болтают, что хотят.

Визит был коротким, только отметиться, я даже толком не успела их рассмотреть. Орчанки выглядели симпатичнее, чем мужчины, но это только если их рядом поставить. Не особенно высокие, коренастые, с крепкими ногами и мощным развитым торсом. Я и раньше задавала себе вопрос, глядя на какого-нибудь выдающегося борца с огромными кулачищами: "Неужто это чудовище могла родить хрупкая милая девушка?" Ответ напрашивался только один и совершенно категоричный — сын будет весь в маму.

Оркские женщины вызывали у меня внутренний трепет на грани оторопи. Они не использовали обычных женский ухищрений, чтобы сделать себя привлекательными. Не пытались носить фальшивые волосы, краситься или особо привлекательно одеваться. К чему такие тонкости, если орчанка сама решала, с кем ей быть, и ставила избранника перед фактом, что деться ему некуда. Если парень пытался возражать, его валили наземь и короткая борьба почти всегда завершалась победой дамы. Показательные бои среди невест по разделу мужских особей проходили обычно весной, и на это народное веселье съезжалась тьма народу. Зрелище неизменно оказывалось незабываемым. Уже пойманные делились опытом, а молодняк хорохорился и демонстрировал мускулы. Мне не пришлось еще видеть это незабываемое действо, но идею посидеть на трибунах я уже вынашивала.

Оставшееся утро, пока солнце не начало палить, я провела ползая по склонам и измеряя расстояния от озера до главной площади Годруна. Гир вел себя немного скованно, косил на меня взглядом, но у меня не было настроения посвящать паренька в свои планы. Придет время, сам все узнает. Записи приходилось делать на куске мягкого камня, царапая цифры ножом. В каких условиях приходится работать! В целом идея была мне ясна, поэтому я отправилась на поиски главного исполнителя.

Хондар отыскался в ущелье, где пользуясь относительной прохладой тренировался выбивать меч из рук противника одним взглядом. Ну это я так решила, понаблюдав короткое время, как он через секунду после начала боя теряет свой куда-то, а потом бегает безоружный от своего противника и ругается. Мне не обрадовались. Я спросила участливо, что это у него за порез на спине. И выслушала пару советов, чем глупым девицам нужно в дневное время заниматься. Похоже, парень забыл, кто у нас теперь отдает приказы. Мне было жарко, поэтому я обещала уйти, если мне выдадут орка для работы. Ответом была гробовая тишина. Хондар поменялся лицом, хотел начать орать, потом передумал и отвел меня в сторону:

— Алия, нельзя нарушать закон.

— Но нам с тобой придется нарушить так много законов, если ты хочешь получить трон, что какая разница с какого из них начинать?

— Ты не можешь приказывать оркам. И орки не работают. Орки — воины.

— Чихать. Теперь будут работать.

— Уходи. Мы поговорим с тобой вечером.

— Никуда я не уйду. Кто этот парень, который тебя побил? Он мне понравился.

— Убирайся.

— Отдай его мне. Не жадничай. Мне нужен тот, кто не испугается сделать запретное. Побить тебя — это же не очень хорошо? Ведь правда?

Мой собеседник так сжал зубы, что на лице обозначились мускулы, о существовании которых я и не подозревала. Глянул на меня бешено, развернулся к группе орков, с интересом наблюдавших наше перешептывание в стороне, и голосом, от которого могли замерзнуть уши, отдал приказ своему подчиненному:

— Нэрин требует тебя. Выполнишь все, что она скажет. Даже если тебе придется укусить живую змею. А теперь исчезните, чтобы я вас не видел.

Выбранный мною орк особых эмоций не выказал, подобрал свое оружие, кроме меча при нем был еще набор ножей в кожаном футляре, и молча пошел следом. Я вывела его на открытое место, где в это время дня можно было найти тень и устроилась на выступе скалы. Отсюда хорошо просматривалась центральная площадь пещерного города. А так же дорога, по которой рабы таскали воду из горного озера. Сейчас стоял зной, люди до заката солнца не вылезут из нор. Так что моим планам ничего не помешает.