Синяя бабочка плетельщика судеб (СИ)

Мы с Ветром с одинаковым выражением посмотрели на этого недоумка. Украсть боевого коня? Да как это ему в голову могло придти?

— Почему «украл»? Ну почему сразу «украл»? — с трагическим надрывом начал я старую песню. — Девка за мной побежала, сама мне на шею вешалась — так значит, я её украл и обесчестил? Боевого коня освободил от страшной участи стать музейным экспонатом — так сразу украл? Он, между прочим, сам, добровольно, подставился под седло.

Признаю, больная тема. Очень больная. Девяносто процентов моих травм связаны с ней.

— Разжиревший купец купил его ещё жеребёнком, — продолжал я с не меньшим пафосом. — Боялся Ветра до дрожи, но, жаднюга, не давал кататься на нём даже собственному сыну! Так и держал в стойле, кормя отборным овсом и изредка показывая особо дорогим гостям!.. У меня тогда были серьезные проблемы с деньгами и властями, и я, в целях маскировки, нанялся телохранителем к одному купцу, деловому партнеру предыдущего хозяина Ветра. И как говорится в романтических балладах: «Это была любовь с первого взгляда».

Ветер фыркнул и легонько толкнул меня коленом. Не любит он излишнюю пафосность, что тут поделать? Даже когда я вешаю лапшу на хорошенькие ушки очередной красотки, он старается меня заткнуть. Не понимает, что я тоже про себя ржу похлеще его.

Щарлайре, конечно, не девушка, но тоже не шибко умный. Рефлекс вешать лапшу на развешанные уши неискореним, во всяком случае, узкоглазому пню так и не удалось исправить этот мой недостаток.

Самое смешное, я в таких случаях никогда не вру.

— Так что назвать это кражей никак не получается, — развел руками я, чуть улыбаясь.

Пока ученик тьмы переваривал лапшу, я разложил на земле весь свой нехитрый скарб. Так, седло со всеми комплектующими можно оставить тут, ничего им не сделается, они влагостойкие, а воров в Мёртвой Империи почему-то не водится. Сумки с запасной одеждой, оружием и едой я возьму с собой. Хотя нет, еду лучше оставить, меня в замке покормят, а вот Ветер может обидиться на вегетарианскую диету и в действительности кого-нибудь сожрать. Не знаю, как насчёт других его собратьев, но мой конь так обожрался за свою жизнь отборного овса, что сейчас даже видеть его не может. Точнее может, но это вызывает у него приступы неконтролируемой агрессии. Теперь питается свежей зеленью, грубым сеном, особенно хорошо идет из чего-нибудь колючего, фруктами… Изредка таскает у меня мясо со специями, но не так уж часто, чтобы бить тревогу.

Так что открытая сумка с продуктами осталась на траве. Уж что-что, а достать все съедобное из тряпок он может вполне профессионально. В бытность свою купеческим конём обучился: ловил конюхов, придавливал коленом к стене и отбирал все стащенное на кухне. Какое-то время я пытался научить его незаметно таскать кошельки у прохожих, но благородный конь может только грабить.

— Пойдём обратно? — поинтересовался я, собравшись.

— А? Что? — отвлекся от своих раздумий ученик тьмы. — Да, конечно.

Он что, совсем непуганный? Опасно так задумываться при почти незнакомом человеке. Получишь нож между рёбер — и даже не заметишь.

— Почему ты стал воином тьмы? — с интересом спросил я. Мне действительно интересно что же заставляет людей предавать самих себя.

— А? — всё ещё отвлеченно переспросил собеседник. — А, у меня просто выбора другого не было. Меня отдали в рабство за долги отчима, а Мастер купил и дал свободу.

— Да ну? — выразил свое сомнение я.

— Конечно, — утвердительно кивнул Щарлайре. — Если я захочу, то хоть сейчас смогу уйти из империи, никто за руки хватать меня не будет, но куда идти? Домой? Это уже даже не смешно.

Хм, если это так, то очень умный ход. Иллюзия выбора создает уверенность в том, что служишь уже добровольно.

— А как же слухи о лишении эмоций? — спросил я.

— Чушь! — категорично заявил он. — Просто по регламенту во время вылазок вне империи надо держаться невозмутимо.

— Сомневаюсь, что регламент поможет от провокации.

