В поисках короля (СИ)

— Зачем тебе?

— Лечиться.

— Просто перевязка не поможет, а лекарств ведь нет! У тебя все лицо в крови было, и на пол капало, пока тебя несли.

— Поэтому я буду не просто перевязываться.

Варварка по запаху нашла отхожий угол, сняла штаны и помочилась на тряпку, потом снова легла и прижала ее к лицу. Зверски защипало, значит, уже успел образоваться гной и пошло воспаление.

— Кобыла тебя затопчи, Исса! Вот что тебе стоило самой так сделать? Я знаю, вас учат лечить!

— Не так же, Рут! Я могу промыть и зашить рану, но здесь нечем и ничего не видно! А это… это варварство какое-то! Фу, какая гадость! Ты только инфекцию себе занесешь!

— Это первейшее средство от всех ран, глупая ты курица! Конечно, только если уже кишки не высыпаются. Любой порез вмиг заживает. Иголку-то с ниткой или траву бывает не достать. А тут лекарство прямо с собой. А от царапин грязь из ушей помогает…

— Не хочу больше слышать. — Лависса топнула ногой. — До чего ж противно! И прямо на лицо! Еще и стекает, небось!

— Стекает. Ничего, у меня этого добра пока осталось. А вот если нам пить давать не будут, вот тогда придется туго.

— Умеешь ты ободрить.

— Не кисни, Исса. Ты за свою жизнь столько пережила, сколько не пережили ни твоя мать, ни бабка. Хольт говорит, жизнь определяется не длиной, а качеством… или он не про жизнь это говорил, хм?

— Я слышала, когда Хмель и Гаррет ругались, что Хмель сказал, у кого нет длины, тот это и придумал. — Хихикнула леди и тут же погрустнела, вспомнив демона. — Тебе снилось, что ты была на корабле?

— Нет, мне ничего не снилось. А почему ты спросила?

— Ты все время говорила, будь проклят Дон. — Улыбнулась леди. — Вот я и подумала, что ты плавание вспоминаешь. А Магдалиной звали мою мать, в честь первой женщины, отказавшейся от порока.

Рут наморщила лоб и припомнила, что про Магдалину было в книжке об изгнании Сатаны из Рая, но там она была чуть ли ни придорожной девкой. Сообщать об этом Лависсе она не стала, и попросила напомнить историю, благо заняться все равно было нечем.

— В предначальные времена все люди были неразумны и знали лишь собственную выгоду и вражду. — С готовностью начала девушка. — Троеликая послала им вестника, чтобы учил их правде…

Рут почувствовала, что засыпает, и подумала, что не будет ничего плохого, если она немного поспит и пропустит начало истории, тем более самое интересное наверняка начнется ближе к концу, тем более что разгоряченную голову уже приятно опахнуло осенним ветром, пахнущим палой листвой и грибами…

Глава 63. Лабиринт

В натопленной комнате было тепло, а в королевской кровати с периной, набитой гагачьим пухом — мягко. Длинные волосы Нелни лезли в лицо, и Гаррет осторожно убрал их со своей подушки. Улечься обратно не получилось, женщина душилась пряностями и вся подушка из-за неё пропахла резким и удушливым сладким перцем. Запах, заставляющий терять голову, но надоедающий, если чувствовать его постоянно. Демон перевернул подушку другой стороной и уставился в потолок. Разнеженное тело блаженно отдыхало, зато голова была очень ясной. Наладить торговлю с Адом заново, и не безделушками и амулетами, а едой. Нелни, как и все, очень удивились, что такое возможно. Конечно, хлеба Декен и прочие не привезут, но у тех же обугленных полно диких земляных яблок и невиданных фруктов. И ломить не адские цены, а обычные, а то все товары сгниют на складах. Голодное королевство отдаст все, что они попросят, от денег, до детей. И душ. Варварам в Кастервиле становится скучно, раз они дошли уже сюда, и неизвестно, когда им взбредет в голову направить в Шерридан отряд мародеров. Восстановить замок и выстроить форпосты, а пока создать систему сигнальных костров. Раздать всем, кто их будет поддерживать, черного часового, чтобы дым, в случае чего, столбом стоял, густой, как сажа. Дымом пропахли волосы Рут, даже на островах оставался запах, тонкий, древесный. Лависса же пахла цветами, Гаррет знал почему — варварка подарила ей что-то из своих запасов, чтобы развлечь. Герк же был уверен, что это ее собственный запах.

