Изначальное желание

— Еще бы! — усмехнулся Берд. — Его знают во всем королевстве. Даже у такой голытьбы, как ты, он на слуху. Он часто побеждает на турнирах. Я сам встречался с ним в состязаниях. Прошлой осенью дело было.

Лой де Гарра поскреб бороду и укоризненно подметил:

— Лучше бы не встречался.

Берд живо встрепенулся, приподнялся на локте и неожиданно быстро, с обидой в голосе, заговорил:

— Эххх…Да если б мы сражались на боевых копьях, я б его как фазана на вертел насадил! Нашел, кого защищать — Годдриха фон Эммельбаха! Лопни его шлем вместе с головой!!!

— Ладно тебе, — лениво махнул рукой барон.

Берд обиженно поджал губы и втянул голову в плечи.

— Ну не умею я на тупых копьях биться! Эти копья тяжелее и длиннее — к ним привыкнуть надо. А мне то зачем? Стольные же рыцари там специально упражняются и к турнирам готовятся. И доспехи у них другие. Где это видано, чтоб в бою рыцарь гран-гарду одевал. Она все движения сковывает. Да обзор забирает, если она с гребнем. Я ее как одену, так ничего и не вижу. Да, защищает хорошо, но это если удар только спереди ждешь. В бою же ударить могут отовсюду…

— Перестань оправдываться, — посоветовал барон, кисло усмехнувшись. — Все знают — ты славный воин, Берд. А турниры — так ведь то забавы для слабых, кто смерти боится. Не принимай близко. Я сам знаю, что такое гран-гарда, и сам ее недолюбливаю.

— Все равно обидно, — пристукнул кулаком по траве Берд. — Мы тут кровь проливаем, а они там развлекаются. Еще и нас упрекают, что мы де недостаточно сильны. Да я этого Годдриха одними руками удавлю, как слепого крысеныша, отсохни его достоинство!!!

Я взглянул на его руки. Да, похоже, он не шутит. Он такой же крупный, как барон, с такими же могучими руками. Только в облике Берда не наблюдалось грузности и неповоротливости. Движения его казались легкими, плавными, и отличались той грацией, что присуща могучему ленивому льву. Лишь очень сильные, опытные и уверенные в себе воины выделяются подобной медлительностью. Однако она ох как обманчива. И другой опытный воин всегда ее распознает. Взгляд мой изучающе скользнул по Берду. Выпирающего живота он вовсе не имел, а под кольчугой угадывалось атлетически сложенное тело.

Лой де Гарра перевел взгляд с вассала на меня и спросил:

— А ты, путник, тоже видел Годдриха?

— Нет, но мне рассказывали о нем, — с уверенным видом лгал я.

Барон на миг замялся, явно что-то вспоминая. Берд хлебнул вина из фляги, шумно прополоскал горло, сглотнул. Утер губы перчаткой и с затаенным злорадством усмехнулся.

— Но… я слышал — этот турнир он проиграл.

— Неужели? — удивленно открыл я глаза. — Как же так? Он ведь легендарный рыцарь?

— Видимо не настолько, чтобы побеждать всегда, — ехидно заметил барон, делая ударение на последнем слове. — На каждый вражий строй найдется свой герой! Он не исключение. Говорят, его сразил неведомый заморский рыцарь. Доселе о нем никто не слыхивал. Так?

— Вроде так, — обрадовано подхватил Берд, чувствуя, что барон встал на его сторону. — Не помню, заморский он или нет, но то, что неведомый — да.

— Вот как? — на сей раз, я подивился искренне, изумленно поведя бровью.

— Да, так, — продолжал повествовать Берд. — Он тоже имел черные доспехи и черного коня. Но его конь летел быстрее ветра. А копье его не знало промаха.

Удивление мое росло и силилось с каждым новым словом. Да, интересно, как рождаются легенды. Обрастают мифическими подробностями, небывалыми дополнениями.

— А каков был его герб? — не терпелось мне. — Рыцарей же по гербам распознают?

Берд призадумался и вопросительно глянул на господина. Барон почесал остриженную горшком макушку.

