Черная река (СИ)

Кесса толкнула дверь – искры посыпались из щелей, но комната осталась закрытой. Она оглянулась на покинутую постель, на Двухвостку, дремлющую у очага. Свет двух лун падал на тюки, освещал изголовье – там с вечера были оставлены доспехи. Они лежали там и сейчас, но перевязь с мечами исчезла бесследно, как и одна из висящих над очагом рубах.

- Речник Фрисс! – крикнула Кесса, но только свистящий смешок Ангеассы был ей ответом.

- Ушли вдвоём, - покачала головой колдунья, ощупывая дверь. – Так я и знала. Слишком уж быстро они с Гленном спелись. Он так и искал, кому бы заморочить голову, ну и вот результат.

- Они заперли нас в доме? – мигнула Кесса. – Они… Куда они ушли?

Ответ был ей не нужен – она и так знала.

- Они ушли под город. К сияющей сети, - прошептала она, опускаясь на пустое ложе. – Ушли восстанавливать заклятие. И не взяли меня с собой.

- Гленн считает себя сильным магом, - вздохнула Ангеасса, проталкивая под дверь тонкий сушёный лист. – И если уж он что затеял… Тварь болотная! Теперь мне его не догнать. Точно, отправился ловить своих рыб. Кто вообще пустил его в архивы? Найду ведь…

Белые искры вспыхнули холодной синевой и медленно потускнели. Створки с силой распахнулись, и Ангеасса вылетела во двор. Кесса бросилась за ней, в покинутой комнате подняла голову и встревоженно фыркнула Двухвостка. Ночные улицы, озарённые лиловым светом фонарей-церитов и холодных лун, были пусты, лишь стража цокала когтями о камни где-то вдалеке.

- Бесполезно, уже не догнать их, - Ангеасса села на ступеньки и обвила ноги хвостом. Камень, на котором стоял город, легонько покачивался, и Кесса хмурилась, глядя на мостовую. «Они, должно быть, полезли под платформу. Как бы не придавило…»

- Колдунья Ангеасса, каких рыб пошёл ловить Гленн? У него есть какой-то замысел, да? – робко спросила она.

- Если он ничего нового не придумал… - стукнула хвостом по камню Ангеасса. – Какие-то рыбы живут в этих болотах. Тоже хески, как и мы, и даже, вроде бы, разумные, но городов не строят. Тут много разных существ жило до Лайона, кто-то до сих пор живёт… Говорят, когда поднимали Лайон, как-то завязали чары на этих созданий. Делали это чародеи из Лолиты… Совет пятый день ждёт от них ответа, но, как видно, Лолите не до нас. Гленн как-то узнал про этих рыб… Хэсссс! Нахлебаемся мы с ним и его затеями!

- Он пошёл просить у них помощи? И Речник Фрисс с ним? – мигнула Кесса. – А меня не взяли… Не бойся, они непременно уговорят их! Речник Фрисс даже с пчёлами-Нкири договорился, даже с сарматами, не то что…

- У нас нет разрешений на такие дела, - махнула хвостом Ангеасса. – А тут всё не так просто, как в ваших сухих землях. Совет не любит вмешательства… и не слишком любит Гленна Серую Тень.

- Мы защитим вас, - сверкнула глазами Кесса. – Никто не посмеет вас тронуть. Фрисс – настоящий Чёрный Речник, хоть и ходит в красной броне. А я – дочь Ронимиры Кошачьей Лапки. Совет ничего вам не сделает!

- Фрисс, как видно, не так уж в тебя верит, - невесело усмехнулась колдунья. – Иначе не запер бы тебя в доме.

- Он думает, что я ничего не умею, - фыркнула странница. – А я прошла весь Хесс – от Энергина до Кархейма. И я ничего не боюсь… ну, кроме пернатых ящеров.

Кто-то шумно вздохнул у неё за спиной, растрепав её волосы, она обернулась и увидела грустную морду Двухвостки. Существо наполовину выбралось из дома и примерялось, как поставить лапы на верхнюю ступень и не свалиться.

- Ты есть хочешь? – Кесса заглянула в тюк, свалившийся со спины ящера. Там ещё оставался подсушенный папоротник. Флона, обнюхав его, фыркнула и отвернулась.

- Речник Фрисс скоро вернётся, - прошептала Кесса. – Он опять нас бросил, но он вернётся. Может быть, уже к рассвету.

- Да раньше, - поднялась со ступеней Ангеасса. – Идите спать, обе. Когда они вернутся, вы услышите.

