И придет новый день

С утра я совершила короткую экскурсию по городу, осмотрела окрестности, насколько позволяла жара, и не находила теперь свое пребывание здесь ни в малейшей степени привлекательным. В подчинении у Хондара была всего сотня орков, уменьшившаяся после последней вылазки на десяток нелюдей. Двадцать или около того взрослых орчанок, несколько орков из сотни были женаты. И десяток детей разного возраста. Подавляющее большинство воинов были слишком молоды, как и сам их предводитель, чтобы успеть связать себя семьей или серьезными отношениями. По моим подсчетам Хондару было не больше двадцати пяти. Это как у нас быть пятнадцатилетним. Не совсем точно, конечно, скорее по социальному положению. Хондар владел городом с двенадцати лет, опыт у него кое-какой имелся, вот только был этот опыт слишком импульсивным и незрелым.

Как удалось узнать от Ирны, лет пять назад Хондару зачитали древнее предсказание. С тех пор он все свое время тратил на поиски мифической женщины, которая сделает сказку былью. Никаких указаний, как опознать искомую девицу, в древнем тексте не было, так что Хондар оказался предоставлен игре случая. Все бы ничего, пытаться родить ребенка занятие не скучное, тут было, чем заняться. Проблема заключалась в самой личности будущего правителя всех орков — Хондар был начисто лишен мало-мальского терпения. Вместо того, чтобы завести себе классический константинопольский гарем и дожидаться, которая из жен выполнит свое предназначение, юнец, раздираемый на части жаждой славы и отсутствием денег, все время норовил отправиться на поиски новых приключений, а вернувшись с очередной пассией совершенно не помнил, для чего здесь предыдущая. Попавшие в Годрун несчастные девицы вернуться домой не могли, как и подать о себе какую-нибудь весть. Связь с внешним миром почти не поддерживалась, из-за отсутствия обычных торговых путей через пустыню. А орки, пользующиеся порталом, чтобы отправиться за добычей или деньгами, не стали бы передавать привет или другую весточку от рабыни. Поэтому все их считали мертвыми. Кто мог подумать, что орки держат людей в рабстве? Я даже сплетен таких не слышала. Кроме Ирны были еще пять несчастных женщин, из них две, оставшихся по владении Хондара. Остальных он, действительно, подарил.

Нужно ли говорить, что у меня не было настроения разговаривать с бессердечным рабовладельцев, который к тому же на пару лет меня младше? То есть решительно не мог пользоваться в моих глазах авторитетом. Безответственный малолетка. Единственная поправка, я больше не считала его глупым. У меня не было опыта общения с орками, если не считать вполне миролюбивого Тргата, проторчавшего на нашем постоялом дворе две луны, так что я невольно переоценила спокойствие Хондара, в чем и пришлось скоро убедиться.

Мне швырнули гребень и приказали заняться делом. Поскольку я еще с утра привела свой вид в максимально возможный при нынешних условиях порядок, оставалось предположить, что Хондар говорил о себе дорогом. Оставила его требование без ответа. Пусть поучится вежливости. Когда приказ повторили тем же тоном, я уже не помнила, по какой причине собиралась вести себя разумно и мирно. Почему-то пришло в голову, как Ирна отшатывалась при резких движениях орка. Если он меня ударит, перегрызу ему глотку, как вампир. Веселое хрюканье со стороны лежбища отвлекло меня от кровавой сцены в стиле графа Дракулы. Хондар ржал совершенно непочтительно и совсем как обыкновенный человеческий мальчишка.

— Ты что можешь видеть образы?

— Так их все видят. Тебе зачем пить мою кровь? Это какой-то семейный ритуал?

— Ты не слышал про вампиров?

— Они иначе выглядят, — тут он захохотал уже совсем откровенно. — Ты хотела меня убить? А где твои клыки?

Я всего лишь моргнула. Хондар оказался сидящим на шкуре рядом со мной. Могу поклясться, я не спала. Он был в десяти метрах от меня, секунда и уже рядом. Я не почувствовала даже движения воздуха. У меня был такой нелепый вид, что Хондар просто свалился на пол от хохота.

— Как ты это сделал? — честное слово, я не на шутку испугалась. Неприятно обнаружить, что ситуация тебе не подконтрольна.