— Зря, — серьезно покачал головой он. — После выходок Мастера все старания этих придворных интриганов кажутся просто детским лепетом.

— Да ну? — снова спросил я. Да что это такое, сведения из него буквально клещами приходится доставать. — Приведи примеры.

— Кроме того, что по всем законам природы он давно уже должен был быть мертв? — со смешком уточнил Щарлайре. — Ну вот к примеру: неделю назад он о чем-то так задумался, что не заметил, как идет по потолку, иногда проходя сквозь стены. Частенько отвечает на вопрос до того, как его озвучишь — да что там! — до того как его вообще сформулируешь!

Удивил, блин. По сравнению с черным туманом явно слабовато, впрочем — я бросил быстрый взгляд на спутника — им этого хватает. Значит, Гуахаро использует специальные методики для тренировки невозмутимости… Проще говоря, безостановочно держит их в состоянии удивления, пока оно не притупляется. Ничего особенного в этом нет, многие школы боя Империи Солнечного Света делают точно также. Да и я на личном опыте убедился в преувеличенности слухов о безэмоциональности воинов тьмы.

Только Гуахаро это не спасёт.

— А ещё в замке есть галерея движущихся картин, — добавил Щарлайре. — Я пока ещё не на той ступени посвящения, чтобы посещать галерею, но говорят, что это просто непередаваемое зрелище!

— Ты хотел сказать «фильмов»? — уточнил я.

— Ну что ты, разве я не знаю что такое фильмы? — снисходительно посмотрел на меня ученик тьмы. — Я даже в детстве с родителями там был!

Большеголовые построили в столице одно здание, в котором с помощью техномагии показывают отрывки из жизни соладоров. Красиво и необычно, конечно, но сюжетов там слишком мало, чтобы представить себе полною картину.

— Там просто с помощью специальных приспособлений записывают реальные моменты, пусть и с помощью актеров, там и звук есть, и запах, а в галерее, как говорят, только картинка. Движущаяся. И, знаешь…

Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями.

— Многие из видевших хоть и говорят, что картины прекрасны, но надеются, что их сюжет никогда не происходил в реальности.

Так, а вот это уже интересно! Хочу туда попасть… Надо как-нибудь осторожно выяснить, где расположена галерея.

«А не проще ли спросить у императора?» — сонно предложил Олест. Как сильно бы он ни устал, он все равно продолжает контролировать ситуацию, хотя и вполуха. Разумеется, если таковые вообще у бабочки есть. — «Как ты недавно доказал, у него явно на тебя какие-то планы. Не думаю, что он откажет тебе в проведении экскурсии».

«Так-то оно так», — задумчиво передал я. — «Только это будет совсем не интересно… К тому же, Гуахаро слишком хорошо мне показал, насколько просто манипулировать правдой, поэтому я хочу посмотреть всю его галерею сам, а не то, что он захочет мне показать».

«Как всегда, Морин», — устало произнёс бабочка. — «Первая причина была истинной, остальное — обоснуй для посторонних. Когда ты уже повзрослеешь?»

«Надеюсь, никогда», — усмехнулся я.

Мы подошли к стене, и Щарлайре начал выстукивать на стене какой-то замысловатый мотивчик. Со слухом у него была явная беда, он несколько раз сбивался, ругался нехорошими словами и начинал все сначала. После с десятой, попытки меня стало подмывать желание предложить помощь этому недоумку.

«Не всем же быть такими гениями, как ты», — философски заметил Олест. — «Представь себе, некоторые люди не могут сразу научится чему-то, даже если это что-то им действительно интересно».

«Вот только не надо из меня опять сильфа делать [7]!» — попросил я. — «Наоборот, мне интересно только то, к чему у меня есть способности. Например, со счётом у меня всегда были проблемы, и мне совершено не нравится заниматься делами поместья. Та же самая ситуация с магией».

«Ну-ну, так я тебе и поверил», — хмыкнул бабочка.

Видимо, дежурные по стене опознали Щарлайре по количеству неудачных попыток и, сжалившись, сбросили сверху конец веревочной лестницы. Я не стал дожидаться, когда этот медлительный человек соизволит подняться, и первым полез на стену. Как оказалось, это было чрезвычайно дальновидное решение: парочка учеников тьмы решила поднять знающего код коллегу и оставить бедного меня в лесу. Во всяком случае, об этом говорили вцепившиеся в лестницу руки и разочарованные физиономии.