Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ)

Чаша была старинная, местами чуть позеленевшая, со странными витыми знаками по ободу. Генералы Провидения так и впились в нее глазами.

— Дай! Дай сюда!

Энгинн оттолкнул потянувшегося Ирви.

— Ну что же, — произнес он, чуть растягивая слова в такт движениям ладони, которой он проводил по боку чаши, словно лаская. — Кто-то еще сомневается в том, что Провидение — единственно возможная сила в этом мире? Странное дело — я так доволен, что даже не хочу сейчас тратить на вас время, — он махнул в сторону невольно шагнувших друг к другу четверых основателей Ордена. — Надеюсь, я не становлюсь добрее и справедливее? — он фыркнул. — Мне это сейчас совсем ни к чему. Так что завтра утром придется потренироваться в обратном. И начну я, мой драгоценный бывший собрат Эбер, лучше всего с тебя…

Посмотрел он при этом, правда, на Гвендолен, желая насладиться выражением ее лица.

— Время тратить не надо точно, — заметила Гвен неожиданно нежным и чарующим голосом. Она даже сама не ожидала, что способна на такие медоточивые интонации.. — Времени осталось совсем немного.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Полагаю, ваш собрат Ирви знает. Почему-то он так побледнел, читая письмо, которое я ему передала. Надо ему помочь, сьер Энгинн, а то падать в обморок на каменный пол не очень приятно. Знаю по собственному опыту.

— Что там случилось?

— Валлена разорвала договор на покупку серебряного песка, — пробормотал Ирви растерянно, опуская на колени судорожно стиснутую бумагу. — Ничего не понимаю… и еще… торговая гильдия Валлены и Ташира требует немедленного погашения всех наших закладных.

— Они просто не представляют, каким могуществом мы теперь обладаем. Неприятно, но не конец света. Прекрати закатывать глаза!

— Мой драгоценный собрат Энгинн, не хочу вас расстраивать, — Эрегур нервно задвигался в кресле, желая привлечь к себе внимание, — но советую пустить в ход это могущество как можно скорее, как только мы поймем, как его использовать. Я сейчас почитал один хвалебный гимн Провидению, который благодарный народ распевал прямо в чертоге Разъясняющей ветви. Должен вам сообщить откровенно — из хвалебного в нем только название.

— Ерунда, мы их быстро успокоим! — Энгинн махнул рукой. — Однако уверен, что это ваших рук дело, почтенные основатели. Вы все-таки не захотели быть благоразумнее? Ну что же, каждый свой выбор делает сам.

— Точно, — Логан стряхнул свое оцепенение и выпрямился. — Меня всегда занимало — что же на самом деле выбирают люди, которые добровольно идут в Службу Провидения?

Энгинн дернул щекой, начиная заметно раздражаться, но его внимание снова отвлекли. Топот и возня за дверью, уже некоторое время доносившиеся издали и добавлявшие ощущение тревоги, приблизились, и в распахнувшиеся створки ввалился Ноккур — с перекошенным лицом и сбившимся на плечо капюшоном.

— Энгинн! В предместье Круахана бунт! А наши лучшие отряды остались в Гревене!

— Пора завершать, собратья, — Энгинн поднялся на ноги. — Должен вам заметить, почтенный Алларий, что я вас понимаю. Я держу ее в руках совсем недолго, а уже чувствую наплыв такой мощи — ни одно из жалких мирских удовольствий не может с этим сравниться. Она наконец нашла достойного хранителя — осознаете это? Вы, четверо?

"Непонятно, почему многие не могут запомнить ни его имени, ни его лица, — подумала Гвендолен. — Сейчас я бы точно не назвала его незаметным или незначительным. Хотя, конечно, довольно страшноватым".

Законно пользуясь критической ситуацией накануне полной гибели, она прижалась к Баллантайну, и тот крепко обхватил ее за плечи. Рука его вздрагивала, и глаза были плотно зажмурены.

— Эбер, — сказала она шепотом, слегка извиняясь. — Подожди чуть-чуть. Сейчас все закончится.

