Долг платежом красен

— Приветствую вас, уважаемый. Что-то не очень много у вас посетителей, — как можно вежливей произнес я, обращаясь к хозяину.

Мужик, посмотрев на меня с некоторым раздражением, промолчал. Я пошел на следующий заход:

— И кухня у вас неплохая, и чистенько, а вот не идет народ. Может, еще чего-то не хватает?

— Тебе чего надо, парень? — спросил хозяин, глядя на меня с изумлением и подозрением одновременно.

— Мы тут с парнями могли бы развлечь посетителей пением, — быстро предложил я.

Трактирщик перестал елозить тряпкой по столу и молча уставился на меня, как бы раздумывая, сейчас вытолкать или еще подождать.

— Вы нам ничего не платите. Если посетителям придется не по душе, мы просто уходим, и дело с концом. Если же понравится, то и вы в прибыли, и нам, может, чего заплатят, — еще быстрее затараторил я, видя, что мужик готов нас выкинуть вон.

Трактирщик, нахмурив лоб, несколько минут размышлял, а затем спросил:

— А кто вас ко мне послал?

— Магистр Трэвор, — быстро соврал я и понял, что петь нам позволят. Видно, хозяин знал и уважал мага.

Мы сдвинули у стены три тяжелых и достаточно устойчивых стола, с двух сторон подставили к ним по стулу, в качестве ступенек. Криста и Род сели по бокам импровизированного подиума аккомпанировать мне. Я спел парочку местных произведений — народ не особо отреагировал, наверное, этот репертуар приелся. Затем решил рискнуть и запел из «Труффальдино из Бергамо»:

Разговоры в таверне немного стихли, кое-кто поднял на меня глаза, а кто-то даже обернулся. Я же, почти не останавливаясь, продолжил:

Вот это да! Наша попса никого не оставила равнодушным. В зал ввалилось еще человек пять — судя по всему, на музыку завернули. Со всех сторон народ начал выкрикивать:

— Эй, парень, еще давай!

Хозяин трактира разрешающе помахал мне, мол, все классно, еще пой.

— Что-то горло так пересохло, что почти с голоду умираю, даже переночевать негде, — сделав максимально жалостливое лицо и голос, произнес я известную «у нас» фразу и хитро посмотрел в зал.

Народ сначала недоуменно смотрел, потом до них стало доходить, кто-то заулыбался, кто-то нахмурился. Один мужик совершенно бандитской наружности, с руками в наколках и одетый почти в рванье, вдруг бросил мне тяжелый золотой. Я едва успел поймать деньгу от неожиданности.

— А ну, заморыш, чего-нибудь для души, и чтоб соответствовало деньгам, — прогремел великан.

Я его внимательно оглядел, мне он почему-то напомнил моряков из очень старых фильмов, и, хотя море от данного городка было далеко, я все же прокрутил в голове, что помню на эту тему, выбрал Высоцкого «Еще не вечер», быстренько напел моим аккомпаниаторам мотивчик и запел, пытаясь быть как можно более мужественным:

Во время пения, отбивая ногами такт, я все время поглядывал на заказчика. Черт его знает, не приглянется песня — еще прибьет. Но тот сидел, обхватив огромными руками глиняную кружку, склонив над ней голову, и не шевелился. Трудно было понять, нравятся ему слова или нет. Когда песня закончилась, мужчина несколько минут сидел молча. Правильнее будет сказать, что все в таверне сидели молча. Стояла та-акая тишина, что я уже не знал, что и думать. Затем этот бугай поднял на меня глаза и выдохнул:

— Еще раз…

Пришлось петь еще раз. Когда затихла музыка, мужик с силой стукнул кружкой по столу, поднялся, нашарил в кармане монету и бросил ее подбежавшему трактирщику. А мне кивнул:

— Спасибо, парень, уважил, — и вышел из таверны, сильно хлопнув дверью, видимо от переполнявших его чувств.

У меня чуть ноги не подогнулись, настолько неожиданной оказалась реакция на песню. И тут же в меня полетела еще одна монета, еле поймал. Теперь ее бросил молодой мужчина, явно благородного происхождения, в несколько потертой одежде: то ли от долгой дороги, то ли этот человек переживает не лучшие времена.

— А мне… что посчитаешь нужным, — тихо попросил он.

Немного подумав, я запел песню из репертуара Сергея Никитина:

У мужчины даже руки задрожали. Посидев еще пару минут после того, как замолкла музыка, он резко встал и кивнул трактирщику. Тот быстро подбежал, получил деньги и закланялся, как ванька-встанька. Видно, дали гораздо больше, чем надо. Благородный бросил на меня внимательный взгляд.

— А ты наблюдателен и умен не по годам, малыш, — глухо сказал он и пошел на выход.

Нервные они все какие-то. Если так дело дальше пойдет, то трактир скоро опустеет. Правда, хозяин еще не предъявляет никаких претензий. За крайним столиком у дверей сидят четверо стражников. Они о чем-то пошептались и подозвали меня.

— Спой и нам что-нибудь подходящее, парень, — вручая мне деньги, попросил один из них.

Решив, что пора выбрать что-то повеселее, запел из «Гусарской баллады»:

Сначала все весело мне подпевали, помахивая кружками, хозяин активно разносил вино, но ближе к концу песни у всех почему-то лица сделались серьезными, особенно у четверки стражников. Все в трактире, до единого человека, уставились на меня. Стало совсем неуютно, и я решил, что пора сваливать, пока не прибили непонятно за что.

— Большое спасибо за внимание, — зачастил я. — Уже темнеет, а я еще мал, чтоб ходить один по темноте, да и город плохо знаю, могу заблудиться. — Часто кланяясь и без остановки говоря, я отходил к двери. Криста и Род, также кланяясь, двигали следом.

Странное оцепенение как бы спало с народа. Люди задвигались, зашумели.

— А ты завтра здесь будешь петь? — спросил кто-то.

— Конечно-конечно, — отозвался трактирщик, на которого я посмотрел вопрошающе. — Приходи еще.

— Я постараюсь, — крикнул я, и мы выскочили на улицу.

Из-за углов выбрались остальные парни, которые располагались вокруг трактира кто где, на случай если нам срочно понадобится помощь. И мы, радостные, рванули домой. Для первого заработка получилась очень даже хорошая сумма. Один золотой — это четыре полноценных обеда на всю команду. А нам заплатили целых три золотых. И приглашение трактирщика имеем. Вряд ли каждый день будет такая удача, но, как говорится, поживем — увидим.

Когда мы вышли из таверны, действительно, было уже темно. Сразу выстроились определенным, заранее обговоренным порядком: мы с Крис — в центре, двое — по бокам, один — за спиной, остальные шестеро — эдаким широким ромбом вокруг нас, с арбалетами на взводе под плащами. Я начал беспокоиться. Хоть с ориентированием у меня всегда было хорошо (я говорю о прежней жизни), но город мы осматривали только раз, и днем. В сумерках окружающий мир обычно выглядит несколько по-другому. В темноте же место, освещенное слабыми масляными фонарями, где был всего один-два раза, узнать почти невозможно. А уж от парней вообще не стоит ожидать способностей по ориентированию в городе даже днем, ведь они выросли в деревне. Моя радость от удачного заработка несколько померкла.