Пленникам не давали даже пить. Лависса протянет дня три. Более крепкая Рут доживет до пяти. Хмель и Герк могут вытянуть шесть. Сначала пересыхает во рту, потом в глаза будто засыпают песка. Сердце колотится, как бешеное. Потом ты перестаешь мочиться и все время хочется спать. Тебя рвет. А потом твоя кожа синеет и становится холодной и липкой на ощупь, чтобы уже больше никогда не согреться.

Гаррет еще раз взглянул на Нелни и осторожно встал с кровати. Чего не сделаешь ради собственной глупости. Прокрадешься в оружейную и заберешь драгоценный меч, стоящий дороже, чем весь замок с сокровищами. Прирежешь охранника и запихнешь его в пустой сундук. Выдержишь два нестерпимых взгляда от тех, кто считал тебя другом. Выдержишь молчание, потому что они знают, что обвинять им нужно только себя. И будешь идти, чувствуя за спиной всю тяжесть их каменной поступи, в которой каждый шаг будет как приговор.

— … и родители спросили, зачем ты даришь нашим детям такие хрупкие игрушки? — Рассказывала Лависса, перебирая пальцами волосы лежащей у нее на коленях дикарской головы. — И он ответил: когда они вырастут, им предстоит играть с чужим сердцем, и я надеюсь, к этому времени они научатся быть осторожными.

— Плохая притча, ннэ. — Чуть слышно и хрипло сказала варварка. — Что это за сердце, которое можно сломать нечаянно?

— А если не нечаянно? Бывают люди, которые любят ломать чужие сердца.

— Тогда дурак тот, кто доверит свое сердце такому.

Неожиданно она приподнялась на локтях и села.

— Ты чего? Ляг, а то опять упадешь! — Всполошилась Лависса, насильно пытаясь уложить ее обратно, но варварка пока что была сильнее и властно отстранила леди.

— Приготовься делать свое самое каменное лицо, Исса. Хотя темно все равно… но он вроде видит в темноте… и он не один.

Леди, успевшая представить звякающих кандалами убиенцев, приготовилась хотя бы не визжать, чтобы навечно не опозориться перед теми, в чьей компании ей предстоит коротать вечность.

— Лависса! — Позвал в темноте голос Герка.

— Рут! — Тут же поддержал Хмель.

— Кошмар, почему именно вы пришли? — Заскулила леди, чувствуя, что ее сердце разбивается и без чужих стараний. — Рано, мы еще живы!

Рут тихо фыркнула.

— Как это рано? — Возмутился Хмель, орудуя чем-то в замке, противно царапая об металл. — А вы хотели, чтобы поздно было?

— Герк! — В темноте девушка протянула руки сквозь решетку и наткнулась на кого-то, кто тут же отпрянул.

— Я здесь. — Этот голос был с другой стороны.

— Кто с вами? Это Гаррет?

Ответом ей была напряженная тишина.

— Да Гаррет, Гаррет. — Сипло сказала Рут. — Все в сборе. Только с чего вы сюда притащились?

— Надо было вас тут оставить? — С издевкой бросил демон.

— С чего ты взял, что я с вами пойду? Мало ли, куда ты нас выведешь! Может, прямиком на наемничьи копья? И они будут гоняться за нами, пока не убьют, а потом надругаются над нашими трупами?

— Хватит! — Пискнула Лависса. — От нас сейчас так пахнет, что чтобы над нами надругаться, надо быть демоном!

— Предпочитаешь остаться? — Ехидно спросил Хмель, которому от этих речей стало ощутимо не по себе.

— Только поэтому… — угрожающе начала Рут и замолчала, прижав руку ко рту и согнувшись.

Что-то громко щелкнуло.

— Готово! — Торжествующе крикнул наемник и тут же съежился от прокатившегося по подземелью эха.

— Тут никого нет, кроме нас. — Поспешил успокоить его Гаррет. — Но потише все равно.

Тринидад, шатаясь, встала. Нарывы на лице еще не зажили, жар остался, и варварку одолевала слабость. Однако это не помешало ей легко пойти по коридору, не оступаясь.

— Не туда. — Гаррет поймал ее за руку. — В другую сторону.

— Там тупик.

— Кому как. Все за мной, осторожно.

Хмель тут же налетел на открытую дверь.