Noli me tangere (СИ)

Длинный коридор, покрытый позолотой и орнаментами из киновари и охры, был пуст. Пол коридора был выложен из дощечек, различных по цвету и дереву - они составляли растительный узор, красиво изгибавшийся по всей длине; у стен стояли редкие жаровни, где сжигали травы, больше же здесь ничего не было, ни статуэток, ни ваз. Ее глаза быстро пробежались по коридору, цепляясь за каждую возможную и подозрительную деталь, которая могла бы помочь в случае беды. Принцесса постояла пару секунд, прижимаясь щекой к двери и внимательно прислушиваясь к звукам. В ответ - одна лишь тишина.

Она вынырнула из-за дверей и маленькой рыбкой понеслась в лабиринте золотистых рифов. Если начинать поиски с Покоев Первосвященника, то нужно было добраться до самых верхних этажей, и Принцесса справедливо опасалась, что не сможет не попасться. Только на первый взгляд Дом Извечного Покоя был тих и безмятежен. Помимо самого Первосвященника, здесь жили Двенадцать, представители высшего священства, стражи, которые кроме надзора помогали с хозяйством, гости из других храмовых комплексов - Дом больше походил на гигантский муравейник, и все осложнялось еще тем, что Принцесса плохо знала планировку здания и расположение тех или иных комнат. Лестничные пролеты располагались в разных сторонах, и Принцессе придется много побегать. Как она сожалела о своем неведении, как бы ей сейчас пригодились знания, где находятся самые укромные уголки, тайные лазы, да хотя бы где расположены комнаты Двенадцати и высшего священства, знания, где чаще всего ходят, а где царит запустение.

Девочка ступала неслышно, чутко прислушиваясь к каждому шороху и скрипу. Если она найдет Зал Познания, то значит, лестница совсем рядом. Зал Познания для Принцессы был подобен пыточной. Когда-то еще Первосвященник не оставил надежду обучить девочку хоть чему-нибудь и проводил долгие часы в той комнате, рассказывая про мир, про людей, его населявших, про их культуру и обычаи. А еще язык, но девочка его быстро освоила, несмотря на всю свою леность и неусидчивость. Она была смышленой, и к тому же понимала, что без него она не сможет освоиться в этом мире. Теперь уж она не тратит время на просиживание за столом над белой бумагой. Но та комната осталась в памяти особенной. Это был широкий зал, делившийся декоративными ширмами на несколько частей, средняя - застелена ковром, на котором распускались бархатные цветы, залитая светом и наполняемая свежим ветром и запахами цветущих яблонь и вишен. По стенам развешаны картины, гравюры, цветные иллюстрации, собранные со всего света - в искусных рамочках с позолотой были люди из самых разных племен и в самых разных одеждах; пейзажи далеких стран, гавани с белокрылыми парусами кораблей, жаркие пустыни, чьи безжалостные пески занесли дворец с бело-красными колоннами, величественные одинокие статуи в бескрайних степях, синие моря, изрезанные утесами...

Вторая комнатка была забита трофеями, привезенными из далеких стран. Полочки, шкафчики, стеллажи могли отправить любопытствующего в путешествие по всему свету. Вазы и горшки, украшенные изображениями газелей и антилоп, найденные в древних гробницах, фрески и барельефы из храмов забытых богов, бирюзовые заупокойные фигурки из Черных земель, фигурки из ракушек и жемчуга с Ожерелья, картинные шедевры, написанные мастерами из Ветено, мечи, привезенные из северных лесов...

А третья комната служила кабинетом редкостей. Ученый библиотекарь как-то рассказывал ей, что экспонаты достались им в дар от различных естествоиспытателей. В темном уголке стояли стеклянные стеллажи, где хранились чучела морских созданий - больше всего на Принцессу произвели впечатления небольшая черная акула и скат. Рядышком находилась коллекция ракушек, девочке даже разрешили открыть дверки и разглядывать экспонаты в руках. Сколько их там было, все подписанные и с номерками, и скольких она не видела ни разу! Особенно ей понравилась гигантская тридакна, которая из-за своих размеров не помещалась в стеллаж. Ей говорили, что в ней когда-то нашли гигантскую жемчужину весом в пять килограмм. Напротив стоял шкаф со множеством стеклянных ящичков, где лежали скорлупки птичьих яиц: обычные белые, пятнистые, бирюзовые, оранжевые. Принцессу одновременно и пугало и завораживало такое собрание - оно волновало ее разнообразием жизни, но и внушало отторжение, ведь все здесь были некогда живыми созданиями, которых умертвили ради чужих любопытных глаз. Такое Принцессе сложно было понять и принять.

