Точка Столкновения(СИ)

- Ты какой-то страшноватый... - разглядев его, вновь замерев в легком испуге, тихонько сказала она.

- Страшноватый? Но это только внешне. Главное это что внутри - ведь ты сама так говоришь? Внутри я совершенно не опасен. Я твой неизвестный лучший друг. Для тебя, для вас - я дружелюбный и безобидный, - встав с колен, он подошел к ней вплотную. Почти голая, в одной легкой ночнушке держащейся лишь одной бретелькой за плечо, босиком она, не дыша замерла в его приближении. При попытке посмотреть на нее глазами Рурхана что-то дрогнуло внутри него. Какое-то фантомное осадочное ощущение встрепенулось в его внутренней пустоте, захотелось коснуться ее, вопреки пониманию невозможности попытаться еще раз почувствовать аромат и тепло. Насладиться ею, как и его прообраз. - Внутри я твой лучший друг.

- Ну, тогда ладно друг из сна! - вдруг неожиданно она подарила ему поцелуй. Она заулыбалась, ожила и вновь стала глупой беззаботной Фиалкой. - Извини, что испугалась тебя!

Он обнял ее за талью. На его губах осталось что-то приятное оставленное ее нежностью. Вот она в его объятиях, рядом с ним, но ничего не изменилось. Случилось то страшное, чего он можно сказать боялся. Это был единственный для него страх в этом мире. Он еще раз почувствовал пустоту в своей душе, столкнулся со своей внутренней неполноценностью. Несмотря на какой-то внутренний порыв, искреннее желание почувствовать ее, ощутить то приятное что заполняло Рурхана в подобные моменты, на его душе ничего не дернулось, внутри он был пуст. Он не Рурхан, он вообще не отвечает критериям живого существа, он не способен чувствовать а, следовательно, жить и в своей неполноценности он еще раз убедился. Это как, имея крылья прыгнуть с обрыва, в надежде взлететь, но вместо своей цели в небесах расшибиться о камни внизу. В очередной раз, потерпев неудачу пытаясь почувствовать себя живым, он должен был бы по идее разозлиться, почувствовать хотя бы гнев. Но даже гнева не было. Он не способен чувствовать, быть живым как бы не пытался. Он осознавал ее ценность и значимость, но почувствовать ее не мог, это было в какой-то мере больно. А она теплая и сладкая просто улыбалась, проводя рукой по его маске.

- Ты похож на моего любимого, - пролепетала она.

- Как скажешь. Ведь это твой сон. Я лишь плод твоего воображения, - не чувствуя гнева, не чувствуя ничего вообще, несмотря на внутреннюю катастрофу он продолжал отыгрывать эту сцену.

- А зачем ты пришел?

- Чтобы помочь вам. Защитить вас от надвигающейся опасности.

- Ты получается ангел хранитель?

- Как ты скажешь.

- А что мы будем делать? - сказала она, покинув его объятия. От действия препарата в ее глазах все плыло, в наркотическом дурмане ей хотелось двигаться, веселиться. Она закружилась, наблюдая, как комната вокруг нее растворилась, и она погрузилась в переливающееся облако, сияющее разными цветами. Ей это нравилось, она хихикала, кружась все сильнее.

- Пойдем, погуляем, - наблюдая за ней, предложил он. Ему понравилось просто на нее смотреть, просто изучать, наблюдать ее поведение, ее легкость, беззаботность. Это тоже что-то остаточное, что пришло от Рурхана, ведь он был его продолжением. Однако улыбки на его лице это не вызывало. Внутри он все также оставался холодным.

Взяв ее на руки, он подошел к открытому окну. Он аккуратно усадил ее на подоконник. 'Не бойся это всего лишь сон. Здесь нечего бояться', - успокоил он ее, когда она посмотрела вниз. Четырьмя этажами ниже сияла ночными фонарями пустая улица. Глядя в его знакомые, родные глаза она улыбнулась, дав ночному ветру растрепать себе волосы. Он оттолкнулся от стены, за его спиной раскрылись огромные черные неподвижные крылья. С огромными крыльями за спиной он завис в воздухе в нескольких метрах от нее, сидящей свесив ноги из открытого окна. В ее глазах все плыло, все происходящее воспринималось очередным нечетким сном. Даже его крылатую фигуру, зависшую в ночном мраке в паре метрах, она не могла четко разглядеть.

