Дни и ночи Невервинтера. Книга 2 (СИ)

Келгар ринулся в бой первым, прежде чем кто-либо успел что-то сообразить, и не обманул ожидания Касавира. Он не мог отказать себе в удовольствии внести в схватку элемент трактирной драки. С искаженным в беззвучном крике лицом дворф разбежался и запрыгнул на стойку, схватив по пути стул, и для начала прошелся им по головам противников. В бою оборотни-пожиратели не сильнее того, чей облик принимают. Их главный козырь — призванные обращенные и твари, населяющие их мир, а также ментальные атаки. Стоит оборотню зацепиться за какую-то сокровенную мысль, эмоцию или уловить страх, неуверенность — исход поединка можно считать решенным. Но с Келгаром у них не было шансов. Они имели дело не с незадачливым искателем приключений, паломником или крестьянином, на которых обычно нападали, а с врожденным бесстрашным и уверенным в себе бойцом, чьими действиями руководили инстинкты, а не мысли. А единственной эмоцией, которую им удалось засечь, была злость и безудержное желание стереть их с лица земли. Не так уж сложно одному соскучившемуся по драке дворфу справиться с двумя другими дворфами, особенно если у него в руках тяжелый Молот Айронфиста, удар которого оставляет вмятину на дюймовой стальной пластине.

Покончив с дворфами, Келгар бросился на помощь Касавиру, которому было намного труднее. Одного оборотня он уже убил, другой был тяжело ранен. Аура надежно защищала его сознание, но, лишившись возможности творить заклинания, он вынужден был действовать лишь оружием против троих сильных противников. Помощь Келгара подоспела вовремя: доспех паладина оказался пробит зачарованным мечом в слабом месте, где пластина наплечника не полностью закрывает кольчугу. Рана была неопасной, но затрудняла движение. И снова опытный драчун Келгар не удержался от использования подручных средств. Он выдернул установленный на специальном креплении острый железный прут, на который был насажен и выставлен на всеобщее обозрение местный деликатес — нежнейший сыровяленый окорок, который пару лет выдерживали в темной пещере с идеальной температурой и влажностью. Окорок покатился по полу, но у Келгара не было времени и желания сожалеть о таком кощунстве. Перехватив прут, как копье, он метнул его в одного из нападавших на Касавира. Просвистев в паре дюймов от уха паладина и попав оборотню в глаз, прут прошел насквозь, почти мгновенно лишив того жизни.

Весь бой занял не больше десяти минут, и единственными сопровождавшими его звуками были звон стали, грохот мебели и пыхтение. Когда все было кончено, трупы оборотней превратились в кучки зеленого праха. В насупившей тишине вдруг громовым раскатом раздался голос Келгара:

— Гробнар!!!

Гробнар уже был тут — в сопровождении снявшей невидимость Нишки, довольный одержанной победой и готовый поведать всем, какой он был герой. Келгар подскочил к нему и заорал так, что гномик пригнулся.

— Какого дьявола ты наложил на меня свою идиотскую немоту?! Ты когда-нибудь видел, чтобы дворф сражался молча?! Да меня засмеют, если узнают, что я дрался в таверне, набрав в рот воды, как будто мне нечего было сказать!

Видимо, Келгар решил обрушить на Гробнара весь неистраченный в бою запас слов. Поэтому, следующие пять минут беседы не подлежат воспроизведению. Гном моргал глазами, Нишка уселась за столик и наблюдала за беснующимся Келгаром, подперев рукой подбородок и помахивая хвостом. Касавир не вмешивался, он занимался своей раной, лишь приподнимая бровь и неодобрительно качая головой, услышав какой-нибудь особенно удачный пассаж.

Когда запас красноречия Келгара иссяк, Касавир тоже хотел сказать Гробнару что-нибудь в воспитательных целях, но, посмотрев на его поникшую фигурку, решил, что тот и так наказан. Ему даже стало немного совестно. Ведь без Гробнара и его лютни им пришлось бы гораздо хуже. Эйлин, пожалуй, заступилась бы за него. Он подошел к погрустневшему гномику и сказал, похлопав его по плечу:

— Вообще-то, у тебя здорово получилось. Даже… слишком здорово. Может, тебе еще поработать над этой вещью, чтобы эффект был не таким глобальным?