— Странно, что я больше не испытываю ничего, кроме какой-то холодной печали, — неожиданно заговорил Алларий, и все вздрогнули — когда он отказывался от своей обычной манеры выражаться, его слова звучали еще более диковинно. — Казалось бы, я достиг высшей точки в своем искусстве — благодаря мне мир сейчас окончательно поменяется. Я всегда мечтал сыграть именно такой спектакль — который перевернет существующий порядок. Но я был гораздо счастливее, когда на криво сколоченных подмостках видел отражение ужаса и восторга в глазах простых эбрийцев. Наверно, правы те, кто предостерегает от выполнения самой заветной мечты — радости она не приносит. Не забудь мои слова, крылатая дева, они могут тебе тоже пригодиться.

— Моя мечта сейчас тоже выполняется, — Логан шагнул вперед, — и я ничего не ощущаю, кроме бесконечного торжества. Так что все зависит от подхода, мессир Алларий.

— Очень чешется их тут всех скорчить, — с заметным отвращением пробормотал Дагадд, озираясь. — Можно, малыш? А то меня прямо пригибает.

— У нас мало времени и много дел, — сухо заметил Логан. — Идем. Гвендолен, ты все еще у нас Великий Магистр, не забыла?

— Как это?… Да я… почему же… — Энгинн в полной растерянности смотрел на медную чашу в своих руках.

— В коллекции Аллария эта вещь — действительно одна из самых древних, — ласково заметила Гвендолен, которая уже давно изнывала от нетерпения высказаться. — Правда, тащить ее через весь Внутренний океан — нужно быть исключительным ценителем, сьер Энгинн. Вы нас всех приятно удивили.

Бесконечного торжества, глядя на лицо Энгинна, она не испытала, но живо вспомнила все его высказывания относительно Эбера, и потому ее голос звучал с мурлыкающей нежностью.

— Кстати, можете вернуться и поискать еще, — Логан тоже не отличался снисходительностью к поверженным врагам. — В нашем эбрийском доме полно любопытных древностей.

Он потянул за плащ угрюмого Дагадда, с ворчанием пытающегося держать себя в руках, двинулся к двери и только у порога снизошел до некоторого объяснения, вдоволь налюбовавшись немой сценой в зале:

— Вы решили, что если мы — Орден Чаши, то чаша, дающая силу, обязательно существует в реальности? Впрочем, нам было только на руку, что вы когда-то начитались красивых легенд о волшебных предметах, досточтимые сьеры. Чаша давно уже внутри нас.

День они закончили в том же трактире, где когда-то за столиком в углу говорили о создании Ордена. Гвендолен показалось, будто с тех пор прошла целая вечность, но так оно, наверно, и было? Тогда они без конца говорили, перебивая друг друга, а сейчас только переглядывались и опускали глаза.

— В ближайшие несколько месяцев на Эмайну нам не попасть, — мрачно констатировал Логан. — Сами заварили эту похлебку, сами и будем ею питаться. Служба Провидения держится в Круахане последние дни. Вы уже придумали, как будет называться ваша должность, сьер Баллантайн?

Эбер поглядел на него без всякой приязни.

— У меня только одно условие, — Логан продолжал нарываться на небольшой скандал, — не забудьте придумать какое-нибудь занятие для Гвендолен. Тем более что она, как вы понимаете, всегда приносит исключительную пользу.

— Ему — не всегда, — хрипло пробормотала Гвендолен, не поднимая взгляда от деревянной кружки.

— Может быть, вы не будете ставить мне условий?

— Другими словами, вы не собираетесь их выполнять?

— Я не могу.

— Не можете или не хотите?

— А мои планы тебе не хочется узнать, Луйг? У меня они несколько другие, — Гвен со стуком поставила кружку. — Мне надо на какое-то время уехать.

— Уехать? Куда?

— Ты что такое задумала?

— У меня дела, — сказала Гвендолен сквозь зубы. — Мне кажется, я достаточно потрудилась для Ордена, чтобы заслужить небольшой отпуск.

— Отпуск? В такое время?

— Если я буду подгадывать свой отпуск под спокойные времена в Круахане, мне успеет за это время стукнуть лет триста.

— Мне не нравится это, Гвендолен. Зачем тебе надо уезжать? Ты — Великий Магистр Ордена.

— Драгоценный мой Луйг, при получении ранга Великого Магистра я не подписывала обязательства делать только то, что нравится Магистру знаний и ремесел. Иначе я бы точно отказалась.