Саммаэль

Ведь собирался же не привлекать к себе внимания!

Через пару дней такой опёки, приехав домой и сев на кухне, произнёс про себя -

Милена.

И появилась ведь, гадина, сразу же. Прямо здесь, прямо на кухне. По щучьему, блядь, велению, по моему хотению…

— Милен, у меня пока что нет сведений.

— Я не… тороплю тебя. Я не жду. Я — охраняю.

Ну да, ну да. «Охраняет». Вот «порвёт на тряпки» какого-нибудь бедолагу, который косо на меня посмотрит на улице, — а потом «порвёт на тряпки» следователя, который будет меня допрашивать. А потом «порвёт на тряпки» всю местную полицию, потом — всю федеральную конницу и всю федеральную рать…

— Милена, — потянул Саммаэль, — ну здесь же не от когоменя «охранять». И потом, Милен, ну я же тоже не пальцем деланный, я ж без тебя десять лет по Сумеречью мотался… да и жил я в таких мирах, как этот, я же знаю, с чем их едят…

И только тут Саммаэль заметил, что говорит с пустотой.

***

Всю следующую неделю Саммаэль тешил себя иллюзией, что демонесса наконец-то оставила его в покое. А потом он сноваеё увидел.

Уже не в свитере и в брюках, а в короткой — чёрной! — юбочке, в чёрных колготках, и черной же блестящей курточке выше талии. Что характерно — на каблуках… при её-то немаленьком росте. И увидел не где-нибудь — а в универе, у медицинского факультета, у кафедры полевой хирургии. Новоявленная «студентка» щеголяла даже бейджиком вольного слушателя!

При виде Саммаэля, впрочем, демонесса коротко улыбнулась — кривая получилась улыбочка, с мимикой пока что была беда, — поймала за рукав пробегающего студента, и начала его о чём-то расспрашивать. Бегло, почти без акцента — и нисколько не путаясь в словах.

В общем, показывала всем своим видом: «вот видишь, дорогуша, я тут не из-за тебя, я тут по своимдемонячьим делам!»

Плюнул Саммаэль — да и побрёл к дому.

Ночью ему снилась врачиха в марлевой повязке на чёрном чешуйчатом лице, в зелёном халате — и с коротенькими нетопыринными крылышками за спиной. И с хирургическим зажимом в руках. И зрелище было — веником убиться.

Ну хоть не Хаос снился, не Пустота.

Вообще, как полагал Саммаэль, тесны, про Хаос, про Пустоту, не должны были больше его тревожить. И действительно, не тревожили.

Тревожило колдуна другое. Занимался сейчас Саммаэль уже не курсорчиками, уже не битиками-байтиками, — занимался теорией информации и теорией сложности вычислительных задач. И получалась из этих двух теорий полная жопа.

Получалось, что, исходя из постановки задачи и исходя из существующего объёма информации, Саммаэль давным-давно вышел на теоретическийпредел скорости вычислений. Искал проценты там, где их отродясь не бывало. И единственным возможным решением было повышать вычислительную мощность… с чем — опять же — была полная жопа.

Прошерстив каталоги вычислительной техники, колдун понял, что и так имеет лучшее, что в Арденнской федерации доступно было гражданскому лицу. Конечно, можно было поставить несколько таких машин в параллель; ну, две штуки, ну, три… а быстродействие надо было повышать в сотнираз!

Варианты «купить сто компьютеров» и «сгонять Милену домой за Блю джин ^[8]» как-то даже и не рассматривались. Потому что где ж их ставить-то, «Блю джинов», это ведь целый дом нужен, и к нему электростанция; и как после этого он собирался бы «не привлекать внимания»…

И тут Саммаэль аж подскочил на кровати. Тут же естьцелый дом, и естьэлектростанция! Да, вот тут, по соседству! Филиал Айзенгардского астрофизического института, лаборатория физики высоких энергий!

Нет, там был не «Блю джин», отнюдь. Там, насколько Саммаэлю было известно, стоял — ни много ни мало — армейский «Констеллейшн-3»! Которых построено было всего-то четыре или пять штук на всю Федерацию, — и который выжимал в пике аж целых полпетафлопса ^[9]!

