Лиловый (II) (СИ)

— Насколько мы успели узнать, вы также обладаете… собственным талантом, господин Фальер, — тогда осторожно произнес Квинн.

— О, это не так, — отмахнулся тот. — Разумеется, почти все закованные и очень многие аристократы верят в то, будто я могу предвидеть будущее и даже изменять его, но ведь это так естественно, согласитесь! Я считаюсь потомком полубожественного Арлена, я управляю целой планетой. Не может же быть такого, чтобы Господь обделил меня талантом?..

Ровное лицо профессора никак не изменилось; прежнее добродушие было на нем. Фальер обезоруживающе развел руками.

Он лжет.

— Я знаю, — рассеянно ответил Леарза.

— Что? — не понял Финн, который продолжал переводить слова Фальера.

Что-то внутри у него почти больно осело. Леарза вскинул голову; он мог бы поклясться, что отчетливо слышал бесполый голос, прозвучавший у него в ушах, он даже не задумываясь ответил этому голосу, но теперь…

— Ничего, — без выражения сказал он, обращаясь к Богарту. — Мне послышалось что-то.

— Ты даже очень задумчив в последнее время, — буркнул тот, но Фальер еще не закончил свою речь, и Богарту пришлось переводить дальше.

Это был чудовищно долгий день; как сказали Леарзе, сутки на Анвине составляют тридцать два часа, и помимо того, слишком много всего случилось, так что вечером, когда инопланетян отвели обратно в их покои и оставили отдыхать, китаб буквально валился с ног от усталости. Тем не менее смутное беспокойство не давало ему покоя; вместо того, чтобы лечь спать, он отправился в комнату профессора Квинна, где уже, как оказалось, собрались все остальные. Сам профессор сидел за письменным столом, положив перед собой планшет, по правую его сторону стоял Таггарт, возившийся с какими-то разведческими приборами, с левого бока пристроился Гавин; другие разведчики расположились кто где, и Леарза невольно бросил взгляд на широкую спину Морвейна, выглядывавшего в окно. Тот и не обернулся.

— Доверия к нам нет, — сказал Малрудан, наблюдавший за Таггартом. — Они настолько очевидно скрывают большую часть, что даже нелепо.

— С их стороны это вполне оправданно, — возразил ему профессор Квинн. — Мы тоже повели себя не самым честным образом; получив их открытое предложение о контакте, мы проигнорировали его и тайком проникли на их планету, а это вполне можно расценивать как неуважение к их цивилизации. Надо сказать, я и не ожидал, что они искренне станут рассказывать нам обо всем. К тому же, некоторые вещи… я, к примеру, не собираюсь в ближайшем будущем даже заикаться о бездушных и управляющих, потому что это было бы неэтично с моей стороны.

— Интересно, солгал Наследник насчет собственного таланта или нет, — добавил Гавин. — Во всех отчетах говорится, что талант у него есть.

— Что скажете, капитан Касвелин? — поинтересовался профессор, обратившись к буйволоподобному капитану, сидевшему на стуле в углу.

— За время работы я наблюдал проявления почти всех талантов этих людей, — ровным баритоном отозвался тот. — Я видел вычислителей, смещающих, телепатов, мне даже доводилось издалека видеть навигатора в деле. Об управляющих, полагаю, можно умолчать: естественным образом я сталкивался с ними. Но что касается Фальера…

Леарза молчал и продолжал внимательно смотреть на капитана.

— Трудно сказать, — подытожил Касвелин. — Будущее — сложная вещь. Возможно, он что-то и может предвидеть, ведь каким-то образом он вычислил меня. С другой стороны, меня могли раскрыть благодаря Тегаллиано, этот человек необычайно хитер, а его талант — один из самых сильных среди управляющих.

— Я думаю, он лжет, — пробасил Морвейн. — Ему выгодно скрывать свои сильные стороны.

— Это так, но у него и вправду может не быть таланта, — возразил профессор Квинн. — Если внимательней читать отчеты инфильтрационной команды, становится очевидно, что большинство упоминаний о таланте Наследника — лишь слухи. Никто из говоривших это лично не сталкивался с ним.

— Я имел дело с аристократами, — почти сердито сказал Морвейн, — я еще понимаю: бездушные, ни разу не видевшие его, но…

— Тем не менее даже Дандоло признавал, что видел Наследника только издалека и не имел чести разговаривать с ним, — перебил его профессор.

