Глаз голема

Китти с шумом выдохнула воздух и сделала ещё несколько шагов вперёд. Потом снова оглянулась через плечо.

— Мэндрейк меня бы спасать не стал, — сказала она.

— Вот именно. Ты умничка. Беги себе, и предоставь ему умереть.

Китти взглянула на голема:

— Он слишком велик. Мне на него никогда не взобраться.

— Особенно после того, как он минует лимузин.

— О чёрт!

И Китти бросилась вперёд — не к ошеломленному Якобу, а через проезд, к неуклюжему гиганту. Она не обращала внимания ни на боль в плече и онемевшую руку, ни на отчаянные крики своего друга, ни на внутренний голос, который называл её дурой, внушал, что это опасно и что всё это зря… Китти упрямо набычилась и набрала скорость. Она не демон, не волшебник — она лучше, чем они. Алчность и себялюбие — не единственное, что движет ею. Она обежала голема сзади — достаточно близко, чтобы разглядеть неровно размазанную глину на поверхности колосса и ощутить невыносимый земляной запах, который он оставлял за собой. Китти вскочила на капот лимузина, пробежала по нему и поравнялась с торсом чудовища.

Незрячие глаза пялились вперёд, точно глаза дохлой рыбы, а над ними сверкал злобным разумом третий глаз. Его взгляд был прикован к телу Мэндрейка. Тот, кто смотрел сквозь него, не заметил, как очутившаяся рядом Китти изо всех сил прыгнула на спину голему.

Голем оказался убийственно ледяным. Китти обожгло холодом, и она ахнула от боли. Даже при всей её устойчивости, это было всё равно, что прыгнуть с обрыва в ледяную воду: у неё перехватило дыхание, все нервы заныли. Голова закружилась от земляной вони, желудок скрутило. Китти обхватила здоровой рукой плечо голема и вцепилась изо всех сил. Она рисковала свалиться на каждом шагу.

Китти ожидала, что голем поднимет руку и сбросит её, но этого не случилось. Глаз голема не видел её, и тот, кто управлял чудовищем, не почувствовал, как она повисла на его теле.

Китти потянулась вперёд раненой рукой. Плечо пронзила боль, девушка невольно вскрикнула. Она согнула локоть и принялась шарить по лицу голема, нащупывая огромный зияющий рот. Там должно быть то, о чём говорил демон: манускрипт, рукопись, спрятанная внутри. Её пальцы коснулись ледяного каменного лица. Глаза у Китти закатились, она едва не потеряла сознание.

Нет, так не получится. До рта ей не дотянуться…

Голем остановился. Его спина внезапно начала сгибаться. Китти швырнуло вперёд, она едва не слетела с его плеч. Она мельком увидела массивную, корявую руку, тянущуюся к лежащему без сознания юноше — вот-вот схватит его за шею и переломит её, точно прутик.

Спина продолжала сгибаться. Китти заскользила вперёд. Она уже с трудом держалась за голема. Её пальцы лихорадочно шарили по огромному плоскому лицу… и внезапно наткнулись на провал рта. Пальцы скользнули внутрь. Корявый ледяной камень… Какие-то зазубренные выступы, почти как зубы… И что-то ещё, мягкое и шершавое. Китти вцепилась в него — и в этот самый миг сорвалась со спины чудовища. Она полетела вниз через его плечо и тяжело рухнула на распростертое тело волшебника.

Лежа на спине, она открыла глаза — и завизжала.

Прямо над ней нависло лицо голема: зияющий рот, незрячие глаза и устремленный на неё третий глаз, сверкающий яростью. Но этот яростный блеск у неё на глазах потускнел и угас. Разум, светившийся в глиняном оке, потух. Теперь это был всего лишь глиняный овал, исчерченный замысловатыми линиями, но при этом тусклый и безжизненный.

Китти с трудом подняла голову и посмотрела на свою левую руку.

Между большим и указательным пальцем был зажат жёлтый пергаментный свиток.

Китти приподнялась на локтях. Голем застыл на месте. Один его кулак был в нескольких дюймах от лица Джона Мэндрейка. Камень был покрыт щербинами и трещинами — казалось, это всего лишь статуя. И могильного холода он больше не излучал.

— Ну, ты псих! Просто псих!

Мальчик-египтянин стоял рядом, уперев руки в боки и слегка качая головой.

