Возвращение короля

Пиппин выглянул из своего убежища в плаще Гэндальфа. Он не мог решить, спит он еще или уже проснулся. Темный мир проносился мимо, и ветер громко свистел в его ушах. Он не видел ничего, кроме качающихся звезд, а справа огромной тенью уходили назад горы юга. Сонно он попытался определить время и решить, какой сегодня день путешествия, но память его была запутанной и неопределенной.

Он помнил первую поездку с ужасной скоростью и без остановок, пока на рассвете он не увидел бледное сверкание золота, и они прискакали в молчаливый город и большой пустой дом на холме. Едва успели они добраться до убежища, как крылатая тень снова пролетела над ними, и люди потеряли присутствие духа от страха. Но Гэндальф успокоил их, а Пиппин уснул в уголке беспокойным сном, смутно чувствуя, как приходили и уходили люди, как они разговаривали и как Гэндальф отдавал приказания. Потом они снова скакали, скакали всю ночь. Это была вторая, нет, третья ночь с тех пор, как он смотрел в камень. И с этим ужасным воспоминанием он проснулся окончательно, и шум ветра показался ему полным ужасных угрожающих голосов.

На фоне неба горел огонь, желтое пламя за черным барьером. Пиппин снова укрылся, на мгновение испугавшись, что Гэндальф привез его в какую-то ужасную страну. Он протер глаза и увидел, что это луна, почти полная, встает в восточной части неба. Значит ночь еще не прошла и им предстояли часы езды. Он зашевелился и заговорил:

— Где мы, Гэндальф?

— В королевстве Гондор, — ответил колдун. — В земле Анориен.

На некоторое время снова наступило молчание. Вдруг Пиппин, схватившись за плащ Гэндальфа, вскрикнул:

— Что это? Смотрите! Огонь, красный огонь! В этой земле есть драконы? Смотрите, вон еще один!

Вместо ответа Гэндальф громко сказал своему коню:

— Вперед, Обгоняющий Тень! Мы должны торопиться. Время не ждет. Смотри, горят маяки Гондора, взывая о помощи. Война началась. Смотри, огонь на Амон Дине, пламя на Эйленахе: и дальше на запад вспыхивают огни: Нардел, Эрелас, Мия-Риммон, Каленхад и Халифирмен у границ Рохана.

Но Обгоняющий Тень замедлил свой бег, поднял голову и заржал. Из тьмы донеслось ответное ржание: вскоре послышался топот копыт, мимо пролетели, как призраки в лунном свете, три всадника и исчезли на западе. Тогда Обгоняющий Тень сжался, прыгнул вперед, и ночь понеслась мимо, как ветер.

Пиппин хотел спать и почти не слушал рассказ Гэндальфа о гондорских обычаях и о том, как повелитель города установил на холмах маяки и организовал посты, где всегда были свежие лошади, если нужно было послать всадников на север в Рохан или на юг.

— Уже очень давно не горели эти маяки, — сказал Гэндальф, — а в древние дни Гондора они вообще были не нужны, потому что у Гондора были семь камней.

Пиппин беспокойно зашевелился.

— Спи и не бойся! — сказал Гэндальф. — Ты едешь не в Мордор, как Фродо, а в Минас Тирит, и там ты будешь в безопасности, насколько это вообще возможно в наши дни. Если Гондор падет, а Кольцо будет захвачено, тогда и в Уделе ты не найдешь убежища.

— Вы не очень успокоили меня, — заметил Пиппин, но тем не менее сон охватил его. Последнее, что он помнил, перед тем как уснуть глубоким сном, был белоснежный пик, возвышающийся над облаками и отражавший лучи заходящей луны. Он подумал, где теперь Фродо, в Мордоре ли он, жив ли он… Или мертв. И не знал он, что издалека Фродо глядел на ту же луну, заходящую над Гондором, и ждал наступления дня.

Пиппин проснулся от звука голосов: прошли еще день в укрытии и ночь скачки. Были сумерки, приближался холодный рассвет, и все вокруг было окутано промозглым серым туманом. Обгоняющий Тень стоял покрытый потом, от него поднимался пар, но шею он изгибал гордо и не показывал никаких признаков усталости. Рядом с ним стояло много высоких людей, закутанных в плащи, а за ними в тумане виднелась каменная стена. Она казалась частично разрушенной, но Пиппин услышал звуки торопливой работы: удары молотов, звук мастерков и скрип колес. Кое-где в тумане видны были факелы и костры. Гэндальф разговаривал с людьми, преградившими ему путь; прислушавшись Пиппин понял, что разговор идет о нем.

— Да, верно, мы знаем вас, Митрандир, — говорил предводитель людей, — и вы знаете пароль семи ворот и можете свободно проехать. Но мы не знаем вашего спутника. Кто он? Гном из северных гор? Нам в наши времена не нужны чужеземцы, если только они не могучие воины, в чью преданность и помощь мы могли бы поверить.

— Я поручусь за него перед Денетором, — возразил Гэндальф. — Что же касается доблести, то не нужно судить о ней по фигуре. Он прошел через большое количество битв и опасностей, чем вы, Инголд, хотя вы вдвое выше его; он прошел от взятого штурмом Изенгарда, о чем мы везем известие; он очень устал, иначе я разбудил бы его. Его зовут Перегрин, он очень храбрый человек.

— Человек? — с сомнением переспросил Инголд, а остальные засмеялись.

— Человек! — воскликнул Пиппин, окончательно проснувшись. — Человек! Конечно, нет. Я хоббит, и не очень храбр, разве что иногда и в случае крайней необходимости. И Гэндальф вводит вас в заблуждение.

— Многие совершающие великие деяния не могли бы сказать о себе больше, — заметил Инголд. — Но что такое хоббит?

— Невысоклик, — ответил Гэндальф. — Нет, не тот, о ком говорилось, — добавил он, заметив удивление на лицах людей. — Не он, но один из его родичей.

— Да, и тот, кто путешествовал с ним, — добавил Пиппин. — И с нами был Боромир из вашего города, он спас меня в снегах севера, но был убит, защищая меня от множества врагов.

— Стой! — сказал Гэндальф. — Новость об этом горе следовало сначала сказать отцу.

— Об этом догадывались, — сказал Инголд, — были нехорошие видения и предзнаменования. Проходите быстрее! Повелитель Минас Тирита захочет увидеть того, кто принесет ему последние новости о его сыне, будь он человек или…

— Хоббит, — подсказал Пиппин. — Малую службу могу я предложить вашему повелителю, но сделаю все, что смогу, в память о храбром Боромире.

— Доброго пути! — сказал Инголд, а люди расступились, и Обгоняющий Тень прошел в узкие ворота в стене. — Да принесете вы добрый совет Денетору и всем нам в нужде, Митрандир! — Воскликнул Инголд. — Но пришли вы с новостями о горе и опасности. Говорят таково ваше обыкновение.