Гном просиял.

— О, да! У меня уже появилась одна идея, как можно усилить эффект, сделав его более направленным… Хммм… я думаю, вот здесь нужно взять…

— Нет!!! — Хором закричали все трое, когда Гробнар собрался снять с плеча лютню.

Таверна стала наполняться людьми. Граждане деревни и приезжие бочком двигались по стенкам. К некоторым, еще не совсем попавшим под влияние оборотней, уже давно пришло понимание того, что происходит. Остальным все, как смог, объяснил Торан. Касавир посоветовал им не трогать прах, пока он не исчезнет — тогда к людям постепенно вернется то, что было отнято. Хозяин, увидев, что произошло с его деликатесом, охнул и кинулся его спасать, наградив пинком проскользнувшую в зал собаку. Паладин почувствовал, что признаки зла исчезли, но понимал, что это временно. Оборотни редко появляются на поверхности такими большими группами. Они все откуда-то пришли, и не исключено, что придут еще. Он решил, что не обошлось без увядшей священной поляны и пропавшего друида, и Торан подтвердил его предположения. А значит, дела в деревне у них не закончены.

— У вас есть хороший бронник, чтобы починить доспех? — Спросил Касавир у Торана, прежде, чем отправиться на поляну.

— Хм… такой доспех наш бронник вряд ли может починить. Но у нас есть одна вещь, которая хранится очень давно. Может, тебя она и ждала. Этот доспех был оставлен много лет назад, еще при моем прадеде, одним старым охотником на драконов, который нашел здесь покой. Это уникальная вещь. Говорят, он был изготовлен в священной кузнице самого Морадина, и идеально сидит на любом, от гнома до великана. Ты заслужил его, и мы все будем благодарны тебе, если ты окончательно избавишь нас от проклятья.

— Это Великий Доспех Грома, — пояснил Келгар, не без зависти взглянув на подарок Торана. — Он изготовлен если не самим Отцом Дворфов, то кем-нибудь из его помощников. Такая вещь редко всплывает в наших землях. Их обычно носят полубожества или великие герои. Эх… любой дворф отдал бы полжизни, чтобы хоть взглянуть на него одним глазком, не то, что надеть.

Доспех был и в самом деле шикарным и видно, что очень старым, если не сказать древним. Металл его был Касавиру не известен — легкий, гибкий, но прочный, темно-серый, с синеватым отливом. Келгар, осмотрев его с видом знатока, заявил, что это метеорит. Тонкая чешуйчатая кольчуга и такие же штаны на темно-красном бархатном подкладе облегали тело, как вторая кожа. Нишка, не смирившаяся с тем, что ее бесцеремонно выгнали, хихикнула, припав к глазку. Поверх кольчуги надевались украшенные бордовыми узорами поножи, наручи, наплечники и кираса, идеально повторяющая рельеф тела. На наплечнике было выбито изображение символа Морадина — молот и наковальня. Открытый шлем, на старинный дворфийский манер, защищал переносицу и челюсть.

Несмотря на кажущуюся легкость и элегантность, доспех, по словам Келгара, был очень серьезен в плане защиты от магии и оружия и зачарован на самовосстановление, то есть, фактически, вечен. Этим объяснялось его великолепное состояние. «Кому, как не богам знать, что такое вечность», — мелькнула мысль у Касавира. Представив, каких немыслимых денег стоила бы эта вещь, если бы крестьяне решили продать ее какому-нибудь коллекционеру или разбогатевшему искателю приключений, он засомневался.

— Такой подарок стоит гораздо больше нескольких минут боя с кучкой оборотней, — заметил он, снимая шлем и перчатки.

Но Торан был непреклонен.

— Поэтому я с радостью использую возможность отдать его кому-то достойному. Мы простые люди, привыкли зарабатывать своим трудом. Нам не нужны такие искушения.

— Вот и замечательно, — с нажимом сказал Келгар и посмотрел на Касавира. — Сделай людям одолжение, избавь их от ненужного барахла.

В ответ паладин улыбнулся и надел шлем на крепкую голову едва не прослезившегося Келгара, чью шишковатую форму он тут же и принял.

— Дарю.