— Ты такая же психованная, как тот покойный африт. Ну что ж, по крайней мере, ты обеспечила себе мягкое приземление! — добавил он, указывая на тело волшебника.

За демоном виднелся Якоб, который опасливо приближался, выпучив глаза. Китти застонала. Рана в плече, наверное, опять открылась, и, казалось, каждая мышца в её теле болела. Девушка крайне осторожно поднялась и встала, ухватившись за вытянутую руку голема.

Якоб глазел сверху вниз на Джона Мэндрейка. Посох Глэдстоуна лежал поперёк груди волшебника.

— Он мёртв? — с надеждой спросил Якоб.

— Да нет, все ещё дышит, в том-то и беда.

Демон вздохнул, искоса глянул на Китти.

— Благодаря твоей безрассудной отваге мне придётся и дальше тянуть лямку.

Он взглянул на небо.

— Я бы с удовольствием с вами поболтал, но тут над нами висело несколько поисковых шаров. Думаю, облако голема заставило их отступить, но они непременно вернутся, и довольно скоро. Так что лучше вам смыться отсюда, и чем скорее — тем лучше.

— Ага.

Китти отошла на несколько шагов, потом вспомнила про пергамент, который по-прежнему сжимала в руке. Её внезапно охватило отвращение. Она разжала пальцы, и манускрипт упал на мостовую.

— А как насчёт посоха? — спросил Бартимеус. — Ты вполне можешь его забрать. Никто тебя не остановит.

Китти нахмурилась, оглянулась на посох. Он действительно мощное оружие, это она понимала. Мистер Пеннифезер непременно бы его взял. И Хопкинс, и тот неведомый благодетель, и африт Гонорий, и сам Мэндрейк… Многие погибли из-за этой вещи.

— Да нет, — сказала Китти. — На фига он мне?

Она отвернулась и захромала следом за Якобом в сторону арки. Она почему-то ожидала, что демон снова окликнет её, но он не окликнул. Не прошло и минуты, как Китти была уже под аркой. Сворачивая за угол, она обернулась и увидела, что смуглокожий мальчик по-прежнему смотрит ей вслед. А в следующий миг он исчез из виду.

Натаниэль

Натаниэля окатило холодом. Он задохнулся, зафыркал и открыл глаза. Мальчик-египтянин стоял над ним, держа в руках мокрое ведро. Ледяная вода стекала по ушам, носу и открытому рту Натаниэля. Он попытался что-то сказать, закашлялся, поперхнулся, снова закашлялся, повернулся на бок. Живот отчаянно ныл, все мышцы слабо покалывало. Натаниэль застонал.

— Проснись и пой!

Это был голос джинна. Звучал он крайне жизнерадостно.

Натаниэль поднес трясущуюся руку к своему затылку.

— Что произошло? Я чувствую себя… ужасно!

— Ты и выглядишь не лучше, можешь мне поверить! Тебя поразила мощная магическая отдача посоха. Так что твои мозги и тело в течение некоторого времени будут работать ещё хуже обычного. Однако тебе повезло: ты остался жив.

Натаниэль попытался перейти в сидячее положение.

— Посох…

— Магическая энергия уходила из твоего организма постепенно, — продолжал демон. — Твоя кожа слегка дымилась, и кончик каждого волоска светился. Примечательное зрелище. Твоя аура тоже вся спуталась. Избавиться от такого мощного заряда — дело непростое. Мне хотелось разбудить тебя немедленно, но я знал, что для того, чтобы ты благополучно оправился, необходимо подождать несколько часов.

— Что-о?! Сколько же я тут пролежал?

— Минут пять. Я соскучился ждать.

Натаниэль вспомнил всё, что было.

— Голем! Я попытался…

— Победить голема? Это задача почти невозможная для любого джинна или волшебника, а уж тем более тогда, когда в руках у тебя столь сложный и мощный артефакт, как этот посох. Ты молодец, что вообще сумел привести его в действие. Скажи спасибо, что его заряд оказался не настолько мощным, чтобы тебя убить.

— Но голем! Посох!.. О нет!..

Натаниэля внезапно охватил ужас: он осознал все вытекающие последствия. Теперь, когда и то, и другое исчезло, он потерпел поражение и остался беспомощным перед своими врагами. На него навалилась смертельная усталость. Натаниэль уронил голову на руки, почти не пытаясь сдерживать подступившие к горлу рыдания.