То есть… в тысячу разбольше, чем есть сейчас у меня.

Дело было за малым. Как бы так натянуть арденнских военных (а Саммаэль уже знал, что «астрофизика» означает в здешнем понимании «военно-космический флот», а «высокие энергии» — корабельный реактор и ядрёную бомбу), чтобы этот «Констеллейшн» работал не на своих хозяев, а на Саммаэля.

Нда. На эту тему определённо стоило подумать.

Вот с этой-то радостной мыслью Саммаэль и заснул.

А под утро приснились ему Ани и Лари; и, почему-то, лысый комиссар.

Глава 5. Как взломать суперкомпьютер

Весь день, пока Саммаэль писал отчёты по заказам и еженедельный обзор фондового рынка (блин, ну заебал уже!), всё думал — Ани, Лари, комиссар… комиссар, Ани, Лари… Блин, заяц без головы — да голова без зайца!

К вечеру понял — да что тут думать, прыгать надо. Тамбыл комиссар, всё-таки маг и неслабый! И народ там был вооруженный, и готовый к атаке. Вон, даже стреляли… даром что мимо. А здесь-то чего?! А здесь-то охрана тридцать раз жиром заплыла, в кобуре вместо ствола огурец, — колдун сам видел! — а внутри, в здании, программисты задроченные да клерки запаренные, чего от них ждать…

Оставались, правда, электронные средства наблюдения и контроля доступа. Но уж с ними… с ними Саммаэль уж как-нибудь бы разобрался.

Ну действительно, ну не ломать же армейский вычислительный центр извне!Тут уж любой задроченный программист на стороне противника превратится во льва рыкающего! При всех-то брандмауэрах, файрволах и межсетевых экранах ^[10]! Там не такие лохи же сидят, ну на самом-то деле!

А вот если прямо на месте,с пульта администратора, этот самый межсетевой экран и подправить… или мозги администратору. А лучше, конечно, и то и другое.

Чего тут думать, прыгать надо! А посему — Саммаэль оделся и пошёл. Нет, не в лабораторию высоких энергий; для начала, всё-таки, в университет.

***

Милену он встретил там, где и ожидал встретить: на лавочке в сквере. А «студенточка» пользуется популярностью, злорадно усмехнулся Саммаэль; и впрямь, сосед слева лихо приобнимал демонессу за талию (не забывая при этом уделять внимание неизменному пиву), а соседка справа — почему-то — положила руку Миленке на коленку, и делала вид, что это не её рука.

Милена уже достаточно освоилась в людском мире; потому что встрепенулась навстречу Саммаэлю радостно и естественно; тот бы и не отличил от людскойдевушки… коли не знал бы, куда смотреть. И улыбка тоже была хороша. На троечку.

Потом Милена, правда, поморщилась; и ухажеров с ухажерками сдуло как ветром.

Приобнялись, чтобы не выбиваться из роли; сели обратно на лавку. Милена внаглую прихлебнула пивка из бутылки, оставленной ухажером; сощурилась на нежаркое сентябрьское солнышко.

— Как учёба? — ехидно спросил Саммаэль.

— Ништяк, — щегольнула демонесса знанием студенческого сленга.

— А почему, кстати, медицина?

— Как вас убивать, я знаю. Как лечить — пока что нет.

— Блин, — Саммаэль призадумался. Милена таки всерьёзсобиралась и дальше его опекать. И не только вытаскивать из неприятностей, — но, если придётся, и ставить после этого на ноги.

Нну дела. Да чем же её так прижало-то?

Впрочем, сейчас не об этом.

— К делу, — сказала Милена. И в голосе её вновь почудились те,демонические нотки. Крик нетопыря. И нетерпениепочувствовалось — нападать, хватать, рвать зубами… Догадалась она, догадалась, что я собираюсь на кого-то напасть… догадалась — или прочитала мои мысли.

— Нет, Милена, тыв атаку не идёшь, — отрезал Саммаэль. — Мне тут трупы не нужны. Я хочу попросить тебя поработать на страховке.

— Хорошо, — так же, сквозь зубы. Улыбка на губах, и очень недобрая улыбка. И оранжевым плеснуло в глазах.