Оценив его во всей красе, поаплодировав ему, хихикая, она потянула к нему руки, требуя, чтобы он взял ее полетать с собой. Он взял ее на руки и, оттолкнувшись от подоконника ее окна, взмыл с ней в воздух. Его огромные крылья не двигались, они просто бездвижно висели за спиной. Крылья как воздушные шары, как некие полости, были заполнены чем-то, что делало его невесомым, давало ему возможность парить, зависать в воздухе. Чтобы перемещаться по воздуху с раскрытыми крыльями за спиной ему приходилось отталкиваться от чего то, порой даже от самой воздушной массы. Взмыв к вершине ее дома, он оттолкнулся от крыши, и они понеслись над ночным городом. Она, аккуратно удерживаемая в его руках, то пищала, то хихикала, все крепче и крепче прижимаясь к нему. Отталкиваясь от крыш домов, несколько раз взмыв выше облаков, к самой луне на километры над землей, оставив от Армидеи лишь маленькую точку и после, резко спикировав вниз заставив ее пищать, он носил ее над всем городом. Их небесную прогулку он закончил, приземлившись на вершину городской часовни - стоящей в центральной части города высокой башне на вершине с часами с четырех сторон.

Она никогда не забиралась так высоко. Весь город отсюда был как на ладони. Одурманивающий ее разум препарат также притуплял ее чувства холода и боли. Босиком в одной ночнушке летая над городом она не чувствовала холода летней ночи, наоборот ей было тепло и весело. Город внизу сиял огнями. Она подошла к краю, чтобы лучше все рассмотреть. Небеса в эту ночь были прекрасны. Помимо сияния звезд и полной луны небеса заполнил парад планет спутников. Помимо уже знакомых на небеса лениво выполз Планем - довольно крупный планета спутник, дальний как темно-зеленый Саптайн, но только черный, сожженный, будто кусок угля, с серебрящимися в свете луны прожилками льда. Пока она большими от удивления глазами любовалась видом ночного города под прекрасными лунными небесами, а ее сердце от возбуждения казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, он, оставив ее одну, остался за ее спиной в темноте.

- Иди сюда! - подозвала она его. Он тихо подошел и приобнял ее сзади. Ее сердце замерло от сильных крепких рук обхвативших талью, для нее это было необычным ощущением после мягких всегда ласковых объятий Рурхана. Не сводя глаз с ночного города, она благодарно ласкала щекотными поглаживаниями Нахирона, положившего голову ей на плечо.

- Если бы он осознавал, что имеет, - вздохнул Нахирон, не поднимая голову с ее плеча. - Селина, к сожалению, наша прогулка подходит к концу. Времени у нас совсем не осталось. Надвигается Тьма, - заставил он ее обернуться. - Я остался защитить вас и, похоже, пришло время. Ведь я, - несмотря на отсутствие эмоций, он улыбнулся, - ваш ангел хранитель. Пришло время, возможность мне оправдать свое появление, - едва он успел договорить, как город огласил звук тревожной сирены. Где-то вдалеке за городскими кварталами, за отделяющей город от военной зоны внутренней из трех оборонительных стен, раздался сильный грохот, будто что-то взорвалось. Откуда-то из-за стены с территории военных гарнизонов в небо устремились клубы черного дыма. Во всех домах и помещениях города все окна и двери с жутким грохотом начали задвигаться мощными железными ставнями. Город перешел на военное положение. - Он вырвался, - констатировал Нахирон глядя в сторону отделенных стеной военных гарнизонов, с территории которых в небо поднимался столб дыма.

- Кто вырвался? - встревожено крикнула она, пытаясь быть громче оглашающей город тревожной сирены. На мгновение сирена, предупреждающая об опасности, смолкла, чтобы своим воем с новой силой взорваться вновь. И в это мгновение город огласил чудовищный свирепый вой, получив ответ на свой вопрос, она испуганно прижалась к нему.

- Чудовище, опасность, беда, Тьма о которой я тебе пытался сказать. Теперь мне нужно идти, я должен сделать все, чтобы защитить тебя. Защитить вас всех. Да и тебе пора в кроватку. Сирена огласила город, на улицах никого быть не должно.

- Так ведь это же всего лишь сон!