- ...Ведьмы, как известно, это отшельницы, освоившие колдовскую и магическую науку. В деревнях и, в меньшей степени, городах до сих пор бытует мнение о них как о злобных существах, чьим предназначением является вред всякому живому. У невежественных людей существует множество примет, по которым можно обнаружить ведьму, однако чаще всего эти знания ошибочны и приводят к неприятным последствиям. Несмотря на свое предвзятое отношение невежественные люди зачастую обращаются к ним за помощью, начиная от излечения и заканчивая желанием довести до смерти того или иного человека. Разумеется, человек, знающий и разумный, скажет, что это все выдумки, сплетни и является следствием малообразованности. Ведьмы же есть племя...

Стоило Принцессе заслышать голос доносившийся из-за тонких стен, как у нее волосы встали дыбом. Вжавшись в стену, она нервно оглянулась на дверь, и увидела, что она плотно закрыта. Девочка, не дыша, тихими крохотными шажочками поползла в сторону лестницы. И молилась всем: Богу Милосердия, Господину Миллионов Лет, своим богам, мертвым богам, уснувшим и ушедшим богам, Ассиар, Селкис, Иалису, духам, святым, Явленным, звездам, чтобы читающий не вышел за дверь.

За свою жизнь она успела натерпеться страху, бывала, как казалось, в безвыходных ситуациях, попадала в руки не тех людей. В Ордене Милосердия она не могла чересчур перечить Первосвященнику, и не от страха, а скорее от бессмысленности - он был похож на иву, гибкую, но не уступающую. Вот Афадину она опасалась, Двенадцати она тоже побаивалась, одна из них уже надавала Принцессе по губам своим веером, Савла она боялась и терпеть не могла. Но вот одного она ненавидела, боялась и опасалась, а если и перечила, то только на безопасном расстоянии, имея возможность убежать, и сейчас он кому-то читал книгу монотонным голосом, которым можно было усыпить даже духов сна.

Миновав на цыпочках дверь и добравшись до лестницы, девочка как ошпаренная бросилась вверх по ступенькам, забыв об осторожности, только бы оказаться подальше от читающего.

Второй из Двенадцати, тот кто стоит за левым плечом Первосвященника, обладал тяжелым взглядом. Темно-серые глаза скользили по строчкам книги, а сам служитель Бога не испытывал ничего, кроме утомительной скуки. С каким бы удовольствием он бы сейчас закурил, а еще лучше - прихватил свой лук и ушел за пределы Обители. Но обязанности, камнем лежащие на плечах, были важнее.

Жёсткое бледное лицо с резкими чертами всегда было либо угрюмым, либо флегматичным, и почти никогда - искренне улыбающимся. Из всех служителей Кифа меньше всего был похож на священника и, более того, на одного из высокопреосвященства. Он носил только черную охотничью одежду (4), украшенную пуговицами из халцедона, и короткие перчатки, и почти никогда, даже на великие празднества, не облачался в пышные и дорогие одежды. Более того, он не так часто появлялся в Храме Тающего Облака и в Доме Восточного Лика, предпочитая все время проводить на окраинах Линдиона. С собой он всегда носил длинный ассиметричных лук, но никто никогда не видел, чтобы он возвращался с добычей. Принцесса одно время старалась выследить, чем он занимается все это время, однако самое большое, что она смогла - проводить его до яблоневого круга.

Кифа поднял взгляд и увидел, что его слушатель повернулся к нему спиной и, стоя на коленях, читал молитву. Глухое раздражение эхом разнеслось в глубине души, но священнослужитель никак не проявил его.

- Ты сделаешь большое одолжение, если будешь совершать свои молитвы в свободное от чтения время.