— Я же орк! — смотрит на меня насмешливо, подперев голову рукой. — Эльфы тоже так могут. До чего вы, люди, смешные… Двигаться в детстве учат. Только эльфы слишком озабочены изяществом поз и правильностью движений, поэтому мы можем их поймать. Эти жалкие позеры скорее пропустят удар, чем позволят себе некрасивое движение.

— Людей можно научить этому?

— Нет.

— Но я видела, как сражается твой брат. Он очень быстро двигается. Не так быстро, как ты, но очень быстро.

Злая гримаса смела улыбку с лица Хондара. Было ошибкой упоминать при нем брата.

— Ты осмеливаешься сравнивать меня с человеком?

— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты, между прочим, тоже имеешь к людям отношение. Твоя мать…

Договорить мне не дали. Я оказалось прижата к полу раньше, чем успела сообразить, что происходит. Глаза Хондара стали от бешенства совершенно черными. Рассыпавшиеся волосы закрыли всякий свет, я стала задыхаться, но скорее от отсутствия воздуха, чем от страха. Не знаю, чем завершилась бы демонстрация силы, но одна из прядей попала мне в нос, и я чихнула. Естественно, отвернуться я не могла. Оплеванный Хондар повалился на спину и пытался оттереть физиономию моей юбкой. Теперь мы хохотали оба. Мне вложили в руку гребень и сообщили, что у меня есть шанс заслужить прощение. Хондар улегся на шкуру, пристроив голову на моих коленях и приготовился мирно дремать, пока я буду исполнять роль послушной девочки.

"Вот где были мои мозги, пока он валялся якобы без сознания? Зачем мне понадобилось спасать тогда его прическу? Неужели он слышал все, что я ему наговорила, пока лежал якобы в отключке?"

Запоздалая мысль проклюнулась в виде вопроса:

— Мои мысли ты тоже можешь слышать?

По губам Хондара бродила многообещающая улыбка:

— Почему тебя это беспокоит?

— Я не хочу, чтобы ты слушал мои мысли.

— Что у женщины может быть в голове интересного?

— Это приватная сфера! Никого не касается, что я думаю. Не смей подсматривать и подслушивать. Я тебе не разрешаю.

— Это о том, слышал я тебя, пока выглядел как мертвый, или нет?

— Ты подслушал меня все-таки!

— А ты не думай так громко, — открыл глаза и смотрит на меня с ехидцей. — Зачем так злиться? Ты же вытащила меня из-за завесы, конечно, я тебя слышу. Если бы в тебе был хоть грамм магии, ты бы тоже меня понимала. Но ты должна быть довольна, всегда можешь меня позвать, если понадобится.

— Ты всех так слышишь?

— Нет. Еще только мать и брата, — последнее добавил с явной неохотой. Тема была слишком рискованной, чтобы даже вскользь о ней подумать. Но попробуй думать о чем другом, если в голове застревает идея о запретном? Можешь сколько угодно повторять, что об этом думать нельзя, но в результате только такие мысли в голову и лезут.

— Ты специально меня злишь? — смотрит на меня снизу. И точно, на лице ни грамма миролюбия.

— А ты не подслушивай. Что все в мою голову забираются? То не думай, это не представляй… Сам бы попробовал.

— Я умею.

— Научи тогда.

— Нет.

— А ты действительно все слышал, что я про тебя думала?

— Что я — красивый, и тебе нравится на меня смотреть? Да, слышал.

— Ненавижу. Ты — безмозглый, невоспитанный, неотесанный самодур.

— Лучше не зли меня.

— Что ты можешь мне сделать? — слова вылетели из меня раньше, чем я успела прикусить язык. Взгляд, которым на меня посмотрели, заставил выронить гребень из рук и попятиться к стенке. Зато в голове установилась абсолютная тишина. Мысли словно замерзли. Хондар наклонил слегка голову, словно прислушивался, прищуренные глаза чуть посветлели, но может это просто игра света, потом отвернулся.

— Тебе нравится, когда тебя берут силой?

Я перепугалась. Мне понадобилось трое суток — рекорд для заторможенного ума, чтобы наконец-то сообразить, где я нахожусь, и как мало от меня зависит.