Кесса, собрав циновки с постели, сложила их на панцирь Флоны и постелила сверху сшитые шкуры, а сама свернулась поверх. В ночи удушающая болотная жара сменилась прохладой, где-то вдалеке бушевала гроза, и ветер приносил запах дождя. «Гленна покусают, как пить дать,» - думала Кесса, ворочаясь на жёстком панцире. «Так уж у Вайморов принято. А Речник Фрисс увернётся…»

- Так ты думаешь, мне даже рыбу не поймать? – сердито спросила Кесса, пытаясь поймать взгляд Речника. Они стояли на крыльце, и Фрисс рассеянно почёсывал макушку панцирного ящера, а тот норовил ткнуться носом в бок. Речник морщился, но терпел.

- И ты опять спас город и ничего за это не получил, - вздохнула Кесса, покосившись на двор. Там катался по мостовой клубок бирюзовой чешуи, время от времени хвост или лапа высовывались из него и тут же пропадали, шипение и треск неслись над переулками. Фрисс не спешил разнимать драку – он устало щурился и только что не зевал в открытую.

- Почему они так обходятся с тобой? – Кесса тронула Речника за руку, и он с кривой усмешкой пожал плечами.

- С кого же, по-твоему, я могу сейчас просить награду? Вайморы ни о чём не просили, а куда я полез – это уже мои трудности. Знаешь, Кесса, нам ещё ехать и ехать, а я хочу спать. Ты хотя бы выспалась за ночь…

- Тогда я пойду в город, - нахмурилась та. – Вместе с Флоной. Мы будем гулять.

Панцирный ящер сунул морду в фонтан и попятился, отфыркиваясь от брызг. Водяная взвесь висела над беломраморной чашей, оседала на звенящих гирляндах стеклянных ракушек. Они свисали со столбов и медленно кружились, когда струи воды подталкивали их опору. Многоцветная окатанная галька устилала дно чаши. Кесса неуверенно оглядывалась по сторонам – ей хотелось нырнуть в воду. «Вот бы найти реку, в которой можно плавать!» - вздыхала она.

Позади раздался тихий скрип. Кесса обернулась и увидела чёрно-сизые перья и вздыбленный хохолок над пастью, обмотанной ремнями. Крупная – в два локтя ростом – харайга нервно перебирала лапами. Её шею обхватывал широкий кожаный обод с блестящими заклёпками. Владелец харайги, намотав поводок на столб, растирал уставшее запястье – видать, удержать ящера на месте было непросто.

- Вот так зверь! – пробормотала Кесса, опасливо глядя на харайгу. «Печать на лице стёрлась, а на спине?» - промелькнуло в голове странницы, и она похолодела. Двухвостка, почуяв неладное, попятилась от фонтана и развернулась – и с утробным рыком хлестнула хвостами по панцирю. Из переулка, придерживая толстый поводок двумя руками, выводил своего ящера ещё один Ваймор, и его ручная тварь была в точности похожа на первую – разве что чуть-чуть крупнее.

Первая харайга скрипнула, повернув голову ко второй. Вторая приподняла и опустила хохолок и заскрипела в ответ. Ваймор, потирающий запястье, спохватился и вцепился в поводок, подтягивая существо к себе. Оно недовольно заскрежетало и задёргало лапой. Кесса увидела тонкие ремешки, свисающие с его ног и цепляющиеся за когти. Флона сердито рявкнула и боком подалась к пустынной улочке.

Харайга, выходящая из переулка, проворным движением опустила голову к земле, странно дёрнула лапой – и Кесса успела только увидеть чёрную молнию, летящую к ней, да услышать костяной треск и скрежечущий вопль. Флона крутнулась на лапах и припала к земле с гневным рыком. Ваймор, шипя и булькая, подбежал и схватил валяющийся на мостовой поводок. То, что было к нему привязано, лежало на боку, дёргаясь всем телом в попытках подняться. Чёрные перья и капли крови пестрели на камнях. Флона зарычала снова и подалась вперёд, её вскинутые хвосты с треском сходились и расходились. Ваймор рванул поводок на себя, ловко перехватил свободные лапы харайги и туго связал их. Существо дёргалось и скрежетало, и Кессе казалось, что ремни, стягивающие пасть, вот-вот порвутся.

- Ящер поранился? Чем помочь? – испуганно замигала Кесса. Ваймор, привязывающий харайгу к столбу (ей на голову натянули мешок, и скрежет стал тише, а лапы перестали дёргаться), только оскалился и зашипел. Вторая харайга, так же засунутая по шею в мешок, сидела смирно – хозяин обхватил её двумя руками и держал крепко.