— Герб? Говорят — просто черный стяг, без каких-либо символов. Иные говорят — там был дракон, другие — орел, третьи — лев. Кому верить — не знаешь. Но это не суть как важно. Но важно то, что он прибыл на турнир как зритель, понимаешь меня, путник. Он не сражался на ристалище, но вышел в самом конце, когда Годдрих уже завладел титулом чемпиона, потому как граф Тильборкий бросил ему вызов. Говорят из-за дамы. Почему-то я этим слухам верю. Ведь там все проблемы из-за дам. Лишь в нашем баронстве таковых проблем нет. Там все дамы мои — это закон. А вот они чего-то там не поделили. Или кого-то. Говорят, неведомый рыцарь с большой охотой принял вызов, и играючи выбил графа из седла. Причем и от золота отказался, и от дамы. Наверное, он хотел еще сильнее унизить Годдриха, явив пренебрежение к тому, к чему граф так пылко стремился. А может и по другой причине — не ведаю. Но молва о нем докатилась и до нашего баронства. Ее принес королевский посыльный, вместе с приказом выдвигаться к северной границе.

— Интересный случай, — растерянно моргал я, глубоко задумавшись. — Бывает же? А посыльный сам все видел?

— Нет, посыльный пришел с эстафетой, — пояснил Лой. — Их там несколько было. Трое, или четверо.

— Н-да, бывает еще интереснее, — усмехнулся я, — особенно, когда с эстафетой.

— Всякое бывает, — согласился барон, поправляя седло под головой. — Но такое — впервые. А еще говорят, сам король пригласил его к себе на пир. Они долго о чем-то переговаривались, после чего загадочный рыцарь бесследно исчез. Не то улизнул под покровом ночи, не то король на пиру усыпил его бдительность и заточил в дворцовой темнице. Неизвестно. Другие говорят, что он поднял народное восстание, но король его безжалостно задавил на корню. Кто во что горазд. Но в целом ничего толком неизвестно. Неизвестно также кто он, этот загадочный рыцарь, откуда прибыл, как звать, какой титул. Словом — тайна, покрытая мраком. Однако, по слухам, Годдрих вознамерился отыскать негодяя и отомстить за смертельную обиду. Хотя поединок вроде был честным — сам король одобрил его. Уж чем он так сильно задел графа Тильборского? Тот славится своей выдержкой и благочестием. Н-да.

— А, ну их всех, — рассерженно бросил Берд, махнув рукой туда, откуда мы шли. — Они там, в столице вечно грызутся невесть из-за чего. Честь, дамы, золото! Понавыдумывали себе сложностей, и погрязли в них, как в вонючей болотной тине. А когда войной настоящей запахнет, вся эта шелуха мигом слетает. Тут одно остается — самоотверженность, или умение жертвовать собой. Не думаю, что Годдрих, этот модный стольный франт, готов жизнь отдать за короля. Посмотрим, прибудет ли он вообще к северной границе?

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Но я слышал, Годдрих участвовал в сражениях. Как и весь его род. Тем самым они и прославились.

— Кто тебе это сказал? — свысока бросил Берд.

— Э… не помню… кажется, хозяин одной таверны.

Вассал барона скривил надменную гримасу.

— Да, в тавернах можно услыхать много нового. Особенно спьяну…

— Годдрих воевал, — повелительно прервал его Лой, прикрыв глаза. — Было дело, Берд, не спорь. Три года назад в битве при Белом Ручье. Тебя еще тогда не было в дружине. И парой лет раньше, на Квельских полях. Я был там и помню его. Он сразу выделяется своими воронеными доспехами. Да и знамя его не спутаешь — золотой кулак, на черно-красном поле. Как воин он силен, но как полководец — увы. Он командовал лишь конной сотней. Правда, отборной сотней. Однако это сыграло большую роль. Когда его сотня вступала в сражение, войско словно обретало второе дыхание. Все так воодушевленно вопили и рвались в бой, что аж дух захватывало. Словно какая-то гигантская волна проходила по рядам, завихряла, затягивала и бросала вперед, в самое пекло сражения. Словно могучая сила шла с небес, наполняя мечи и копья. Ноги будто сами несли пехоту в бой, а кони под рыцарями точно сговорившись, держали клин. И это единое упоение битвой превращалось в какое-то неописуемо-сладкое блаженство. Настолько сладкое, что смерть уже не казалась ужасным и страшным концом. Оно манило и манило вперед. Причем о победе уже и не думалось — она представлялась чем-то само собой разумеющемся. И враг отступал. Я прямо шкурой чувствовал, как ломается его дух, как воздух дрожит от его страха. Его страх превращался в нашу силу, и мы безоглядно мчались вперед. Словом, те две битвы принесли две большие победы. Блестящие и громкие. С тех пор имя Годдриха стало звучать чаще, с еще большей торжественностью и благоговением.