Леарза продолжал молчать.

Он знал истину; он твердо знал, что Фальер солгал сегодня. У Фальера есть… его талант, позволяющий ему видеть будущее… Дар Хубала. Каково высоколобому? Его талант, в отличие от Леарзы, полностью раскрыт. Он точно знает, что ждет его впереди.

Невольно Леарза почувствовал внутреннее расположение к этому человеку, хотя с первой встречи Фальер ему не понравился. Они были… похожи. Да, конечно, Фальер оказался более удачлив: он может принести пользу своему народу, быть может, он и будет тем, кто спасет Анвин, и…

Потом Леарзе в голову пришла другая мысль.

Ведь за все это время, сколько бы он ни читал материалов об Анвине, сколько бы ни слушал рассказов самих анвинитов, — никто ни разу не упомянул при нем ни темного бога, ни чего-либо подобного.

У них не было этого неизбежного зла, грозящего им разрушением!

Что, если профессор Квинн ошибался? Если цивилизации типа Катар не все подвержены такой беде? Если…

Если ему солгали.

В этот момент добродушное круглое лицо Квинна оказалось обращено к нему, и задумавшийся Леарза выхватил фразу:

— Что ты думаешь об этом, юноша?

— А?.. я прослушал, — неловко сознался китаб.

— Мы тут все еще спорим, лжет ли Фальер или нет, — рассмеялся Каин. — Мнения разделились! Что скажешь?

Леарза смешался.

— Не знаю, — наконец ответил он. — Не знаю, что и думать. Я ведь пока не имею удовольствия понимать язык, на котором он говорит, и вообще… да и ладно, разве мое мнение что-нибудь значит? Я и сегодня весь день был чем-то вроде чучела на выставке.

— Ты прекрасно знаешь, юноша, что твое мнение играет особую роль, — возразил ему профессор Квинн; выражение его лица никак не изменилось, но светлые глаза пронзительно взглянули на китаба. Леарза вынужден был опустить голову.

— Я совсем в этом не уверен, — сказал он. — Если… если у меня и есть Дар, он по-прежнему не открылся мне. К тому же, у вас такие развитые технологии, и Лекс сам мне говорил, что занимается прогнозированием, для чего ему я?.. В любом случае, я не знаю насчет Фальера. Я с ним и говорил-то всего один раз.

Квинн молча покачал головой; рыжий Малрудан пожал плечами.

— Небось если б у Фальера действительно был талант, — заметил Гавин, — наш Леарза отреагировал бы на него куда более бурно. Так что предлагаю временно считать по умолчанию, что Фальер не лжет.

15,18 пк

— Господин Теодато, но ведь уже стемнело.

— Тем лучше. Лошадь уже оседлали?

— Да, но…

Теодато вздохнул, остановившись, и внимательно взглянул в смуглое лицо Нанги. Кажется, годы шли, а бездушный никак не менялся; сколько Тео помнил себя, Нанга всегда был бронзовым идолом, высоченный и худой. Некоторые знакомые полагали, что господин Дандоло чересчур многое позволяет своему слуге, но Нанга был тем, кто заботился о еще тогда сопливом мальчишке Тео, и теперь было бы даже как-то глупо слишком строго приказывать ему.

— Со мной все будет хорошо, Нанга, — мягко сказал Теодато. — Я не совсем беспомощный. И чего ты так трясешься? Как будто война началась!

— Но ведь вы сами сегодня видели этих инопланетян.

— Видел, и теперь точно знаю, что они не кусаются. К тому же, из дворца их не выпускают, а я совсем в другую сторону. Ну все, я пойду.

Бездушный не стал возражать, однако смотрел вслед господину с укоризной во взгляде; Теодато легко сбежал по ступенькам крыльца, во дворе с оседланной лошадью его ожидал один из конюхов.

— Чертова скотина, — буркнул Теодато, сунув ногу в стремя, — когда-нибудь я от тебя избавлюсь.

«И буду ездить на машине», — добавил он про себя. Жеребец сердито заржал и попытался вырвать уздечку из рук придерживавшего его бездушного, и Теодато пришлось с силой ударить животное по крупу хлыстом.